довольно трудным делом... — мурлыкала маркиза, уютно пристроившись у меня на плече. — Король просто кипел от ярости, а Ришелье вознамерился оправить тебя на эшафот. А еще этот... серое высокопреосвященство... — она презрительно фыркнула. — Отец Жозеф! Ненавижу мерзавца! Все беды от него. Гастон, как всегда, неправильно подошел к делу, устроил скандал, король ему отказал, пришлось просить королеву. К счастью, кардинал смилостивился, я подозреваю, что он питает к Анне нежные чувства, но предупредил, если ты устроишь еще раз резню, то тебя не спасет даже сам Господь...
Я для себя перевел монолог.
Для пущей достоверности, отец Жозеф устроил так, чтобы заговорщики решили, что это благодаря их хлопотам меня отпустили. Поэтому я так долго и торчал в Бастилии. Ну что тут скажешь — умно и хитро. В подтверждении этой версий свидетельствует тот факт, что меня в тюрьме содержали в роскошных условиях, видимо, в качестве компенсации, за долгую отсидку.
— Откуда у тебя то письмо, что ты мне передал перед арестом! — неожиданно сменила тему маркиза.
— Ты читала его? — ответил я вопросом на вопрос.
— Конечно! — фыркнула Мадлен. — Отвечай, откуда?
— А кто тебе разрешил это делать? — холодно поинтересовался я.
— Что? — вскипела Мадлен, но тут же резко понизила тон. — Но ты же сделал меня своей доверительницей? Я стала причастной. К тому же, дело идет о королеве, а она моя подруга!
— И что в нем?
— Ты не знаешь? — удивилась маркиза. — Тогда зачем...
— Затем, — отрезал я. — Говори.
Маркиза села, грациозно откинув волосы на спину.
— Прежде расскажи, как ты его получил. Я не верю, что эта змея наняла тебя... — она осеклась, поняв, что проговорилась.
— Я убил человека, которому оно принадлежало раньше, — спокойно пояснил я. — Что за змея?
— Де Шеврез... — с отвращением воскликнула Мадлен. — Она решила окончательно рассорить короля с женой...
В общем, все прояснилось. Если вкратце, Мадлен де Силли, маркиза дю Фаржи и Мария де Роган, герцогиня де Шеврез были подругами, обе считались ближайшими доверительницами королевы и обе входили в один круг заговорщиков. Но в свое время между ними пробежала черная кошка. Де Шеврез удалили от двора, Мадлен осталась, Шеврез решила провернуть дело с фальшивым письмом от родственников королевы, в котором они настраивали Анну против мужа, чтобы окончательно рассорить короля с женой. Письмо отправлялось с таким намерением, чтобы его перехватили. При этом могла пострадать Мадлен, но герцогиню это совсем не беспокоило — маркиза подозревала, что она даже специально подставляла ее.
Но это была всего лишь версия маркизы.
— Ты уверена, что это дело рук герцогини де Шеврез?
— Почти наверняка! — убежденно воскликнула маркиза. — Я что-то подобное подозревала. Мария очень ревнует меня к королеве. Хотя... — она ненадолго задумалась. — Я еще все раз проверю. Но, в любом случае, ты меня спас! Если бы письмо перехватили, как планировалось, я бы обязательно впала в немилость.
Она впилась мне в губы долгим поцелуем.
Еще некоторое время ушло на последствия поцелуя.
— Ах! — раскрасневшаяся Мадлен опрокинулась на подушки. — Ты настоящий зверь! Мой зверь.
Меня этот эпитет несколько напряг.
— Как понимать все это? — я показал взглядом в направлении своих покоев.
— Что не так? Ты мой фаворит! — категорично бросила маркиза. — И должен быть всегда рядом.
— Я никому ничего не должен, — сухо возразил я.
— Тебе это не нравится? — маркиза на меня изумленно уставилась. — Место рядом со мной принесет тебе очень многое: положение, власть, деньги! Или ты опасаешься моего мужа? Но он в Испании и давно привык к тому, что я наставляю ему рога. Он не против, ибо слишком занят государственными делами.
— Я привык добывать все своими силами, — я приподнялся на локте. — От тебя мне ничего не надо, кроме тебя самой.
— Да как ты смеешь мне отказывать?! — взвизгнула Мадлен. — Ты останешься рядом со мной! Я приказываю!
Я встал.
— Где моя одежда?
Маркиза небрежно пожала плечами.
— Завтра прибудет портной и мы закажем тебе весь приличествующий гардероб!
— Моя, одежда. Я ухожу. Я не против тебя, я против роли домашней собачки при тебе.
— Она в чистке! — мстительно расхохоталась маркиза. — Так что тебе придется остаться.
Я подал плечами и пошел в помывочную, где натянул на себя, к счастью, все еще валявшиеся там труселя, опоясался поясом на голое тело и перекинул через плечо перевязь со шпагой.
Разъяренная как дикая кошка маркиза зло зашипела:
— Я прикажу страже схватить тебя! Никто не смеет мне отказывать! Берегись!
— Я их убью, — безразлично ответил я. — Придется нанимать тебе новых.
— Останься, Антуан! — Мадлена в отчаянии заломила руки.
— До скорого свиданья, моя любовь... — я коротко поклонился и выпрыгнул в окно.
Глава 14
Наваррец
Король Франции и Наварры Людовик XIII, прозванный Справедливым, пребывал в очень скверном для окружающих расположении духа — диком бешенстве.
Утро его началось, как обычно. Он встал ближе к шести часам, принял ванну, побрился и вымыл голову, после чего оделся и помолился. Все это он проделал самостоятельно, разве что теплую воду подавали слуги. Король не очень-то любил принимать помощь лакеев, с самого детства стараясь обходиться собственными силами. Затем он отправился в часовню, выслушал утреннюю мессу, позавтракал и направился в Совет.
Уже с пяти утра во внутреннем дворе Лувра начали появляться слуги, которые очищали двор от мочи, грязи и испражнений — придворные справляли нужду прямо во дворе, а многие особо нетерпеливые — в самом Лувре и его многочисленных коридорах, поэтому даже там нужно было внимательно смотреть, прежде чем сделать очередной шаг. Прочие слуги в это время наводили блеск и чистоту во внутренних помещениях. Снаружи отряды гвардейцев в синих мундирах с красной оторочкой, да швейцарская гвардия сменяли на многочисленных постах своих товарищей, отстоявших ночь. Лувр постоянно охраняло около шестисот человек. К черным ходам тянулись телеги с провиантом, стягивались многочисленные лакеи, прислуга, оруженосцы, секретари, рассыльные, пажи, повара, кухарки и прочие, коих невозможно перечислить, но без кого королевский двор не смог бы существовать.
Апартаменты Людовика находились в западном крыле. Туда можно было попасть, сначала поднявшись по лестнице, ведущей в Большой зал, а
