поверю. Будет. Все будет. А меня он хочет заставить терпеть.
— Я тебя поняла, Ярослав, — мой голос дрожит, но не сильно. — У тебя все сложно. Отказаться ты не можешь, — уже спокойнее выдыхаю. — Не отказывайся. Я же не прошу тебя об этом.
— Я знаю.
— Раз знаешь, то не веди себя так, будто я тебя умоляю об этом. Это ты мне звонишь и даешь объяснения, в которых я не нуждаюсь. Не нужно, Ярослав. Живи дальше, а от меня ничего плохого не жди.
— Ты не хочешь меня больше видеть?
Хочу… Прямо сейчас хочу его видеть, ведь только если он будет рядом, то у меня будет уверенность, что он не с ней. Настолько я ревную. История собственной семьи научила меня не доверять мужчинам.
Но он об этом не узнает. Не узнает насколько у меня тяжело на душе.
— Хватит, Ярослав, — тяжело сглатываю, роняя слезы. — Пожалуйста, пускай это будет наш последний разговор. Не звони и не приезжай. Между нами больше ничего не будет. А то, что было…
— Ошибка?
— Я не буду называть это ошибкой.
— А как ты будешь это называть? — спрашивает неожиданно безразличным тоном, от которого у меня перехватывает дыхание.
— Слабостью. У тебя тоже слабость. Такое бывает. Сам сказал, что с тобой очень давно такого не было. Мы в любом случае не подходим друг другу. Ты и сам это понимаешь, — еще чуть-чуть и я сорвусь. — В общем, я все тебе сказала. Мне пора.
— Скажи, где ты.
Непрошибаемый.
Просто сбрасываю и выключаю телефон. Заносить его в черный бесполезно, все равно будет звонить с других номеров.
Подъехав к дому, где Кира снимает квартиру, я не спеша иду к подъезду. Звоню в домофон. Подруга сразу отвечает и открывает мне. Встречает и сразу ведет на кухню, где пытается накормить.
— Спасибо, Кир, все очень вкусно.
— Ой, это всего лишь яичница. Ты, кстати, уже думала о сессии?
— Да. Я найму одну знакомую женщину на этот период.
— М-м…
— Да спрашивай, — вздыхаю я, видя, как Киру распирает от желания хорошенько меня расспросить по поводу последних событий. Может, на один вопрос отвечу.
— Признайся, ты согласилась у меня переночевать, чтобы он вдруг тебя дома не застал?
— И поэтому тоже, — качаю головой и делаю глоток сладкого чая. — А еще просто не хочу быть дома. Тошно мне.
— Понимаю. Знай, что можешь оставаться у меня насколько захочешь.
— Спасибо. Я это ценю, Кир. А теперь, если ты не против, давай сменим тему. Ни слова о Ковалеве.
Ни слова о том, которого я так просто не забуду.
* * *
Я еще ни разу не ночевала у Киры. Нужды не было. Так странно просыпаться у нее. Я не лгала Ярославу, когда говорила, что не привыкла спать где-то кроме своей постели.
Кира положила меня в спальне, а сама легла на диван в гостиной. Настояла. Хотела, чтобы я чувствовала себя как дома.
Поднимаюсь всем корпусом и чувствую тупую боль в затылке, которая откликается острой болью в висках. Совсем мало спала.
С трудом встав на ноги, я отправляюсь в ванную комнату.
Разочарование охватывает с новой силой, когда я смотрюсь в зеркало, слезы непроизвольно делают меня размытой в отражении.
Упершись руками в раковину, склоняю голову немного вниз и, зажмурив глаза, выпускаю слезы на волю. Я не хочу думать, не хочу плакать… Но это сильнее меня.
Вдруг стук в дверь.
— Эль, ты как там?
— В порядке, — открываю кран. — Я сейчас выйду.
— Не торопись.
Позавтракав с Кирой, я иду собираться на работу, а уже будучи в общественном транспорте, начинаю переживать. Что, если он приедет? Ему же ничего не стоит найти меня в любой момент дня.
Во второй половине дня случается то, чего я боялась. Серый седан несколько секунд назад припарковался на другой стороне дороге. Только из него сейчас выходит не сам Ковалев, а его подручный. Слава, кажется.
Сам он не приехал, наверное, потому, что очень занят. Работой или…
Он направляется через дорогу, а я, сжав губы в тонкую линию, готовлюсь гнать его отсюда. Вряд ли он за цветами.
— Добрый день, — произношу я будничным тоном, только мужчина входит в магазин. — Могу я вам чем-то помочь?
— Я к вам не как клиент, — деловым тоном говорит мужчина, подходя ближе.
Ну вот, я убедилась.
— Я так и подумала, — слегка вздергиваю подбородок. — Но мне это не интересно. Уходите. Ничего от своего нанимателя передавать мне не нужно.
Но мужчина все продолжает подходить, останавливается напротив моего столика и ставит на него небольшой подарочный пакетик синего цвета.
— Что это? — киваю на пакет.
— Это для вас. Велено передать.
Что это он еще придумал? Подкуп?
— Мне не нужно, — отрицательно качаю головой. — Забирайте и передайте…
Мужчина не дает мне договорить. Просто берет и уходит.
Хватаю пакет, хочу уже выскочить вслед за мужчиной, чтобы вернуть ему посылку, но чуть ли лбами не сталкиваюсь с женщиной, что хочет войти в мой магазин.
— Ой… Извините. Проходите, пожалуйста, — отхожу в сторону, продолжая смотреть вслед мужчине.
Обслужив клиента, я решаюсь заглянуть в пакет, где нахожу темную, близкую к черному, удлиненную бархатную коробочку, перевязанную бежевой лентой.
Дернув за ленточку, я с каким-то трепетом открываю футляр.
— А… — шумно выдыхаю от увиденной прелести в виде браслета.
Провожу подушечками пальцев по камням, что присутствуют на всей длине браслета.
Мне страшно вообразить, сколько стоит эта вещь.
Сглотнув, я тороплюсь захлопнуть футляр. Хватаю пакет, чтобы посмотреть, нет ли там записки. Нет. Ее нет. И не случайно. Он хочет, чтобы я сама с ним связалась, ведь знает, что я не из тех, кто принимает вот такие подарки.
Что ж, Ярослав Валерьевич. Ты своего добился. Вот я включаю тебе телефон, и сама тебе звоню.
— Да, Эля, — он даже не скрывает, как доволен.
— Я тебе не твоя Полина, — шиплю я. — Меня не купить.
— Тебе не понравился браслет?
Разве он может не понравиться. Очень изысканный и, конечно же, безумно дорогой. Такой подарок можно принять только от мужа, ну или от того, кто очень скоро станет мужем. В общем, идеальный был бы подарок для Полины. Но никак не для меня.
— Я не могу его принять, — поглядываю на пакет на своем столе, перетаптываясь с ноги на ногу.
— Можешь, Эля. Это от чистого сердца.
— Нет, Ярослав, я не могу. Попроси своего человека приехать и забрать его.
— Нет. Но ты можешь сама приехать и вернуть мне его. Только если так.
— Ах вот оно что… — усмехаюсь. — Вот он твой
