хочу тебе напомнить, что ты и Игорю в свое время чуть не устроил мордобой. Он, по-твоему, тоже урод?
— Ой, Света, Игорь мой старинный друг, и если бы ты знала про него столько же, сколько и я, то поняла бы, почему я считал, что ему не место рядом с моей сестрой.
— Так, Макс! — поднимает голову Игорь. — Я про тебя тоже многое знаю и теперь могу отомстить.
— Понял, заткнулся, — примирительно поднимает ладони Макс. — У тебя идеальный муж, сестра, — строит милую улыбку.
Нам несут десерт, мороженое со сливками, политое сиропом.
— Я это и сама знаю, Максим!
Света решительно подвигает к себе вазочку с мороженым, пробует первую ложечку сливок, кривится, а потом снова резко вылетает из-за стола.
— Опять? — вздыхает Игорь, но покорно идет вслед за женой.
— Точно девочка будет, — подводит итог Макс. — Когда она ждала Ваську, то поедала мороженое килограммами.
— Ты очень любишь сестру, — смотрю на него с улыбкой. — И ты будешь хорошим отцом.
— Я надеюсь, — улыбается. — И хочу, чтобы это случилось побыстрее. Давай заделаем бебика? — берет меня за руку, наши взгляды встречаются.
— Поздравляю, Макс, — раздается вдруг за нашими спинами.
Оборачиваемся, в метре от нас стоит та самая Марина.
— Ты его уже заделал! — продолжает с ядовитой улыбочкой. — Я тебе соврала тогда. Аборт я не делала и не собираюсь. Надеюсь, ты выполнишь свое обещание и возьмешь ответственность за свой «косячок». Ты же всегда выполняешь свои обещания!
Глава 23
Марина уходит с победным видом, а между нами повисает напряженная тишина. Я смотрю на Макса, искренне надеясь, что он сейчас повернется и скажет, что это все бред бывшей любовницы. Но чем дольше я за ним наблюдаю, тем больше приходит понимание, что слова Марины правдивы.
И его они тоже прошили насквозь.
Макс нервно поджимает губы, лицо его бледнеет, а потом идет красными пятнами.
— Максим? — обреченно шепчу я.
Тот ледяной ком, который растаял внутри только вчера, вновь начинает застывать, сковывать дыхание, делать меня слабой и беспомощной.
Макс молчит, на меня не смотрит, зажмуривает глаза, сжимая пальцами переносицу.
С каждой секундой его напряженного молчания я как будто падаю все ниже раненой птицей.
Это правда. И что теперь? Макс хотел сына — вот, скоро он у него будет. Значит, я больше не нужна?
Встаю из-за стола как во сне. Подхожу к детям, беру Настю за руку.
— Мы уходим, малышка.
— Но почему? — смотрит она на меня непонимающе.
— Нам пора.
Кажется, Настя спрашивает что-то еще. Я с трудом могу разобрать. Просто иду к выходу. Уже у дверей понимаю, что номерок от гардероба у Макса. Но возвращаться категорически не хочу.
— Олеся, стой, — догоняет он меня.
— Отдай номерок и наши вещи, — протягиваю подрагивающую руку.
— Олесь…
— Не надо! Разберись со своим прошлым, потом поговорим.
Наверное, он хочет спорить, набирает в грудь воздуха, но передумывает.
Понятно, значит, ему нечего сказать.
Достает из кармана номерок, я выхватываю его, иду за вещами.
Не позволяю Максу помочь мне с пальто, сама одеваю Настеньку.
— Водитель вас отвезет, — потерянно произносит он.
— Мы сами.
— Нет! — рявкает Макс. — Не спорь!
Выводит нас на улицу, усаживает в машину, дает указания водителю.
Слушаю все это вполуха. Я просто застыла, превратилась в сугроб и не позволяю себе рассыпаться здесь и сейчас. Макс снова сумел расколоть мое сердце.
— Я люблю тебя, — произносит на прощание Максим.
Я только сильнее зажмуриваюсь, машина отъезжает. И вот теперь я начинаю рассыпаться от понимания насколько хрупкое все же мое счастье…
Максим
Машина с Олесей отъезжает, а мне хочется орануть в небо, врезать кулаком в стену, или еще куда-то выплеснуть негативную энергию. После слов Марины появилось ощущение, что земля из-под ног уходит.
Меня редко можно застать врасплох, но тут Марина постаралась. Если эта сучка соврала, я ее грохну.
А если нет?
Черт! Это крах всему!
Надо было тогда все проверить, прежде чем уходить от нее.
Но я все же почти уверен, что Марину просто уязвило мое поведение, и она решила отомстить. Это вот прямо в бабском стиле. Вот зачем ей ребенок, если беременность ей так мешала? Да и почему она ждала столько дней, не сообщала?
Но она ведь звонила тебе, а ты не брал трубку.
Черт! Черт! Черт!
И с Олесей получилось как-то мерзко. Она наверняка ждала от меня каких-то слов, но я совершенно не нашел подходящих. Врать не вариант, а правды я сам пока не знаю. Она уехала обиженной на меня, сейчас напридумывает себе всякой фигни, но что делать?
Самое лучшее — это выяснить все как можно скорее, а потом я смогу как-то это объяснить Олесе. Надеюсь.
Набираю номер Марины. Гудки-гудки-гудки.
Не отвечает. Понятно. Теперь она включила на меня игнор. Типичная бабская месть, что лишний раз убеждает меня в том, что Марина просто решила потрепать мои нервы.
Вызываю такси, еду домой к этой стерве.
Звоню в дверь, открывает мне почти сразу. С распущенными волосами, при макияже, в полупрозрачном пеньюаре на голое тело.
— Максик, привет, — выставляя ножку, чтобы максимально оголить бедро, призывно улыбается. Только меня ее прелести теперь раздражают. — Заходи, я тебя ждала. Знала, что ты примчишься.
— Еще бы, ты на меня скинула нехилую бомбу. Что за бред ты там несла? — начинаю грубо.
— Это не бред, это правда! — вздергивает упрямо подбородок.
— Доказательства! — рычу я.
— Проходи, сейчас принесу.
Захожу на порог, с психом захлопываю дверь. Марина скрывается в спальне. Через минуту возвращается с бумажками.
— Смотри!
Вырываю у нее бумаги, просматриваю. Узи, анализы, заключение о беременности. Мне становится дурно. Рву пару верхних пуговиц на рубашке.
— Максик, ты уже раздеваешься? Я могу помочь, — пытаясь дотянуться до меня, мурлыкает Марина.
— Рот закрой, — отступаю от нее, — лучше расскажи, какого хрена ты суешь мне старые бумажки? На них дата до того, как мы расстались, и ты вроде как сделал аборт.
— Это все с моего прошлого визита к гинекологу. Завтра — следующий. Пойдешь со мной? — пытается положить руку мне на плечо.
— Стоп! — отбрасываю ее руку. — Стой спокойно!
— Что ж ты такой колючий, — улыбается.
Рассматриваю ее внимательно. Румяная, веселая, глаза горят. В прошлую встречу похожа была на беременную, сейчас не особенно. Понятно, что это ничего не доказывает, и все же.
— Что-то не срастается, Марин? А как же вымя вместо груди, какашки, сопли? Зачем тебе ребенок? И если ты его хотела, то почему соврала?
— Понимаешь, Макс, — становится она серьезной. — Ребенка я не хотела. И собиралась сделать аборт.
