class="p1">– Потому что, если Фэллон будет носит вашего ребенка, вы вряд ли станете ее убивать.
Какого Котла?! Надеюсь, Юстус тоже проглотил неббенское вещество, иначе… иначе нам с ним нужно будет многое обсудить после того, как я найду проклятый кинжал и отсеку Данте голову.
Когда я провожу пальцами по изголовью кровати, Данте спрашивает:
– Ищешь это, Фэл?
Мой взгляд возвращается туда, где он стоит, вертя в руке кинжал.
Должно быть, лицо у меня белеет, как его униформа, поскольку он цокает языком.
– Похоже, в наших рядах завелся предатель. Итак, кто же… – Не успеваю я и глазом моргнуть, как Данте швыряет соль в ошеломленное лицо Юстуса и вонзает кинжал ему в шею. – …это может быть?
Глава 22
Я вскрикиваю, в то время как Юстус… он не издает ни единого звука. Естественно, ведь ему в дыхательные пути воткнули стальное лезвие!
– Может, это вы, дженерале Росси? – Данте прокручивает кинжал.
– Хватит, Данте! Перестань! Юстус ничего не сделал. – Я кидаюсь к Данте, хватаю за руку и умудряюсь оттянуть ее вниз.
Глаза Юстуса широко распахнуты, они почти полностью белые. А шея… из шеи брызжет алый фонтан.
Пожалуйста, хоть бы он успел принять железный порошок или что там принимал Данте.
Прошу, умоляю, только бы он не умер у меня на глазах! Он мне нужен!
– Не держи меня за дурака, Фэллон. Твоя внезапная обеспокоенность за Юстуса – единственное доказательство, которое мне нужно. Какие еще секреты ты от меня скрываешь, мойя?
Я бросаюсь к Юстусу и вцепляюсь в рукоять кинжала. Одновременно Данте хватает меня за талию, однако я умудряюсь развернуться и замахнуться оружием, целясь ему в горло. Вот только наступаю на соль, поскальзываюсь, и железное лезвие вонзается ему в глазницу.
Данте, взвыв, бьет меня наотмашь.
Я теряю равновесие и падаю. На секунду мир темнеет, но сразу же вновь становится четким. Я ползу к Юстусу.
– Вытащи нас отсюда, Юстус. Нарисуй печать и вытащи…
Он очень медленно качает головой.
О боги, он еще жив. Все еще жив!
– Нарисуй печать и…
Он брызгает слюной, отчего из шеи вытекает еще больше крови. Я отрываю от платья полоску и пытаюсь закрыть рану, но не помогает. Черт, черт, черт!
Продолжая зажимать его шею, шарю в поисках кинжала, чтобы отрезать ткань, но Данте пнул его под кровать. Может, если ввести в рану немного крови Мериам, это его исцелит?
Я хлопаю по груди его рубашки, пытаясь найти кожаный шнурок, однако его там нет. Ну почему именно сегодня он его не надел?!
Вдруг открывается дверь и ударяет Юстуса, отчего мои пальцы соскальзывают с его шеи. Я было закрываю дверь обратно, но каменею, увидев мужчину, пытающегося протиснуться в узкий проем.
Глаза округляются, как у испуганного змея, взгляд перепрыгивает на распростертого на полу передо мной мужчину.
– Маэцца! – пыхтит Юстус, плечом пихая дверь и вновь ударяя своего истекающего кровью двойника. – Фэллон, отойди!
Однако я не могу пошевелиться.
Я едва дышу.
Юстус – тот, который цел и невредим, – присаживается рядом со мной на корточки, затем кончиками указательного и среднего пальцев обводит рану своего близнеца, распахивает его рубашку и рисует крест над его сердцем. Под ним, на животе, рисует странный знак, напоминающий две находящие друг на друга вершины или кривую букву «М».
– Ты ранена? – Когда я не отвечаю, он повторяет вопрос, добавив мое имя.
Я качаю головой, глазея на потный лоб человека, безжизненно лежащего перед нами.
Прерывисто дыша, Юстус проводит рукой по лбу своего близнеца, словно проверяет, нет ли у него лихорадки. Когда он внезапно замирает, замирают и мои внутренности, поскольку прямо у меня на глазах на серой плоти мужчины появляются кровавые полосы в форме того самого странного знака. Юстус проводит по ней пальцем, превращая мертвую версию себя в мертвую версию другого человека – дотторе Ванке.
Я сажусь на пятки.
В комнату вваливается все больше солдат. Я смотрю на них, толком их не видя.
– Прошу прощения, Маэцца. – Юстус выпрямляется. – Я не знал, что мой целитель…
– Убейте его! – Данте указывает на Юстуса. – Стража, убейте его…
Никто не шевелится. Вернее, их головы поворачиваются, но никто не пытается забрать жизнь Юстуса.
Данте отступает и врезается в стул, отчего тот переворачивается.
– Почему вы не подчиняетесь? Я ваш король! Вы служите не генералу, а мне!
Юстус выставляет ладони перед собой.
– Маэцца, самозванец убит. Вы его убили. – Дедушка говорит медленно, словно обращается к ребенку.
– Ты… ты… – Палец Данте дрожит, не прикрытый ладонью глаз обращается на меня, затем мимо меня, на распростертый на полу труп. – Я не… – Его губы растягиваются в пугающей гримасе, и он вновь переводит внимание на Юстуса.
– Простите, Маэцца. Мериам наложила на меня какое-то заклятие и нарисовала на лбу целителя печать, которая не только свела его с ума, но и сделала похожим… – он поджимает губы, затем морщит нос, будто воспоминание о его мертвом двойнике вызывает тошноту, – …на меня. Я проследил, чтобы ее наказали.
– Наказали? – Данте фыркает. – Я убью эту ведьму! После того как убью твою внучку.
Ох… мать вашу! Я пялюсь на дверь, прикидывая, как далеко удастся убежать, прежде чем меня поймают солдаты. Можно спрятаться, но что потом? Я вскидываю глаза к потолку, внезапно вспомнив недавний гул. Вдруг… вдруг получится заставить того, кто там затаился, разрушить это место?
Я вскакиваю на ноги.
– Схватить ее! – рычит Данте.
Не успеваю я пошевелиться, как Катон заламывает мои руки за спину, а все тело оплетают лианы, обездвиживая меня. Я смотрю на Юстуса, готовая умолять его о помощи, но вовремя сдерживаюсь: мне больше не понятно, на моей ли он стороне или все это время Мериам пыталась помочь мне через целителя.
Юстус подходит к Данте широкими шагами.
– Ваше Величество, позвольте мне осмотреть ваш глаз.
Данте пялится на своего генерала одним здоровым глазом. Затем медленно опускает ладонь. Я настолько оцепенела от потрясения, что от вида глазного яблока с алыми прожилками и окровавленной щеки меня не выворачивает наизнанку.
Все происходящее кажется нереальным.
– Принесите мне свежую марлю и пачку неббинского химиката! – кричит Юстус. – ЖИВО!
Один из солдат выскакивает из комнаты.
– Присядьте, Маэцца. – Юстус указывает на стул. – Я сделаю все возможное, чтобы нивелировать воздействие железа, но не обещаю, что удастся спасти глаз.
Данте наблюдает за Юстусом, выражение его лица настороженное, недоверчивое. Когда он наконец садится, его внимание переключается на неподвижного целителя.
– Я думал… думал, что это ты, Юстус.
