class="p">- А давай поговорим! Честно, открыто. Как и должны были. И начнем с тебя! – тычу пальцем в его грудь. – Первый вопрос: почему? Почему ты изменил мне три года назад? В то время, когда я была нестабильна ни морально ни физически. Давай, ответь!
Молчит. Ну, конечно, что он еще скажет.
- Я…- пауза затягивается, Рустам растерян. – Тогда, на зимние каникулы, еще перед новым годом Вы уехали, я остался один. После выкидыша ты очень отдалилась и не подпускала к себе. Я ведь ходил все время рядом, но ты была слишком далеко, тебе постоянно не здоровилось, то живот болел, то голова, то ты просто была не готова. И весь этот кризис в отношениях, о котором мы даже не говорили, не обсудили. Я просто хотел почувствовать себя снова живым и нужным.
- И тогда появилась она…
- Что ты хочешь услышать, Айлин? – он нервно трет лицо ладонями. – Что я запал на нее? Да, я запал. Я не знаю, как так получилось. Это какая-то физика и химия. Мое тело потянулось к ней. И потом я уже не мог остановиться. Как будто она была моим наркотиком.
- Когда мы приехали с девочками из Испании, ты все еще встречался с ней? Когда мы с тобой занимались любовью…
И вновь молчание. Но мне не нужен ответ. Я и так знаю, что он скажет.
- Да. Я хотел уйти, пытался порвать с ней. Но уже не мог. Я начал чувствовать, что уже не смогу без нее.
- Черт! – крикнула я и толкнула его в грудь. – Ты влюбился в нее! Ты спал с нами обеими! И без защиты, раз она забеременела! Ты приходил от любовницы и входил в меня! Ты наплевал на мое женское здоровье! Спасибо, что не заразил меня хламидиями или еще какой-нибудь фигней, потому что неизвестно, сколько таких же, как ты побывали в храме любви твоей шлюхи!
Он заводится. Кажется, я слышу, как хрустит его плотно сжатая челюсть.
- Просто как? – хватаюсь за голову, не в силах сдерживаться. – Как вам удалось так долго прятаться? Три года…Нет, подожди, больше трех лет. Мы же приехали из Испании вначале 20-го.
- Карантин, - хрипло отвечает муж. – Из-за ковида начался карантин. Все засели по домам, мы ушли на удаленку, самолеты не летали, рестораны не работали.
- Но ты выезжал. У тебя же был пропуск на проезд по всему городу, и ты каждый день выезжал*, - с ужасом говорю я.
- Да, мне сделали пропуск, потому что у нас заправки. И я ездил на проверки каждый день и заезжал в офис.
- А после офиса ехал к ней…- заканчиваю за него предложение.
Он кивает и краснеет так густо, что мне и смешно, и грустно, и противно.
- Понятно. Ты снял ей квартиру, и вы прятались в своей вонючей норе. Заказывали еду из ресторана, трахались как кролики, говорили по душам. Ты принимал душ, смывал с себя ее запах и приезжал домой. К жене и детям. Подлец.
Молчит. К горлу подступает тошнота, потому что только что я пересказала их обычные будни во время карантина. Просто не могу поверить: как же я не догадалась, как не услышала чужеродный запах, не уловила изменений в поведении? Наверное, потому что очень ему доверяла. С тех самых пор, когда впервые встретила.
- Что дальше? – бесцветно спрашиваю я. – Она забеременела, а ты уже не смог ее бросить?
- Да. Этот ребенок был частью меня, моей кровью. Она ходила в частную клинику. Я нигде не светился. И рожала она там же.
- Да вы просто мастера конспирации. Браво! – я презрительно поаплодировала. - Чья идея была назвать его Тамерланом?
- Томирис оформила свидетельство через «Электронное правительство». То, что его зовут также, как нашего сына – случайность.
- Хорошо, дурачок, продолжай так думать, - горько усмехаюсь я. - Когда она вдруг решила, что может называть тебя твоей младшей женой?
Он отходит к окну и упирается кулаками в подоконник. Долго молчим в этой звенящей тишине. Воздух становится таким плотным и липким, что мне трудно дышать. Сердце обливается кровью.
- Мы это не обсуждали, - говорит он, смотря в окно. Я же стою, как статуя, за его спиной. - Но в какой-то момент Томирис стала говорить, что она – моя токал. Мы уже почти жили как семья. Я, она и наш сын. И я знал, что некоторые наши друзья живут также, и их жены обо всем знают.
- На кого оформлен таунхауз, где они живут? Надеюсь, ты не совсем дурак, и не сделал ее собственницей?
- Я оформил его на Самиру.
- Твоя сестра знает о твоей токалке? – ужасаюсь я, ведь у нас с Самирой хорошие отношения.
-Нет. Я сказал ей, что это временно, и что хочу оформить на Анель.
- Черт бы тебя побрал. Ты и дочь приплел сюда! Но спасибо хоть ума хватило, не вводить свою шлюху в наши финансовые дела. Когда сняли ковидные ограничения, вы с ней летали вместе куда-нибудь?
- Да.
- Командировка в Арабские Эмираты? – меня пронзает страшная догадка.
Кивает и снова молчит.
- Ты мне противен, - выплевывая каждое слово, будто это яд. – Ты перечеркнул семнадцать лет счастливого брака, все клятвы, которые мне давал. Когда у нас начались проблемы, в том числе из-за меня, ты не захотел подождать, пока все разрешится, а прыгнул в постель к другой. Но физическая измена – это одно, а эмоциональная – совсем другое. Некоторые мужчины даже умершей жене хранят верность много лет. А ты…
Рустам вдруг резко разворачивается, хватает меня за руку и со всей силы обнимает.
- Прости меня, прости, родная моя. Любимая. Я виноват. Я уже не мог остановиться. Но я тебе уже говорил, что не могу ничего изменить. Вот такой я слабый. Люблю тебя. И ее. По крайней мере, это честно, - говорит он, а стыдно мне. И еще тошно от того, в кого превратился мой муж. Прежнего Рустама больше нет. Есть только его тень.
- Отпусти меня, - вновь толкаю его в грудь. – Какая любовь к двум женщинам? Я тебе уже говорила: ты эгоист, который любит себя! Вы, мужчины, придумали себе токал, младшую жену, вспомнили древние традиции, только чтобы прикрыть свою похоть и разврат,
