уже в цеха завозят эту колючую и жесткую шерсть.
– Миссис Фиц, милая, так это нам только на руку! Скоро люди поймут, что она плохая, вот тогда и вспомнят о нашей, - я не думая, все уже считала сделанным, и шерсть – нашей.
– Сейчас Мариту крикну, она нам чаю принесет, да и сама расскажет, что там на заводе творится, - расторопность миссис Фиц меня покорила – женщина, не смотря на свои круглые пропорции передвигалась с грацией танцовщиц из «Березки».
– Я, и правда, не готов отдавать ее дешево, - словно сам с собой продолжил разговор мистер Фиц. Марита и Сесилия – взрослые барышни, а вот двое сыновей у меня еще и двенадцати нет. Оба уже помощники, но церковь любит бесплатный труд, так что, заберут их с превеликим удовольствием!
– Мистер Фиц, сколько нужно денег, чтобы отдать долг?
– Около ста серебряных, девочка, - грустно ответил он. Я понимала, что пока деньги за шерсть вернутся, детей заберут, а судя по тому, что я знала о местных церковниках, от детей не отстанут – бесплатная рабочая сила под видом благотворительности – слишком хороший куш.
– Это Марита, мисс Рузи, - раздалось за моей спиной. Я обернулась, и увидела симпатичную девушку с темными кудрями, что выбивались из-под косынки, завязанной назад узлом. Круглолицая, со вздернутым носиком, она была на голову выше матери. В руках у нее был округлый чайник.
– Идемте за стол, мисс Рузи, ваш отец много рассказывал о вас, но я не думала, что вы такая взрослая, - она осматривала меня так же внимательно, как и я ее.
– Видимо из-за того, что мать держала меня за маленькую девочку, и таскала за собой в церковь, но на деле я не такая, - улыбнулась я и почувствовала, как меня сзади подталкивает миссис Фиц.
Они быстро накинули на круглый небольшой стол скатерть, поставили кружки и чайник. Марита ушла и вернулась с небольшой корзинкой, в которых лежали булочки.
– Марита, расскажи, кому принадлежит фабрика, на которой ты работаешь, и что вы вяжете? Вяжете руками или на машинах?
– Фабрика лорда Велингтона, а вяжем мы и одежду, и одеяла. А из тонкой шерсти летние кофты. Еще есть ткацкий цех, там делают пальто и куртки. Много всего, мисс, лорду принадлежит вся фабрика, - чуть ли не с присвистом рассказывала она.
– Руками ничего не вяжете?
– Нет, это долго, руками вяжут только женщины для дома, - ответила она и отмахнулась.
– А ты дома вяжешь?
– Вяжу, и мама, и сестра – все умеем. Вещи на зиму, носки, чулки. Мы и прядем сами – наша шерсть не колется, она длинная и мягкая. Мы сами вычесываем ее, стираем, так что, для дома это бесплатная работа.
– А такое вот…. Как думаешь, это можно продать? - я решила показать свой плед, что приготовила для Молли. Встала, вернулась к порогу, где на табурете оставила свою пухлую сумку.
Я вынула туго стянутый плед, упакованный в наволочку. Специально долго развязывала шнурок, потом, не вынимая, подошла к окну, и вынув, положила свернутым на свободную часть стола.
Я наблюдала только за лицом Мариты, потому что девушка была искушена в изделиях – через нее проходило такое количество вязанных вещей в этом мире, что если это окажется не интересным, я замечу.
– Ох-х, - выдохнули и мать, и дочь одновременно. Марита, похоже, даже дышать перестала. Она потянулась к пледу, одновременно вставая:
– Это из нашей белой шерсти! – шепотом заявила она.
– Да, я нашла ее у отца в чулане, - подтвердила я. А еще, есть записка, где он пишет, что покупать нужно только у вас, и еще пары фермеров.
– Да, те двое живут недалеко, и тоже, не продали свою шерсть.
– Как вы думаете, Марита, за сколько его можно продать? – я наблюдала за тем, как она крутит и вертит его, пытаясь понять – как это можно сделать, но я знала и сама – пока не увидишь той рамки с гвоздями, ни за что не поймешь!
– Можно и за двадцать серебряных отдать, если их будет мало, мисс Рузи, ну, или если в разных цветах, только где вы столько цветов возьмете? – она мяла его, тянула, но форма оставалась прежней.
– В общем, значит, за десять можно продавать хоть сколько?
– Да, только не на рынке!Я думала о том, что сейчас нельзя поступить по-другому, думала о себе, об этой семье фермеров, о их беде. Всех не спасешь – это я знала точно, как и то, что сердца на всех не хватит, но есть моменты, когда просто невозможно пройти мимо. Это был тот самый случай.
Глава 13
– Мистер Фиц, я дам вам сто серебряных, и попрошу отдать мне всю шерсть. Мы подождем, когда народ поплюётся от той, плохой шерсти, но за это время я должна обработать имеющуюся, - уверенно сказала я.
– Дык, вы же сказали, что денег только на прялку и покраску… - в его глазах загорелся огонек надежды, а его жена, подскочив со своего места, встала между нами, и чуть ли, не затыкая рот своему мужу, заявила:
– У нас больше трехсот килограмм, мисс Рузи, – ее взгляд говорил только одно – нам нужны эти деньги, а там – хоть трава не расти. – Фиц, это дочка Барнабара. И берет по его цене!
– Вы сказали, что через пару месяцев снова начнете стричь овец?
– Да, уже скоро! – он был счастлив!
– Привезите шерсть завтра после обеда в прядильню, - я на бумаге, что дала мне Марита, переписала адрес прядильни миссис Корнелиус. – Дождитесь меня там, я привезу деньги, и вы сможете уже завтра все оплатить.
– Мисс Рузи, вы спасли нас, - не двигаясь, Марита смотрела на меня – плед лежал у нее на коленях, она перевела глаза на него: – Кто это делает? – она посмотрела на меня внимательно, и, видимо, поймав какую-то мою эмоцию переспросила: - Это сделали вы?
– Да, я, и собираюсь делать еще. За неделю я смогу сделать три штуки – не больше. И если я найду покупателей, то на покраску новой шерсти у меня появятся деньги. Неделю на прядильне миссис Корнелиус задержит шерсть.
– Научите меня вязать такие
