будет, сотрудники набегут, пожарные с полицией приедут. Шум, вопли, ругань… Еще загребут в кутузку и выпишут штраф за порчу имущества. К тому же, вполне возможно, на это и расчет: охрану-то не предупредили о моем визите, а должны были.
Вот же продуманные мерзавцы! Двойная звезда сошла с ума и громит администрацию — сенсация! Шок-контент!
Не-е-ет, теперь точно не уйду и попаду в кабинет обязательно.
Задумчиво прищурилась. Тут не огонь нужен и даже не остановка времени, а что-то иное: безопасное, изящное и сногсшибательно эффектное.
А если… В самый первый день в этом мире все отлично получилось. Не попробовать ли сейчас? Теперь-то я знаю, чего ожидать.
Подмигнула застывшей в напряжении огненноволосой красотке, сосредоточилась, пристально посмотрела на злосчастную дверь и страстно пожелала пройти сквозь нее. Спустя несколько секунд дверное полотно скрылось за знакомой черной дымкой.
— Сделайте мне кофе, — небрежно бросила через плечо и шагнула прямо в черноту. Сердце пропустило удар, однако переход длился лишь короткий миг, и толком испугаться я не успела.
Очутившись в шикарно обставленном помещении, услышала характерный звук бьющегося стекла и увидела хозяина кабинета. Субтильный мужчина с тщательно уложенным каре стоял около приличных размеров настенного телевизора. Но изображение приемной его не интересовало. Открыв рот, он шокировано смотрел на меня, а на паркете, совсем рядом с носами начищенных до блеска туфель, валялся в темно-янтарной лужице разбитый коньячный бокал.
А господин мэр-то алкоголь уважает. Или, пока наблюдал, как я с его помощницей общаюсь, для храбрости решил накатить?
Я подошла к небольшому диванчику. Сев, грациозно закинула ногу на ногу, положила около себя папку и попеняла:
— Что ж вы так неаккуратны, Эдуард Игнатьевич?
Глава 16
Мэр судорожно сглотнул и полузадушенно просипел:
— О чем вы?
Я красноречиво посмотрела на коньячный бокал возле его туфель, затем прямо в глаза. Дождавшись, пока во взгляде мужчины заплещется испуг, многозначительно усмехнулась.
— Присаживайтесь, — распорядилась холодно. Хозяин кабинета нервно дернул галстук и медленно опустился на край кресла. — Мне просто любопытно, — я небрежно кинула свою папку на низкий столик, — что вам пообещали?
— О чем вы, девушка? Кто вы такая? И что в этой папке? — прохрипел Эдуард Игнатьевич.
Притворившись, что поправляет прическу, он украдкой смахнул испарину со лба и попытался принять важный вид. Получилось плохо. Глава города, бесспорно, знал, кто я такая, и явно меня боялся.
— В папке — решение о сносе родового особняка Метельских. Но речь пойдет не об этом. Я хочу понять, что вами движет. Ради чего чиновник-простолюдин рискнул дернуть смерть за усы? — я задумчиво прищурилась и, словно рассуждая вслух, добавила: — Неодаренный пошел против двойной звезды. Это же настоящее самоубийство.
Лицо моего собеседника приобрело землистый оттенок. Пожалуй, тянуть больше незачем. Если моя догадка подтвердится, то это шах и мат в три хода.
Чуть подавшись вперед, с недоверием спросила:
— Вы серьезно считаете, что обещанное неприкасаемым княжеским родом покровительство того стоит?
— Как? Откуда вы?.. — вырвалось у перепуганного мэра.
Елки-палки, уж лучше бы я ошиблась! Получается, на меня и правда «наехали» неприкасаемые.
Липкий холодок страха пробежал между лопаток, но я мысленно дала себе подзатыльник. Нечего панику разводить! Вряд ли князья договорились и прессингуют меня все вместе. В борьбе за усиление рода еще одной двойной звездой каждый поначалу будет тянуть одеяло на себя.
Понимая, что пауза излишне затянулась, я на полную включила актрису.
— Эдуард Игнатьевич, — с укором глянула на нервничающего мэра, — вы вроде неглупый человек, а такие идиотские вопросы задаете, —мужчина, будто пытаясь уменьшиться, опустил плечи, а я жестко произнесла: — Кто из пяти глав с вами связался? Не вынуждайте меня повторять вопрос.
Естественно, мэр сразу же напридумывал себе самого страшного, поэтому не посмел упорствовать и едва слышно выдохнул:
— Князь Волконский.
Волконский? Хм, а я ведь его знаю. Мы общались после моей дуэли с графиней Пожарской. Вроде бы князь улыбался, пытался расположить к себе. И вдруг такие агрессивные меры?
Быстро просчитав все за и против, приказала:
— Слушайте меня внимательно. — Разнесчастный мэр выпрямил спину и стал похож на застывшего столбиком суслика. — Вы сообщите Владимиру Владимировичу, что я к вам приходила, но ушла ни с чем. И обязательно упомяните, что была жутко подавлена и растеряна. Ясно?
Эдуард Игнатьевич кивнул.
— А с особняком что? — уточнил он хрипло.
— Вам давали распоряжение его снести?
— Если не поступит других инструкций, то через семь дней, — отведя взгляд, признался глава города.
Я угрожающе нахмурилась. Запланированный снос дома совпадает с днем слушания об аннулировании рода Метельских. Судя по всему, князь Волконский решил действовать наверняка. Вот же сволочь!
— Что же мне теперь делать? — чиновник посмотрел на меня глазами побитой собаки.
— Постараться выжить, — я пожала плечами. Помолчав, сухо предложила: — В указанный в постановлении день сноса подайте в отставку, хватайте семью в охапку и бегите как можно дальше.
— Но князь же меня рано или поздно найдет, — руки мужчины мелко задрожали.
М-да уж, теперь он до одури боится и меня, и князя. А надо, чтобы меня больше. Можно, конечно, продолжать его словами запугивать, но быстрее и эффективнее магией. Главное — не переборщить. Этому трусу совсем немного осталось, чтоб Кондрашка хватил*. Еще бы знать, как управлять техникой страха. Пользовалась-то я на переговорах с Пожарскими ей по наитию.
А, ладно, была не была!
Максимально сконцентрировалась, и через миг с моей ладони соскользнула практически незаметная черная нить. Как только она достигла худосочной шеи мэра, я послала короткий импульс страха и деактивировала технику.
Мужчина мгновенно стал белее снега, смотря на меня с первобытным ужасом. Но я не испытывала к нему жалости.
— За глупость и недальновидность вам придется расплачиваться. Выбор невелик. Либо однозначная месть двойной звезды, — горе-чиновник тихонько заскулил, я же, не обращая внимания на скулеж, продолжила: — Либо вероятность того, что князь Волконский вас накажет. Если, конечно, захочет искать. И если отыщет, — усмехнувшись, холодно предупредила: — Пойдете против меня, пощады ни вам, ни вашей семье не будет. Всего доброго, Эдуард Игнатьевич. Надеюсь, мы больше не увидимся, — и, встав с дивана, направилась к выходу из кабинета.
А дверь-то заперта. Придется опять «просачиваться».
На секунду задержалась у стремительно почерневшего дверного полотна и вновь, словно ничего необычного не происходит, прошла сквозь
