надо организовывать вещание, понимаешь?
— Ну, понимаю…, — неторопливо ответил Мендельсон, поправив на носу сползающие очки. — А что конкретно от меня требуется?
— Надо, Яков, договориться с администрацией города о том, чтобы нам разрешили это дело. Купить землю под строительство башни и оборудования, упросить их на размещение репродукторов в местах массового скопления народа. Договориться с Сименсом о прокладке кабелей и прочего, чтобы у нас не болела голова об электричестве. Может быть, выйти на царя и в его дворцах поставить индивидуальные приемники или же вообще сделать там радиоточку. Если это получится, то будет просто замечательно.
Яков за мной торопливо записывал. Когда поставил последнюю точку, спросил:
— Хорошо, это мы организуем. Все сделаем, только это будет не так быстро, вы же понимаете. Да? А, кстати, что такое радиоточка?
Ну, как мог я ему объяснил. Вроде бы он понял.
— И еще вот что…, — добавил я. — Мы, можно сказать без лишней скромности, совершили маленькую техническую революцию. Радиовещание изменит образ жизни человека, в этом даже можно не сомневаться. И это здорово, но есть одна проблема. Нынешние искровые радиопередатчики невозможно и просто безбожно фонят на всех частотах, а для нас это зло. И мы своим эфиром сможем помешать военным, чему они будет весьма не рады, да и они своей морзянкой будут нам мешать. И потому, пока еще эфир не забит под завязку надо будет протолкнуть в министерство идею распределения частот для военных нужд и нужд гражданских. А в будущем вообще ввести лицензирование частот, чтобы потом не возникало споров между конкурирующими радиостанциями. Процесс это долгий, муторный, но совершенно необходимый.
Я подождал, пока Яков торопливо допишет и добавил, перебивая готовый сорваться с его уст вопрос.
— И желательно чтобы после всех этих оформлений и согласований самые вкусные частоты остались за нами. На первых порах можно будет вообще попробовать застолбить частоты через привилегии. Если это вообще возможно, конечно же.
— Мы попробуем, — пообещал Яков, откладывая в сторону перо. Потом он сцепил перед собой пальцы и, глядя на меня поверх очков, сказал. — Однако чувствую, богатенькое дельце будет. Очень выгодное. Я прав?
— Если грамотно подойти, — кивнул я согласно и мечтательно продолжил. — Нам бы в идеале надо создать свой медиахолдинг из нескольких станций, приемники на три кнопки, настроенные на наши частоты выпускать, да на рекламе зарабатывать. И людям давать новости. Представляешь, Яков, теперь по утрам вместо того чтобы узнавать последние события, обыватель будет не разворачивать за завтраком газету, а включать наше радио. Мы же сможем манипулировать сознанием! А кто владеет сознанием людей, тот владеет миром.
— Как-то зловеще звучит, по-дьявольски, — поежился Яков. В принципе, мое признание его не удивило. Он уже не раз слышал мои измышления на эту тему и в целом он был со мной согласен. Ну и о моих представлениях о мироустройстве и об отношениях с рабочими он был в курсе, так что особых возражений с его стороны последовать не могло. Он лишь деликатно добавил, кивая на воображаемых слушателей. — Вы только про сознание перед другими не говорите, а то все сорвется. Люди вас не поймут, а церковь вообще запросто анафеме предаст.
— Хорошо, не буду, — улыбнулся я. Хотя я ведь и в самом деле мог такое сказануть перед посторонними. Давно уже понял, что мой язык иногда меня подводит. — И, кстати, тоже самое надо бы провернуть и за границей. Хотелось бы и там вещать, но это, Яков, оставим на потом. Через год или два можно будет озаботиться. Сейчас главное это Российская Империя. Сначала Петербург, потом Москва, Нижний, Киев, ну и так далее.
— Хорошо, хорошо. Мы сделаем, как вы просите. Только, предупреждаю сразу, на это могут уйти годы. Сами знаете, с каким трудом в министерствах приживаются новые идеи. А вообще, зачем вам это лицензирование…, как вы их называете? Частот? И тогда уж поясните мне, безграмотному, что такое эти частоты и с чем их наши электроники едят?
Конечно, можно было вещать и на «халяву». Никто над тобой не властен, никто тебя не контролирует. Цензура не в счет, но она через несколько лет серьезно ослабнет, нам надо лишь на первых порах гнать нейтральный эфир, изредка выкидывая подачки для правительства. А после пятого года можно будет активно вступить в борьбу за умы человеков, напористо прививать им наши с Мишкой ценности другого социального мироустройства. Попытаться перетянуть на свою сторону всякого рода социалистов и, глядишь, если и случится революция семнадцатого года, то прокатится она по рельсам нашего мировоззрения. Но тут бабка надвое сказала и без собственной партии и места в думе нам все-таки не обойтись. Но, все же, возвращаясь к проблеме радио… — без лицензии никак нельзя, она нужна хотя бы ради того, чтобы избавиться от помех со стороны военных передатчиков.
— Ты про частоты все у нашего главного электроника выспроси. Он тебе все охотно объяснит и покажет. С ним же и решите на каких волнах нам лучше всего вещать. Я, по правде сказать, в этом деле совсем не силен, вам бы Михаила Дмитриевича дождаться. Но когда он еще приедет…
— М-да, — протянул согласно Яков, доставая из цветастой коробки толстую папиросу. Глянул на меня вопросительно, чиркнул спичкой, неспешно затянулся и выпустил сизое облако в открытое окно. Хозяин-барин, он в своем кабинете. — Михаил Дмитриевич еще нескоро из Америки вернется. Пару месяцев может пройти.
Я удивленно вскинул брови:
— Не понял! А какого черта он в Америку залетел? Вроде же планировал, что после Дальнего Востока обратно вернется. Чего он в штатах забыл?
— Нежели вам Моллер не сообщил? Странно, телеграмма третьего дня пришла…
Бардак… Вчера наш банкир укатил в Германию, на свою историческую родину, для того чтобы открыть там отделение нашего банка. Сначала в Берлине, а затем в Швайнбурге, в городе, где находилось наше предприятие по выпуску подшипников. У нас до сих пор наблюдалась острая нехватка наличности и немцы, чьи личные доходы были больше российских коллег, охотнее вкладывались бы в депозиты и покупали б наши облигации. Конечно, первым делом Моллер хотел открыть отделение банка в Москве — как-никак крупный и богатый город, с крепкой промышленностью и массой состоятельного народа, но я, побеседовав с ним, смог переориентировать его на другое направление. Берлин все же кусок пожирнее будет, да и закрепляться нам там просто необходимо. Хотя бы для того, чтобы перед самым началом Первой Мировой понабрать там кредитов и разместить свои облигации, а затем воспользоваться послевоенной галопирующей инфляцией и получить чистую прибыль. А Москва
