собой, пока труп не попался в ловушку корней. Тогда хищник забрал свое лишь частично: от мертвеца сохранилась голова, торс, одна рука, чуть дальше за корни зацепилась оторванная нога. От внешних тканей мало что осталось, Киган со Стерлингом и вовсе не смогли долго смотреть на несчастного. Они, опытные и многое повидавшие солдаты специального корпуса, сразу же отвернулись.
А Римильда могла. Она вообще много что могла.
– От формы почти ничего не осталось, – тихо заметил Киган, все еще глядя в сторону. – Есть идеи, как угадать, кто это?
– Я и так знаю, кто это, – отозвалась Римильда. – А твое незнание могу списать только на шок. Я не обвиняю, кстати. Не очевидно, но мне тоже жаль бедолагу.
– Ты… знаешь?
– Простейшая логика: скелет явно мужской, в команде было двое мужчин, одного уже нашли. Следовательно, это может быть только телекинетик. Маркус Лин.
– Друг Рале…
– Он самый.
И в этот момент Римильда была непередаваемо рада тому, что Рале не пошел с ними – как, пожалуй, и все остальные. Верное решение со стороны капитана. Да, инструкции предписывали им во время миссии сосредотачиваться только на работе. Скорбь не была под запретом, но ее надлежало отложить до перерыва – грустите в свое личное время!
Вот только долго ли получится оставаться человеком, если следовать таким инструкциям?
– Его необходимо изучить, – указала Римильда.
– Какой смысл? – невесело усмехнулся Киган. – После всего, что с телом сделали после смерти…
– Ты говоришь с номером 2 иерархии хилеров. Я увижу столько, сколько ты и представить не можешь. Вы двое продолжайте пока осмотр поляны, может, еще что обнаружим…
– Зачем это? – удивился Стерлинг. – А как же тело?
– Слушайте, ну давайте отложим игру в блаженных идиотиков. Я понимаю, почему вам тяжело смотреть на это тело. Вам не нужно его касаться, я все сделаю сама. Мне это не сложно, хилеры мыслят по-другому.
– Похвально, но одна ты все равно ничего делать не будешь, – указал Киган.
– Почему?
– Потому что ты все еще часть команды.
Сначала Римильда сочла, что это какая-то блажь, чистое упрямство: электрокинетика задело упоминание ее высокого номера, вот и хочет отличиться. Но наблюдая за тем, как он и киборг возятся с телом, хилер понимала, что она тут вообще ни при чем. Было нечто такое, что заставляло их преодолеть страх и брезгливость. То, что делало именно это тело, тело солдата, чем-то большим, чем простой труп.
Киган действовал спокойней, он уже взял себя в руки. Стерлинга заметно трясло, однако отступать киборг не собирался, и это впечатляло. Вместе они очистили тело от корней и насекомых, положили на импровизированные носилки, сделанные из белого листа, который, даже сорванный, продолжал сиять. Они понесли мертвого телекинетика к «Стреле», а Римильда просто шла следом.
Так Маркус Лин снова оказался на корабле, который привез его на Нергал. От тела осталось так мало, что для него хватило места на панели управления, застеленной листом. Киган настроил освещение, переместив несколько ламп, и отошел, остальное полагалось делать хилеру. Стерлинг даже не смотрел в ту сторону, он устроился на металлической лавке, обхватив себя руками, и казался нахохлившейся птицей, облитой из лужи. Киган остался в шаге от Римильды и продолжил наблюдать.
Хилер чувствовала, как ускорился его пульс, как напряжены мышцы, как легкие стараются брать поменьше воздуха рядом с мертвецом – а вынуждены брать больше. Наблюдение стало для Кигана усилием, а он все равно не уходил. Римильда догадывалась: бесполезно объяснять ему, что это не нужно на самом деле и никакой пользы не принесет. Хилер вынуждена была признать, что понимает сейчас не все.
Поэтому она сосредоточилась на том, что было ей ясно. Римильда надрезала собственный палец, позволила дюжине капель крови пролиться на мертвеца, исцелила ранку. Ей сейчас требовался максимум сведений о гибели этого человека, и без оборудования иного способа получить их просто не было.
Пока кровь приживалась, распространяясь по тканям, Римильда достала стандартный набор инструментов хилера – в основном скальпели, лазеры, пинцеты. То, что позволяло не лезть в рану голыми руками. Сканерами она не пользовалась и даже эти инструменты доставала редко, но сейчас они могли облегчить ей задачу.
– Похоже, падальщики набросились на него с наступлением ночи, – указала Римильда. – Днем они его не трогали.
– Возможно, их отпугивал ядовитый туман, – предположил Киган. – Хоть какой-то толк от этой хрени…
– Очень может быть.
Все, что повредили животные и насекомые после смерти, Римильда сразу убрала в сторону. Ее интересовали травмы, которые телекинетик получил перед смертью. Рале упоминал, что этот человек был хорошим воином, отчаянным, из тех, которые не сдаются… да он и не сдался.
Сначала Римильде показалось, что телекинетик погиб так же, как капитан: был забит до смерти. Однако более внимательный анализ быстро заставил хилера сомневаться в этом. Да, Маркус дрался, но его противник оказался не таким искусным, как у капитана. Кости не сломаны, а в трещинах, органы не разорваны, а ушиблены – или вовсе остались невредимыми до смерти. Ни одна из травм, следы которых видела перед собой Римильда, не могла привести к смерти – даже с учетом того, что способность к самоисцелению у телекинетиков значительно ниже, чем у капитанов или хилеров.
– Ты хмуришься, – заметил Киган. – Почему ты хмуришься?
Римильда не ожидала от него такой наблюдательности – она ведь совсем чуть-чуть нахмурила брови, а не показательно удивлялась над мертвецом. Но электрокинетик не упустил даже такую мелочь.
– Ты что, смотришь на меня?
– Ну не на него же, – Киган кивнул на мертвеца. – Там я ничего не пойму, мне проще за твоей реакцией следить. Ты что-то обнаружила?
– Скорее, не обнаружила. Не вижу пока причину смерти. В драке он не то что не умер, сознание не потерял. Все указывает на то, что он еще мог оставаться на ногах. Так почему он мертв?
– Может, травма осталась в тех частях тела, которые исчезли? – подал голос из угла Стерлинг.
– Нет, пропали руки, нога, часть мягких тканей… Короче, ничего с жизненно важными органами.
– Яд? – предположил Киган.
– Яда нет. На это я проверила сразу.
– Может, это какой-нибудь местный яд, неизвестный тебе?
– А какая разница? – удивилась Римильда. – Мне вообще не принципиальна вся трудовая биография яда. Мне важно, какой эффект он оказывает на организм. В этом плане все яды действуют по одним принципам, но в случае Маркуса Лина нет никаких повреждений органов и крови, указывающих на действие отравляющего вещества.
Оставалось осмотреть только голову, хотя особых надежд на финальный этап Римильда не возлагала. Она уже видела, что целостность черепа не нарушена – ни одной трещины. Маркус не получал ранений в голову, шея тоже осталась неповрежденной, из-за чего тут умирать? Но вскрытие нужно было довести до конца.
Решимость неожиданно принесла результаты. Вскрыв череп, Римильда обнаружила нечто настолько очевидное и знакомое,
