Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 45
повисшей на заборе Ириной Львовной, готовая подхватить яростную пенсионерку. На плече у нее неловко и неудобно болтался всегда готовый к бою громкоговоритель.
— Из-за этого самоуправства к моему подъезду не может подъехать скорая! — вопила Ирина Львовна в забор.
С самого начала она выступала резко против программы реновации и решение вынести бытовой городок для строителей за пределы стройки, разместив в глубине дворов, на парковке у пятиэтажки, где жила и боролась с произволом Ирина Львовна, было воспринято ею как личное оскорбление со стороны главы управы района.
Соседи Ирины Львовны, лишившись дефицитных парковочных мест, полностью разделяли ее негодование и вышли на улицу выразить свой горячий протест. Наперебой они рассказывали о слухах, что глава управы Маргарита Степановна, движимая собственными карьерными амбициями, планирует сделать образцово-показательную стройку стартового дома. Со дня на день должен был приехать мэр и бытовой городок с потенциально нелегальными мигрантами вынесли подальше от августейших глаз и пытливых телекамер.
— Чтобы они у нас под окнами устроили отхожее место! — Ирина Львовна оставила попытки преодолеть препятствие и, забрав у Смирновой громкоговоритель, теперь пыталась докричаться до начальника участка, никак не желавшего выйти к собравшимся гражданам.
— Может, в прокуратуру еще напишешь? — тихо предложила мне Мария Соловьева.
— Надо бы, — равнодушно протянула я, увлеченная зрелищем, — но вдруг они решат поработать и тогда я рискую лишиться капремонта.
Такая перспектива совершенно не радовала. Капитальный ремонт мне был нужен как еще один аргумент против насильного выселения из моего титаническими усилиями обретенного комфорт-класса в государственный аляповатый эконом.
— Соседи! Важно! — взял слово квадратный дядька, лицом походивший на мопса. Он представился строителем и рассказал, что нашел на госзакупках контракт на строительство осажденного нами стартового дома. — Я прочел заключение экспертизы. Почвы тут отравлены бензпиреном. Прежде чем рыть котлован, по правилам, они должны были вывезти отравленный грунт. Девятьсот кубометров. Что-то я не вижу здесь вереницы грузовиков…
Вокруг собирались зеваки из числа прохожих. Место было людное — на проспекте в двух шагах от станции метро и через дорогу от управы, сотрудники которой почти наверняка наблюдали за происходящим из своих окон.
— Кипр-р-рский офшор-р-р не будет заботиться о соблюдении законов! — прорычала Ирина Львовна.
— А еще оттуда с задов недавно вывозили труп! — выступила вперед из толпы миниатюрная девица, до того молча лузгавшая семечки. — Сама видела, — продолжила она, когда внимание общественности жадно переключилось на нее. — Кто-то из рабочих навернулся на стройке. Скорую ему вызывать не стали, потому что гастар, просто положили трупак за бытовками, тряпочкой накрыли, а ночью вывезли куда-то.
— Вот и нужен нам тут разгул преступности? — грозно вопрошала Ирина Львовна.
Никто из представителей застройщика не вышел к возбужденной толпе. Только тяжелые башмаки охраны изредка мелькали в дырке под накрепко запертыми воротами. Зато неспешно прикатил полицейский экипаж. Двое сотрудников выбрались из машины и неторопливо направились к возбужденным гражданам.
— Давайте расходитесь! — приказал молодой сотрудник, протискиваясь в центр толпы. — А то привлечем вас за несанкционированный митинг, — добавил он, равнодушно стерпев Марию Соловьеву, сфотографировавшую жетон у него на груди.
— Я сейчас, Сережа, маме твоей позвоню, — пригрозила ему Ирина Львовна, отчего страж правопорядка насупился и помрачнел.
— Как удачно! Мы как раз собирались вас вызывать! — вступила Инна Смирнова, сунув Сереже-полицейскому под нос свою депутатскую корочку. — У нас там во дворах несогласованный с жителями захват придомовой территории.
— Заявление писать будете? — осведомился он смиренно.
Через день городок строителей тихо передвинули с парковки на газон. Никто, кроме Ирины Львовны, противиться ему больше не стал. А мне пришел ответ из фонда капитального ремонта, в котором мне любезно сообщалось о завершении процедуры подписания акта открытия работ в моем доме. Ни слова об отсутствии дат и номера договора — будто никаких нарушений вообще не было. По всем вопросам подписавший письмо руководитель территориального отделения фонда капремонта города Москвы рекомендовал обращаться к инженеру технического надзора, закрепленного за моим домом. Далее был указан телефон, который по традиции не отвечал. Меня это несильно расстроило. Свои претензии я взяла в привычку излагать письменно и сразу в самую высокую инстанцию. Оттуда моя жалоба спускалась по цепочке вниз и, получив спустя месяц отписку, я вновь направляла письмо, в котором, приложив полученный ответ, доносила на вранье, бесполезность и халатность ответственных должностных лиц, попутно сокрушалась об утрате нашим бессменным президентом, отцом нации и Отечества, своего устрашающего авторитета над зазнавшимися бонзами в исполнительной власти. В конце я еще раз по пунктам излагала свои ясные требования. Со второго раза обычно срабатывало, если задача, поставленная мной в письме была для чиновников простой и решалась на уровне управы. Другое дело было — фонд.
— Что вам все неймется? — допытывался свирепо инженер технического надзора, удивительной неказистости человек. Черты его лица мгновенно истирались из моей памяти, стоило мне отвернуться. Единственное, что чувствовалось в нем ярковыраженным, было его настроение. — Все пишете и пишете свои жалобы.
Он был крайне мной недоволен. Крайне недовольны мной были и сотрудница инженерного отдела № 7 Марина, и прораб Петр, и трое моих соседей, пришедших в семь часов на информационную встречу с подрядчиком, поспешно организованную после моей жалобы во дворе. Лил холодный октябрьский дождь. Блестели под склонившимися фонарями мокрые зонтики и лужи. Потоки воды обволокли пестрый, скользкий от опавших листьев асфальт. Было зябко и неловко от влажных холодных сумерек и недружелюбных взглядов.
— К сожалению, — отвечала я, собравшись с силами, — у подрядчика на руках неполный комплект документов. Нет журналов производства работ, учета материалов, приема населения. И, что важно, отсутствует договор страхования гражданской ответственности. Все это обязательно должно быть на объекте согласно распоряжению Департамента капитального ремонта и договору подряда.
— Зачем вы себе этим голову забиваете? — злился инженер технадзора. Он подошел ко мне так близко, что ледяные капли, скатывавшиеся с его зонта, падали мне за шиворот.
— Считайте, что это профессиональный интерес. — отозвалась я, выдержав его недобрый взгляд.
Ремонт в доме начался под конец сентября. Двери в подвал распахнулись, потянулись провода и шланги, забегали крикливые мужички, засверкала ослепительная сварка и визжал разрезаемый металл. На дверях подъездов замелькали объявления о временном отключении воды или электричества.
— Надо делать хорошо, а не контролировать, — философствовал включивший наконец телефон начальник участка — прораб Петр. В тесной бытовке, куда я пришла ознакомиться с документами, он вальяжно сидел за обшарпанным столом. Посередине на оторванной картонной крышке с упаковки рафинада в коричневых разводах высилась горка использованных чайных пакетиков, рядом стояли чайник и две замусоленные чашки, не знавшие мытья.
— Ну так делайте, а я проконтролирую, — спокойно ответила я прорабу Петру,
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 45
