лапши, острый соус и бутылочка воды, за мой столик подсел невзрачного вида старикашка в форме уборщика. Такие же старики постоянно сновали по улице, подбирая мусор и всякую грязь. В одной руке старик держал пустой пластиковый пакет, а во второй — специальные пластиковые щипцы, чтобы не приходилось наклоняться. Видимо, ему или не везло на мусор, или он только-только опустошил свой мешок и пошел на очередной круг по кварталу.
— Душновато сегодня… — глубокомысленно изрек старик, глядя куда-то в сторону.
Я, стараясь не задохнуться, откусывая очередную порцию лапши, только закивал головой.
— Водички? — спросил я.
— Можно, можно… Хотя чаю лучше, наверное.
Старик махнул рукой, подзывая женщину. Едва завидев уборщика, разносчица подошла, но было видно, что присутствием старикана она недовольна.
Мужчина обратился к женщине по-китайски и моих скудных знаний языка, которые я приобрел за время ожидания трансфера и документов, хватило только на то, чтобы услышать слово «милая» и «чай». Видимо, старик заказал чаю.
— Давайте я угощу, — сказал я, махнув женщине и пальцем показывая, что у меня со стариком будет общий счет.
Уборщик посмеялся и только покачал головой.
— Это старшие по вашим традициям должны угощать младших, — улыбнулся старик.
— Там, откуда я родом, принято уважать старших, — ответил я.
— У тебя интересный говор, юноша. Не местный? — спросил старик.
Я только покивал головой, продолжая поглощать лапшу. Во мне проснулся зверский аппетит, который только подстегнул прекрасный острый соус, поданный вместе с блюдом.
— Хорошая ночь… — протянул старик.
Перед нами встал небольшой чайничек и пара стаканчиков для чая. Сразу видно, посуда для своих, для китайцев, а не для туристов.
Дедок кивнул женщине, после чего принялся разливать напиток по стаканчикам.
— Слышал, тебе не с кем поговорить, — сказал старик, отставляя в сторону чайничек.
Я отложил палочки, после чего взял стаканчик с чаем в обе руки и, вытянув его перед собой, склонил голову. Я не знал тонкостей чайной церемонии Поднебесной, так что просто таким жестом выражал уважение к своему собеседнику и напитку.
Старик повторил за мной, после чего мы оба пригубили из стаканчиков.
— Да, я ищу дядюшку Ма Донга. Мой друг хорошо о нем отзывался.
— Зачем кому-то в столь дорогой одежде искать кого-то из китайского квартала? — усмехнулся старик.
— Иногда молодость слишком опрометчива, и требуется совет старших. Говорят, дядюшка Ма Донг очень мудр и к нему можно обратиться, если дело серьезное.
— Вот как? — удивился старик. — Пришел за мудростью старших?
— Не для себя. Моя сестра вот-вот натворит бед, и у меня не получается ее вразумить, — ответил я. — Вот и потребовалась помощью дядюшки.
— А отчего ты решил, что этот Ма Донг тебе поможет? — спросил уборщик.
— Только мудрый и опытный человек сумеет вразумить мою сестру, — ответил я. — Уверен, только ему это под силу.
— И как же зовут тебя и твою сестру?
— Я Кан Ён Сок, а моя сестра — Ким Аран. Мы не родные, но в нас течет одна кровь, и мы связаны общей судьбой, — ответил я. — Только в последнее время наши пути разошлись, она отдалилась от меня, ввязалась во всякие проблемы. Мне очень жаль мою сестру, но ее надо вразумить.
— Понимаю…
— Скажите, вот вы как думаете, из обиды на одного человека допустимо ли причинять вред другим людям? Да еще и врать начальству?
— Неужели твоя сестра оказалась столь коварна? — удивился старик.
Еще глотнули чаю. Старик стал хлопать ладонями по робе, так что я моментально сориентировался и достал из кармана пачку Мун Джина.
— Ох, какой любезный юноша, — рассмеялся уборщик, вытягивая скрюченными пальцами сигарету.
Я уже потянулся к зажигалке, но он только помахал руками и извлек из кармана коробок китайских спичек.
— Не могу прикуривать ничем другим, нужен родной аромат, — смеясь, ответил старик, подтягивая к себе маленькое блюдце, что стояло на столике все это время, и только сейчас я понял, что это была импровизированная пепельница.
— Моя сестра очень коварна, — продолжил я. — А самое плохое в том, что обиду-то она затаила на меня, а страдают другие люди. И я не могу спокойно сидеть и смотреть, как она вредит окружающим в своей злобе. Моя знакомая попала под удар, мне нужно ей помочь и остановить Ким Аран.
— Вот как… — протянул дед, затягиваясь сигаретой. — Непростая ситуация…
— Именно поэтому я и ищу совета дядюшки Ма Донга, — ответил я, пожимая плечами.
— А что будешь делать, если совет не поможет? — спросил старик.
— Придется звонить родне моей знакомой. Но у нее очень строгий дед, я бы не хотел, чтобы эта история достигла его ушей, — прямо сказал я, устав от всей этой словестной эквилибристики. — Если придется сообщить ему, то не поздоровится абсолютно всем. Меня это не устраивает, ведь виновата только Ким Аран. Незачем страдать кому-то еще.
— Ну, я точно знаю, что тебе не стоит сильно тревожиться, молодой человек, — улыбнулся дедок. — Хорошие сигареты! Знаешь толк.
— Это меня товарищ угостил, я сам и не курю, — ответил я, намекая, что даже убрав меня, информация достигнет ушей Пак Ки Хуна.
— Все равно, качественный табачок всегда в радость, — с блуждающей улыбкой ответил старый уборщик, глядя на сизую ленточку, которая поднималась от кончика сигареты и исчезала где-то за пределами света фонаря, в ночной темноте китайского квартала. — Не тревожься, Кан Ён Сок. Уверен, все как-нибудь разрешится. А ты пока кушай, отдохни, выпей немного. Покури всласть. Тебе, я вижу, досталось уже сегодня, никуда не торопись. Бывает, жизнь складывается так, что проблемы решаются сами собой.
Старик разлил еще чаю, мы опять выпили теплого терпкого напитка, после чего, кряхтя, он поднялся из-за столика и двинул в сторону ближайшего переулка, по пути поднимая бумажки и окурки с земли своей пластиковой клешней. Я же сосредоточился на остатках лапши.
Сломанный нос начал болеть еще сильнее, так что я выудил из кармана пузырек с таблетками и вкинул в себя сразу две. Плевать, что там говорил мне Мун Джин, переговоры закончились, осталось ждать результатов. То, что старик этот был непрост, я понял сразу. Слишком уж резво бросилась на кухню разносчица этой лапшичной. Перед уборщиками так себя не ведут. Да и дед задавал
