и ей было обидно и горько о того, что она все испортила.
— Достаточно, замолчите, — оборвала ее графиня. — Пожалуй, я изменю своим привычкам и скажу свое решение первой. Госпожа Агата, я не вижу вас невестой дракона-императора. Простите, — она подняла черный веер.
Агата замерла, сжав кулаки так, что ногти до боли впились ей в кожу.
— Что скажете вы, брат Фрол? — графиня повернулась к верховному служителю.
— Я бы был не столь категоричным, ваше сиятельство, — отозвался он. — Я думаю, что госпожа Агата смелая девушка, искренняя в своей любви к дракону-императору. Я хотел бы видеть ее среди невест.
Агата едва сдержалась, чтобы не завизжать от радости, глядя на то, как Фрол Зерион медленно раскрывает белый веер. У нее еще был шанс!
— Что скажите вы, генерал Аверин? — поинтересовалась графиня Дэву.
— Зачем вы дразните меня? — отозвался тот. Подобная фраза могла бы звучать игриво, но в его голосе сквозило раздражение. — Вы же знаете, что мой ответ будет н…
В этот момент Агата осознала, что вся ее судьба висит на тонкой нити над пропастью полной голодных скорпионов.
В три прыжка преодолев пять шагов, которые их разделяли она нависла над генералом.
— Постойте, подождите, не отказывайте мне! — взмолилась она. — Я через столькое прошла, чтобы оказаться здесь! Вы даже себе не представляете!
Генерал Аверин смотрел на нее даже не гневно, а скорее удивленно. Они оказались так близко друг к другу, что были видны темные тени, залегшие под его глазами, и мелкая щетина, пробивавшаяся на подбородке.
— И через что же вы прошли? Просветите нас, — поинтересовался он, когда Агата взяла паузу, чтобы отдышаться.
— Я сбежала из дома, спала на земле, продала любимых кукол, чтобы попасть на корабль, меня едва не убили и отобрали ткань, которая мне понравилась!
— Какие ужасающие лишения вам довелось пережить! Расскажу это моим солдатам, когда в следующий раз выступим в поход, — ответил генерал, улыбаясь.
— Вы смеетесь надо мной, — нахмурилась Агата. — Но я ведь девушка, а не солдат. Я не владею ни мечом, ни луком, ни могущественным колдовством. У меня есть кинжал, но я только и умею, что резать им яблоки. Знаете ли вы, что большинство моих сверстниц даже не выходят из дома без сопровождения слуг и матерей?
Ее глаза слезились, но не от того, что она собиралась заплакать. Напротив, в ней так и кипела злость, а не испуг или обида. Их с генералом обступили служители, и бьющий из кристаллов розовый свет залил все кругом.
— Большинство ваших сверстниц не относятся ни к знати, ни к богатым купцам и работают непокладая рук от зари и до заката, а не которые, которым повезло еще меньше, от заката и до зари. И вы еще ждете от меня жалости?
Генерал больше не веселился. Его брови сошлись у переносицы, а губы кривились.
— А вы вините меня в том, что другим людям живется хуже, чем мне? Что я могу для них сделать, кроме того, как подавать милостыню, что я всегда делаю? В этом мире от меня ничего не зависит, а вот вы — генерал и обладаете властью и могуществом, но используете их только для того, чтобы подбирать оттенок туники к плащу!
— Если бы вы были мужчиной, я бы вызвал вас на дуэль. Довольно! Вот вам мой ответ.
Генерал Аверин схватил черный веер и распахнул его, отгородившись от Агаты.
Она отступила назад. Все было кончено и единственное, что она могла сделать теперь — с достоинством удалиться.
— Восхитительно! — вскричала вдруг графиня Дэву. — Какая страсть! Какие аргументы! Беру свои слова назад, моя дорогая! Боюсь, я не сразу разглядела скрытые в вас таланты. Теперь же я вижу их в полной мере. Вы должны, просто обязаны попасть на отбор!
Откинув в сторону черный веер, графиня схватила белый и эффектно его развернула.
Агата застыла. Кровь прилила к ее голове, и ей показалось, что она вот вот лишится чувств.
— Подождите, но вы не можете так сделать, ваше превосходительство! — вклинился тут же генерал. — Вы уже дали свой ответ и не можете теперь взять слова назад.
Фрол Зерион прочистил горло и мягко сказал:
— Отчего же? Ее сиятельство вполне может изменить свое решение, пока девушка еще не покинула эту комнату. Это дозволяется правилами.
— Зерион! Вы сами придумали эти правила и меняете их теперь, как вам заблагорассудится!
— Пожалуйста, зовите меня брат Фрол.
Судьи спорили, пока служители метались вокруг них и Агаты, стремясь запечатлеть каждый жест, каждый взгляд и каждое движение бровей.
Фрол Зерион и графиня Дэву сумели отстоять свое мнение, а генералу Аверину ничего не оставалось, кроме как злобно шипеть и брызгать слюной.
Он был повержен, а Агату приняли в отбор невест дракона-императора!
Когда Агата вышла из зала у нее тряслись руки, дрожали ноги, и она точно лишилась бы чувств, если бы не осознание того, что тогда ее сочтут больной и выгонят.
Перед глазами у нее все плыло и она еле шла за провожавшим ее служителем.
Ее провели в просторную залу полную девушек. Отобранные невесты сидели за столами, отдыхали на разложенных на плотных шерстяных коврах подушках, прогуливались вдоль витражных окон.
Агата растерялась не зная куда ей идти и к кому податься, но откуда-то вынырнула Исора и обняла ее за плечи.
— А вот и ты, светлячок! Мы уж тебя заждались.
— Ты думала, что я не прошла предварительный смотр?
Исора расхохоталась:
— Ты? Конечно же нет! Я была уверена, что ты заставишь судей тебя одобрить, — она потянула Агату к длинному столу. — Пойдем, познакомлю тебя с Лилианой, нашей новой подружкой.
За столом заставленном разными закусками, фруктами и сладостями, разложенными на серебряных блюдах, сидела Магда, жадно поглощавшая все подряд, и незнакомая Агате девушка с черными, как безлунная ночь волосами. Ее пышные формы скрывало сшитое по моде южных княжеств платье, куда более скромном, чем то, что было на Исоре.
— Зови меня просто Лили, — сказала она Агате, глядя на нее темными и влажными, как оливки глазами, когда их представили друг другу.
Лили была дочерью целителя, и она, как и Агата боготворила все, связанное с драконом-императором и не пропускала ни одной службы, и ни одного показа в святилище.
— Как у вас все прошло? — спросила Агата, закончив обмениваться любезностями с Лили.
— Проще, чем я думала, — ответила Магда, отвлекаясь от винограда, который она жадно пихала в рот. — Графиня эта, мне отказала, сказала, что я простовата и необразованна, а Фрол Зерион сказал, что у меня чистое сердце и незамутненный ум
