которого имеют конвульсии и делают странные движения, сворачиваются в виде кружка, приставляя ноги к голове, и в особенности этот раж усиливался во время заклинания». У некоторых из них были также галлюцинации: одна видела черную голову без туловища и членов, которая целую ночь на нее смотрела; другая беспрестанно имела перед глазами демона, который ее искушал, сопровождал повсюду, насмехаясь над нею — над всем, что она делала и говорила. Чтобы дать представление об этих галлюцинациях, приводим описание, сделанное собственноручно одною из одержимых сестер святой Елисаветы, Магдалиной Бавен.
Она призналась, что дьявол вступил в монастырь по предложению покойного духовника, отца Пикара, по настоянию которого она заключила договор с дьяволом, посещала шабаш, убивала маленьких детей и т. д.
По совету патера Демаре, она изложила свою историю в рукописи, которая была издана этим патером в 1652 г.
Вот некоторые места из этой книги: «Однажды Пикар, давая мне причастие у решетки, дотронулся пальцем до моей груди, выше нагрудника и вместо обычных по требнику слов сказал мне: “Вот ты увидишь, что с тобою случится”. Действительно, охваченная внутренним волнением, я вынуждена была выйти в сад и села там под тутовое дерево. Тогда ко мне явился дьявол в образе домашнего кота и, положив задние лапы мне на колени, а передние на мои плечи, приблизил свою морду к моему рту и, смотря на меня ужасным взглядом, казалось, хотел высосать из меня причастие. Сделал ли он это — я не знаю. Следующую ночь я услыхала голос, похожий на голос монахини, который звал меня. Я встала, направилась к дверям моей кельи и вдруг почувствовала себя унесенной, не знаю ни кем, ни куда. Я потеряла сознание и очнулась в каком-то неизвестном мне месте, где находилось много священников и монахинь, в том числе и Пикар». Потом она рассказывает подробности происходивших на шабаше сборищ. «Я никогда не могла узнать, каким образом меня туда переносили. Но нет сомнения, что это было по приказанию Пикара. Как бы мне ни хотелось теперь побывать на шабаше, для меня это невозможно; я даже не знаю, как к этому приступиться. Впрочем, меня приносили обратно совершенно одинаковым образом, и часа полтора или даже три спустя я опять находилась в своей келье и ложилась в постель. Место, где происходило сборище, мне неизвестно. Я даже не подметила никаких особенностей, только мне кажется, что помещение скорее тесное, чем обширное, что нет места, где можно было бы сесть, и что оно освещалось свечами. Я там видела преимущественно священников и монахинь, весьма редко мирян. Дьяволы там очень часты то в виде полулюдей или полуживотных, то просто в образе людей, и Пикар, возле которого я находилась, указывал мне на них. У престола священники служат обедню с богохульственными книгами. Что касается гостии (облатки), освящаемой во время службы, то она показалась мне схожей с той, которую употребляют в церквах, только она имела рыжеватый оттенок; я могу о ней говорить, так как мне случалось там приобщаться. Там также бывает возношение даров, и в это время я слышала самые гнусные богохульства. Если там ели, то только человечье мясо, но это бывало редко. В Чистый четверг я видела ужаснейшую тайную вечерю: принесли целого изжаренного ребенка, и он был съеден присутствующими. Я не могу достоверно сказать, пробовала ли я его или нет. Я говорила своему духовнику, что, кажется, я начала есть, но сейчас же оставила, потому что мясо показалось мне слишком пресным. Два каких-то важных человека были приведены на сборище: одного из них, совершенно голого, привязали к кресту и прободили ему бок, отчего он немедленно умер; другого же привязали к столбу и выпотрошили ему внутренности» и т. д.
На основании показаний этой безумной монахини было возбуждено обвинение в колдовстве против Булье, духовника монастыря, как сообщника покойного Пикара. Обвинение основывалось на том, что на нем нашли печать дьявола, на показании Магдалины Бавен, что она видела его на шабаше чинящим непристойности и гнусные святотатства, на показаниях других монахинь, что он — властелин вселившихся в них демонов, на том, что с ним делаются нервные припадки, когда он служит обедню, что он любит читать книгу с закопченным переплетом и т. д. Его подвергли ужасной пытке. Булье ни в чем не сознался. Его присудили к смерти совместно с Пикаром, труп которого был вырыт из могилы, связан с телом Булье и положен на костер. Вот приговор, постановленный в Руане парламентом, 21 августа 1647 г.: «Суд объявил и объявляет Мафирина ле Пикара и Фому Булье вполне уличенными в чародействе, колдовстве и других нечестивых деяниях, обращенных против Божией власти. В наказание и воздаяние за таковые преступления суд приговорил: названного Булье вместе с телом названного Пикара, передав исполнителю уголовных приговоров, провести по улицам и площадям города в тележке, доставить названного Булье к главной паперти соборной церкви Богоматери, где он должен с обнаженной головой и босой, в одной рубахе, с веревкой на шее и зажженной двухфунтовой свечой в руках принести покаяние и просить прощения у Бога, короля и правосудия; после чего стащить его на площадь старого рынка и там сжечь живого, а тело названного Пикара также сжечь, пока трупы их не превратятся в пепел, который рассеят по воздуху».
Приговор был приведен в исполнение 22 августа 1647 г. Булье, связанный с разложившимся трупом Пикара, был волочен за ноги по земле лицом вниз по улицам Руана и сожжен на той самой площади, где погибла Жанна д'Арк.
Глава 8
Реакция против преследования ведьм
Еще в XVI ст., в самый разгар преследования ведьм, время от времени стали раздаваться протестующие голоса против безумия, охватившего всю Европу и стоившего жизни стольким тысячам жертв. Голоса эти были слабые, робкие, побуждаемые более жалостью и состраданием к несчастным жертвам, чем уверенностью в их невинности, более возмущенные бесчеловечною жестокостью судей и палачей, чем убежденные в безумии своего века.
Удивительное, беспримерное в истории заблуждение, господствовавшее над умами в течение целых четырех столетий, подчинившее себе здравый смысл, чувство человечности, правосудие, науку, философию, имело слишком глубокие корни и обуславливалось слишком сложными и разнообразными причинами, чтобы реакция против этого заблуждения могла обнаружиться смело и энергично. Притом нужно было иметь много мужества, чтобы возвысить голос против преследования колдовства в то время, когда одно сомнение в существовании дьявола и ведьм признавалось высшей степенью ереси и соединялось для выразившего чем-либо такое сомнение с опасностью
