природа человека заключается в стремлении отличаться от хаоса и расти, становиться автономным и выходить из личного и унаследованного страдания, чтобы наслаждаться жизнью. Этот феномен повторения, кажется, лишь выявляет патологию, вновь и вновь выражаясь в страданиях бессильного перед судьбой человека. Однако тем не менее он содержит обещание более счастливого исхода: действительно, через повторение есть возможность осознать то, что повторяется, но часто остается незамеченным.
Таким образом, навязчивый симптомом, психический или физический, просто проявляет относительно понятным образом то, на что иначе мы бы не обратили внимание. Это делает видимым невидимое – то, что раньше никто не мог прочитать и придать этому смысл. Бессознательное стремится воссоздать условия, аналогичные драме прошлого, как если бы человек переживал предшествующие его жизни ситуации, чаще всего даже не зная, что что-то подобное уже происходило. Сам факт этого знания постепенно открывает перспективу понимания этих событий за счет правильной постановки вопросов.
С другой стороны, может быть интересно рассматривать повторение как неспособность сепарации и свидетельство наличия глубоко инцестуального измерения в семье. «Один из аспектов инцестуальной логики, – говорит нам психоаналитик Пьер Виллеке[28], – сводится к отрицанию существования другого в его уникальной реальности и, следовательно, неизбежно отличного». Фактически ребенок может находиться под психологическим влиянием матери или отца, который приказывает ему служить зеркалом или даже воспитывать его не как личность, а как уникальное отражение самого себя. Можно предположить, что многие симптомы, особенно физические, передаваемые из поколения в поколение, являются лишь проявлением такого семейного климата, где обретение самостоятельности полностью запрещено.
Чтобы разобраться в этом, следует задать себе следующие вопросы: чем я связан с этим человеком, который пережил то, что я переживаю сейчас? Каким образом меня призывали следовать по его стопам? Кем является этот человек для каждого из моих родителей? А вот как не нужно: я страдаю от семейного проклятия, которое заставляет меня страдать, как страдали другие до моего рождения. Не стоит также обвинять в этом генеалогическое древо, которое заставляет повторять нечто, чтобы наконец это разрешить. В такой истории нет ничего, кроме нас самих и нашего отношения к занимаемому нами в качестве субъектов бессознательного месту. Нельзя винить в этом ни пагубное влияние наших предков, ни нашу клеточную память, от которых нужно очиститься, чтобы освободиться… Бессознательное достаточно сильно и организованно для того, чтобы приводить вещи в соответствие с необходимостью, которую нам нужно прояснить и которая делает нас заложниками нашей истории. Именно это нам нужно глубоко проанализировать, чтобы понять причины этих повторений и окончательно избавиться от них.
Неустанное исправление
Исправление прошлого имеет две стороны: положительную, которая стремится исцелить, залечить раны и открыть двери счастью и свободе, и другую, более компульсивную, где мы скорее действуем под воздействием бессознательной связи с генеалогическим древом и где выгода для нас не гарантирована. Застревая в старых проблемах, мы постоянно стремимся пережить уже ушедшее прошлое и восполнить недостатки, с которыми другие никогда не сталкивались или не хотели или не могли справиться. У нас всех есть примеры того, как правнуки упорно строят социальную жизнь, продвигаются по карьерной лестнице, стараются разбогатеть, чтобы отомстить за предков, которых изгнали с их земель или лишили их имущества, чтобы стереть следы былых унижений. Ничто из этого не является порицаемым или опасным, если это соответствует искреннему личному желанию.
Как почувствовать разницу между процессом, несущим жизнь и изменения, в который мы полностью погружаемся, и одержимостью переделать прошлое по бессознательным и иногда менее «признаваемым» причинам? Все зависит от выбора: если он реален, то дает человеку возможность жить, не обязательно добиваясь любой ценой того, что не было сделано до него. Эта позиция позволяет сохранить здоровую дистанцию, которая подразумевает возможность остановки после получения результата. В противном случае это совсем другая история. Тогда возникает ряд обязательств и запретов, все направляется на достижение единственной цели, которая становится главной: добиться успеха, чтобы стереть разочаровывающее или травмирующее прошлое. Это может касаться любой области жизни: любовной, финансовой, социальной, эмоциональной… Но в случае неудачи неизбежно будет возникать невыносимое чувство пустоты. К тому же в большинстве случаев люди, одержимые такой миссией, просто не могут отказаться от нее, причиняя тем самым ущерб своим собственным потребностям и потребностям окружающих.
Тогда становится понятно, что речь идет о заточении себя, подчинении абсолютной необходимости. Она не оставляет места другим альтернативам, кроме как разыгрывать несчастный исход по-новому снова и снова. Однако подчинение чужой воле даже ценой обещанного счастья просто удерживает нас в неестественных отношениях с самими собой. Мы можем выиграть что-то, но при этом приносим себя в жертву на алтаре страданий наших предков. Разумно ли это? Стоит ли игра свеч? Каждый должен решить это для себя сам.
Принять на себя ошибки прошлого
Каждый знает историю о зеленом винограде, который ели отцы, и последствиях этого винограда для зубов сыновей[29]… Но насколько эта метафора действительно применима в нашей жизни? Должна ли наша судьба обязательно нести в себе ошибки наших предков? Если это так, как лучше всего с этим справиться и погасить наш долг, сохраняя при этом свою свободу? И идет ли речь обо всех ошибках?
Цель трансгенерационного анализа действительно заключается в том, чтобы проанализировать наши отношения с тем, что в прошлом было связано с недостатками или нарушениями.
Иногда в самом деле мы становимся жертвами родового древа, бесконечно приходя к неудачам, страданиям и невозможности продолжать нормальную жизнь, возникшую из предшествующих недостатков или «ошибок». Мы продемонстрировали это на протяжении всей этой книги: многие лояльности ведут нас по путям, в которых отсутствует какая бы то ни была индивидуальная свобода, и приводят нас к отчуждению. Мы принимаем на себя чувства бессилия или неполноценности, вину, ошибки, которые существовали до нас. И происходит это не по личному выбору, а из неосознанной привязанности к одной или обеим линиям нашей родословной. Иногда это делается для поддержания целостности семейной группы: каждый берет на себя частицу этого прошлого, которое невозможно принять, которое вызывает чувство стыда, поскольку оно напоминает о насилии, бедности, злоупотреблениях и о многом другом. Но сила мифа настолько велика, что, даже будь он «негативным», он объединяет под одним флагом всех тех, кто был бы без него потерян.
Эта тенденция к присвоению психического содержания, которое нас не касается и заставляет нас нести его бремя, не смогла бы развиться, если бы к ней не добавлялись еще фрагменты нашей собственной личной истории, вовлекая наши отношения с первыми собеседниками – нашими родителями.
