Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 120
лье, но превосходил по размерам все, что только я могла себе представить по описанию лейтенанта Этьена де Фабеля. Это был не корабль, а плавучая крепость. Вместо одного корпуса, как у «Невесты в трауре», она насчитывала дюжину, объединенных между собой. На фоне темного моря особенно выделялась их молочная белизна. Лес голых мачт поднимался над палубами. Длинные спущенные паруса в масштабах греческих богов печально свисали, словно саваны. Невероятный ансамбль венчал донжон[79], стены которого были пронизаны множеством сводчатых окон. Вспомнился мрачный парижский Про́клятый Собор. Возникло ощущение, что я снова смотрю на него, только в этот раз сложенного не из черного камня, а из древесины бледного цвета, характерного для человеческих останков.
Мои волосы встали дыбом, дрожь охватила тело, я посмотрела на обнаженные руки: они покрылись гусиной кожей, но не только из-за морской болезни и не из-за гнетущего впечатления, произведенного «Ураносом». Температура в каюте, всего несколько часов назад обволакивающая теплом мягкого влажного климата Мартиники, стала арктической. Как возможен такой перепад? Я отошла от заиндевевшего иллюминатора, набросила шерстяную накидку на плечи поверх белого платья со шлейфом.
На палубе ледяной воздух ощущался сильнее. Изо рта шел пар, как в северных широтах. Поппи, Зашари и Прюданс кутались в теплые одежды. Франсуаза, похоже, не собиралась выходить. Члены экипажа, несмотря на вощеные плащи, вымокли до нитки. Их изнуренные лица окаменели, с бород стекала морская вода, брови покрылись кристалликами соли.
– Глаз урагана, – объявил Гиацинт де Рокай, разорвав гробовую тишину.
Он единственный среди нас не нуждался ни в накидке, ни в плаще, его белоснежная рубашка сияла в свете луны.
– Мы внутри Глаза урагана, – мечтательно повторил вампир, словно озвучивая свои мысли вслух.
– Мы намного дальше от севера, чем вы говорили, – возмутилась Поппи, под капюшоном отбивая зубами дробь. – Может, вам, бессмертному, холод не страшен, но я продрогла до костей. С помощью какой магии нам удалось всего за несколько часов преодолеть расстояние от тропиков до Гипербореи[80]?
– Мы все еще в тропиках, леди Каслклифф. Здесь морозно, но за стеной разъяренной бури, что окружает нас, по-прежнему царит теплое лето. Перепад температур вызван ураганом.
Будто подчеркнув его слова, в амфитеатре сверкнула молния, озарив на краткий миг темные грозовые тучи. Секундой позже ударили раскаты грома. Гиацинт де Рокай, бесспорно, кровожадный монстр, но как мореплаватель он не имел себе равных. Капитан как свои пять пальцев знал океаны и их климатические условия. Если он утверждал, что мы внутри Глаза урагана, не было никакой причины ему не верить. И все-таки один вопрос оставался открытым.
– Вы утверждаете, что позади облаков вечное лето? – пробормотала я. – Тогда откуда эта зимняя стужа?
– Глаз – самая холодная и самая спокойная точка всего урагана. Таким образом, «Уранос» находится в самом центре Глаза этого урагана.
– Хотите сказать, что «Уранос» способен создавать ужасную бурю, которую мы пережили и которая продолжает бушевать вокруг нас.
– «Уранос» или его капитан… Я говорил, что подозреваю Бледного Фебюса в занятиях алхимией. Мне самому не терпится узнать, как ему удается трансмутировать климат и создавать подобное чудо. – Капитан подал знак лейтенантам: – Вперед, пусть матросы налягут на весла.
Отсутствие ветра внутри Глаза урагана, который бы натянул наши паруса, заставило экипаж «Невесты в трауре» взяться за весла, чтобы приблизиться к «Ураносу». Наш корабль скользил посреди тишины, изредка нарушаемой далекими молниями.
Чем ближе мы приближались к плавучей цитадели, тем очевиднее был ее неоднородный внешний облик. Форма корпусов различалась так же, как и такелаж. Одни носовые части отличались простотой и отсутствием украшательств, другие были богато декорированы резными скульптурами. Подобно Орфео, существу-гибриду, сшитому из кусков трупов, «Уранос» состоял из множества обломков, оставшихся после кораблекрушений, соединенных мостиками и трапами, словно швами. Его белизна создавала иллюзию однородности всего ансамбля, а зернистая поверхность напоминала соляную корку, затвердевшую от холода.
«Невеста в трауре» слегка коснулась одного из периферийных корпусов этого плавучего извращения, которое в несколько раз превосходило ее по размерам. Ловильные гаки[81] выстрелили в воздух. Крепкие канаты скрепили корсарское судно с пиратским конгломератом. Наконец, деревянный понтон с грохотом рухнул на нашу палубу.
– Пора, Диана! – обратился ко мне де Рокай. – Белое платье восхитительно и очень идет вам. По поводу шерстяной накидки я менее уверен. Вы действительно хотите оставить на спине эту половую тряпку?
– Признательна вам за совет по поводу гардероба, но я существо теплокровное, во всяком случае еще несколько мгновений.
Гиацинт ухмыльнулся, обнажив клыки, будто хотел напомнить об ожидавшей меня трансмутации. Я приподняла длинную юбку, чтобы подняться по понтону вслед за капитаном, моей свитой и двадцатью матросами «Невесты в трауре», нагруженными до зубов. Последние несли четыре больших дорожных сундука. Я узнала три: мое приданое. Что же до четвертого, украшенного золотой летучей мышью… и слепому видно, что там хранились кувшины с королевской кровью, ждущие своего часа, чтобы наполнить мои вены. Но прежде одноглазый демон должен выкачать из меня смертную кровь.
Я заставила себя не думать об этом и сконцентрироваться на своей миссии, ощущая кожей бедра холодное прикосновение кинжала. Никаких иллюзий я не строила: если придется пустить его в ход на «Ураносе», то этот плавучий циклоп станет моей могилой.
Внезапно теллурическая[82] нота пронзила тишину, заставив понтон вибрировать под ногами. Наша процессия замерла. Звук напоминал трубу, похожую на охотничий рог Раймона де Монкофона во время прошлогодней псовой охоты. Но если инструмент Главного Конюшего проигрывал одну-единственную ноту, то та, что звучала сейчас, связывала десятки, и каждая глубже предыдущей. Назойливые аккорды проникали до мозга костей, тяжело опускались на дно души.
Я подняла глаза к донжону: именно оттуда лился дождь арпеджио. Вершина непостижимой башни ощетинилась металлическими трубами. Среди этих игл, вонзенных в небо, темнело распахнутое окно. Большие Орга́ны «Ураноса», музыку которых слышал лейтенант де Фабель перед тем, как потерять сознание. И органист. Высокий силуэт между канделябрами с насаженными на них свечами… Бледный Фебюс собственной персоной.
– Maestoso andante[83]: величественный ритм в такт шагов нашей процессии, – шепнул Гиацинт, тонкий меломан. – Вас балуют: Бледный Фебюс сочинил свадебный марш, такой же торжественный, как похоронный.
Я возобновила восхождение по понтону, сердце мое билось в такт музыкальному произведению, вызывающему дурноту. Один и тот же повтор, снова и снова, словно увещевание. Способ поприветствовать меня на корабле? Или намекнуть, что лучше навсегда распрощаться со всем, что знала до сегодняшнего дня?
Голова раскалывалась от вопросов, когда я, наконец, ступила на палубу «Ураноса». Толпа, такая же многолюдная, как в Версале, ожидала нас: экипаж
Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 120
