class="p1">Ух, злой какой.
Усаживает меня напротив себя и протягивает чай. Тяну носом запах. Но чувствую только аромат тела Ромы. Он принял душ, но я все равно улавливаю запах, который свойственен только ему.
— Тогда расшевели логистов! — ругается. — Что ты мне звонишь ни свет ни заря? Я даже пожрать не успел.
Берет с тарелки бутерброд с красной рыбкой и свежим огурцом. Я пытаюсь забрать его, но Рома не дает. Приходится кусать.
Облизываюсь. Он сглатывает.
— Насрать, что выходные! У нас тачки ездят и в выходные, и праздники!
Скармливает мне бутерброд. Смотрит жадно.
Потом берет свежую клубнику и макает ее в сливки. Черт, и почему это так пошло? Между ног сводит желанием, но я продолжаю сидеть в позе лотоса и есть все, что дает мне Рома.
Съедаю клубнику и перехватываю за запястье его руку, подношу к губам, облизываю пальцы. Волкова ведет не по-детски. Он тянется ко мне, но вспоминает, что разговаривает по телефону, и тормозит.
— Тогда разъеби там диспетчеров! — Беру его палец в рот и сосу. — Какого хера они проебывают тачки-и-и… — голос сбивается.
Я тихонечко смеюсь и выпускаю палец изо рта. Рома тут же облизывает его и закатывает глаза.
В глазах огонь, пожар. В комнате поднимается температура. Мне жарко, грудь ноет, низ живота болезненно пульсирует. Я схожу с ума от желания. Вызовите мне кто-нибудь пожарных, я горю!
Рома берет банан, чистит его и водит меж моих сомкнутых губ, а я закатываю глаза и открываю рот. Волков тут же подносит мне банан. Засовывает его мне в рот и играется — то глубже опустит, то вытащит. Это вообще сатанизм какой-то! Но я с острым желанием вступаю в эту игру и кайфую.
— Все, Женя, решай сама! — рявкает Волков. — У меня тут яйца горят!
Отшвыривает телефон и опрокидывает меня на спину:
— Пиздец тебе, проказница!
Срывает с меня брючки вместе с бельем, закидывает ногу себе на плечо и входит. Резко, быстро, до упора. Вскрикиваю и тут же зажимаю рот ладонью. Рома слетает с катушек и трахает меня. Бешено, дерзко, быстро. И я улетаю. Это не секс, не любовь. Это что-то другое. Животное, неистовое.
А после уносит меня в душ и не выпускает из объятий. Шепчет всякие глупости и нежности, ласкает, тискает, и я таю, таю, растворяясь в нем.
Не пожалеть бы…
И снова о любви ничего. Три пресловутых слова… ну что тебе так сложно их произнести?
Глава 36. Гости
Аделия
— Накинь что-нибудь, — рычит и кусает меня через ткань за выступающий сосок.
— Ай! Я как раз собиралась надеть свитер!
— И шубу сверху! И скафандр! Сейчас принесу.
Смеюсь.
— Ты всегда был таким тираном или это проявляется только сейчас?
Ромка трет отросшую щетину:
— Не знаю. Но если ты выйдешь вот так, — окидывает взглядом мою маечку, — вместе с моими девочками, я за себя не ручаюсь.
— Хорошо, ладно! — сдаюсь и натягиваю свободный свитерок. — Так нормально?
Волков отходит на несколько шагов назад, окидывает меня придирчивым взглядом:
— Дель, а поехали к тебе домой, а? — спрашивает неожиданно.
И подходит вплотную.
— С днем рождения Димку поздравили, можно и смыться. А?
— А почему ко мне? — удивленно вскидываю брови.
— Потому что в нашей квартире — склеп. Я даже клининг два раза в неделю отменил. Нахрена? Я там не появляюсь.
— Почему?
— Потому что там нет тебя, — разводит руки. — Там, наверное, пыльно, так что вот.
— А где ты жил все это время? — ревность сочится из кровоточащей, еще не зажившей раны.
— У Лехи. Но теперь он вернулся, и я должен уехать оттуда.
— И поэтому ты хочешь переехать ко мне? — голос садится. — Потому что у себя не хочется?
Ох дура-дура, Делька. Подзатыльников тебе надавать! Губу раскатала, признания ждешь? Ромочке жить негде! Захотеть он изволил домашней еды, а ты тут уже планируешь счастье до гробовой доски.
— Черт, — Волков трет затылок. — И да и нет! Дель, неужели ты думаешь, мне некуда поехать?
Громко ахаю от обиды и нервно сжимаю свитер на животе. Вот так намек!
— Что, ждут тебя, Волков?! Так ты поезжай туда, где ждут! — выкрикиваю и отталкиваю его.
— Да ведь я же гостиницу имел в виду! — кричит мне вслед и пытается схватить за кисть. — Гостиницу! А ты что подумала?
Вылетаю в коридор и едва не сбиваю Таню, проходящую мимо.
— Все порядке? — спрашивает растерянно.
— Танюш, дай нам с Делей поговорить, пожалуйста, — Рома старается говорит спокойно, но голос его срывается.
— А мы поговорили уже, — качаю головой. — Пошли, Таня.
Идем с ней по коридору, и Рома кричит вслед:
— Деля, побег от проблемы это не решение!
— Но иногда — единственный возможный выход, — кидаю ему.
Идем с Тане вниз, она поглаживает мою руку:
— Я думала, у вас все хорошо. Он такой счастливый утром прибежал. Светился весь.
— Угу, я тоже утром светилась. А теперь? — хмыкаю грустно, и Таня поджимает губы.
День проходит отвратительно. Рома бегает за мной по всему дому, пытаясь поговорить. А я не хочу говорить! Поговорили уже. И вот вроде капелька здравого смысла намекает, что неправильно это, что нужно дать человеку шанс объясниться.
Но гордячка внутри меня вспоминает череду предательств и старается, честно старается поверить. Найти оправдание и объяснение, но не находится никак.
К вечеру я решаю, что быть мне тут попросту невмоготу. Мы с Ромой портим отдых нормальным людям, потому что они как меж двух огней. Вроде все понимают, но помочь ничем не могут.
Около четырех вечера к дому подъезжает большой внедорожник.
— Степан с девушкой приехал, — поднимается Дима и выходит встречать гостей.
— Кто такой Степан? — спрашивает Леха.
— Это какой-то давний приятель Димы. Они познакомились и вели общее дело за границей. Теперь вот Степан вернулся, и Дима решил его позвать по старой дружбе, — рассказывает Соня.
Мы все сидим в гостинной. Смотрим старый советский фильм, но новый гость вызывает интерес.
На пороге появляется этот Степан. Высокий, с небольшим животиком, на вид старше Димы. Наверное, ему чуть больше сорока. Мужчина добродушно здоровается со всеми.
Следом заходит Инга.
Я аж дышать перестаю. Нахожу
