ты, Фёдор, дочерей, да сюда приходи, посмотрим, что тут можно сделать, – тихо сказала через плечо Зара, а сама подошла к Тоне и взяла её за запястье. Тонкая слабая ниточка текла еле слышно под её пальцами – уходила жизнь из Тони.
– Фёдор, не мешкай, – засуетилась Зара, – Неси воды горячей и полотенца, да кипятка скипяти ещё – мне отвар надобно заварить.
Тут же Фёдор всё сделал, сам не помнил, как и что, словно во сне по избе метался, лишь одно в голове стучало – Тонюшка, держись, не оставляй меня. У самого слёзы по щекам текут, а он и не чувствует их. Принялась Зара горячими полотенцами руки-ноги Тоне оборачивать, как травы запарились, стала по ложечке в рот вливать отвар какой-то, Фёдор лишь наблюдал, боясь помешать её работе. А Зара всё читала нараспев слова, водила руками над лежащей, бледной Тоней, со впавшими глазами, и казалось Фёдору, что погружается он в глубокий сон, что плывёт куда-то комната, раздвигаются её стены и вот уж не в избе они, а на берегу реки.
Жена его Тонюшка лежит на песке, а Зара всё водит над её животом руками, словно вытягивает что-то тяжёлое, вязкое, невидимые липкие нити, что опутали всё внутри, сковали Тоню, высасывая из неё по капельке жизнь. А после стала Зара руками крутить, будто клубок сматывала из нитей тех, да к воде пошла, пошептала, вскрикнула, взмахнула руками, бросила тот клубок в воду, и понесло его течение быстрое, закрутило в водовороте, да и сгинул он…
Моргнул Фёдор – а уж нет ничего, снова изба перед ним, Зара стоит у кровати, а на кровати жена его лежит. Да только уже не мертвенно-бледная она, порозовели её щёчки, дышит она глубоко и спокойно. На столе свеча горит, в тарелке травы чадят, потрескивают. Обернулась Зара к Фёдору и сказала:
– А теперь пойдём-ка, Фёдор, умоемся и дом обойдём.
Взяла Зара в руки тарелку с горящими сухими травами и пошли они дом обходить, и везде сильно трещала трава. После умыла Зара и себя, и девчонок, и Фёдора водой наговорённой и велела спать идти и ни о чём не думать. В ту ночь спали Фёдор с дочками, как младенцы.
Наутро встал Фёдор, корову подоил, на работу собрался. Вошёл к жене в спальню, а она спит сладко и черты лица будто сгладились, округлились, улыбка на губах играет. Зара рядом с Тоней сидит, наблюдает.
– Доброе утро, хозяин, – сказала она Фёдору, – Ты ступай на работу, всё хорошо будет. А я пока у вас останусь.
Как Фёдор ушёл, позвала Зара девчонок.
– Ну-ка, девоньки давайте оладий испечём, несите яички и молоко.
Напекла она блинов, поели они вместе, после говорит Зара:
– А давайте-ка мы с вами порядок наведём.
– А у нас соседка моет, – ответили они.
– А мы свой порядок наведём, не надо нам, чтобы соседки приходили, – ответила им Зара, – Вот вам водичка, берите тряпки и этой водой всё протирайте, и окна, и зеркало, и полки, и шкафы – всё-всё.
Девчушки тут же схватили ведро и тряпки, и побежали убираться. А сама Зара взяла другое ведро да принялась мыть полы. И только она дошла до крыльца, как отворились ворота, и на пороге появилась женщина. Посмотрела на неё Зара и сразу поняла, кто это.
– Здравствуйте, – ошарашено сказала Полина, – А вы кто?
– Родственница я, – ответила Зара, – В гости приехала погостить.
– А я вот тут завтрак принесла, – изменившись в лице, пробормотала соседка.
Девчонки спрятались за спину Зары и выглядывали оттуда.
– А мы уже позавтракали, – улыбнулась Зара, – Но это ничего, вы проходите, я и вас накормлю.
Полина, не говоря ни слова, прошла в дом вслед за Зарой. Подошла Зара к плите, сковородку достала, да и попросила:
– Подайте мне, пожалуйста, яйца, а то мне не дотянуться!
Полина взяла в руки два яйца из лукошка и протянула Заре. Та взяла, разбила одно яйцо о край сковороды, разбила второе…
Соседка так и ахнула, отскочила испуганно, побледнела – яйца внутри были чёрные, гнилые, по избе поплыл болотный запах.
– Это ты сделала, – повернулась к Полине Зара, – Ты решила свою лучшую подругу со свету извести. Что же ты натворила? Смерть ты себе взяла. С этого дня всё тебе вернётся. Ни один мужчина на тебя не посмотрит. А ведь кабы не сделала ты этого, то судьба у тебя была бы иная, добрая. Мужчина бы тебе нашёлся, жили бы вы душа в душу, даже деток ещё бы народили. А теперь жизнь ты свою поломала. Будешь ты вся в бородавках, как жаба болотная. Все тебя станут сторониться. Ведь Тоня к тебе всем сердцем была, а ты что же наделала? Ради мужика грех такой на душу взяла. Мужа да дом к рукам прибрать хотела. Ты ведь и детей не любила, извести их после, как и Тонечку хотела. Вот и ошиблась ты, Полина, в своей судьбе.
Тут сзади послышался тяжёлый вздох. Зара обернулась и увидела Тоню, прислонившуюся к дверям, она всё слышала.
– За что же ты так со мной? – со слезами на глазах спросила Тоня.
Зара усадила Тоню на лавку, а подруга тут же, подхватив юбки, выбежала прочь из избы.
Тем же вечером, придя домой, Фёдор с удивлением и радостью увидел, что накрыт праздничный стол, а за столом сидит его семья – доченьки и жена Тонюшка, Зара хлопотала у стола.
– Ну, садись, хозяин, – весело сказала Зара, – Будем ужинать. Счастье в дом твой вернулось. Не навредит больше вам Полина. Она это всё сделала. Хотела змея подколодная Тоню на тот свет свести да тебя приворожить. Вот что зависть человеческая делает.
На другой день повёз Фёдор Зару домой. По дороге сказала ему Зара:
– Ты не переживай, Фёдор, я вам оберег в доме оставила, никто вам больше не навредит. Я его в таком месте закопала, что никогда никто не отыщет. Дом этот не продавайте, пусть он родовым гнездом останется и вашим детям и внукам. Всегда в этом доме будет любовь и счастье.
Довёз Фёдор Зару до дома, поклонился ей в ноги, поблагодарил за всё, спросил:
– Сколько должен я тебе, Зарушка, за спасение, за помощь твою? Сколько бы не дал, всё мало будет. И не знаю, как благодарить тебя.
– Нисколько не надо, Фёдор, живите долго и дружно – это и будет мне платой за мои труды. Любите друг друга, уважайте да жалейте. Берегите свою любовь.
Обнял Фёдор Зару со слезами на глазах, и поехал в обратный путь с лёгким сердцем. Закат ложился на поле, на котором поднимались молодые хлебы, как символ новой жизни – доброй, светлой, крепкой да сытной. Небо окрасилось в розовый и лиловый. Уже принялись стрекотать в высокой придорожной траве ночные цикады, повеяло с реки прохладой, запахло близкой водой. Птицы искали себе места на ночлег, кружа над лесом. Сладко пахло в сумерках ночными цветами. Люди возвращались домой с полей, кивали Фёдору, здороваясь, ведь в деревне так оно, все свои, всех тут привечают, коли человек добрый да сердцем чистый.
Взмахнул Фёдор вожжами, резво побежала лошадка, затянул он песню о красоте земли родимой, о церквах златоглавых, о реках широких, о лугах бескрайних и ещё о любви, конечно, как человеку без неё? И лилась его песня над вечерними просторами, и слушали её птицы, и первые, бледные пока ещё, звёзды, что загорались на небе тут и там.
Глава 30. Сергей женится
Вечер стоял душистый и тёплый, напоённый запахом диких трав и речной свежестью. На завалинках сидели старухи, отдыхая после жаркого дня и наслаждаясь прохладой. Ребятишки гоняли мяч на поле у конторы.
– Пойдём к бабе? – подбежала к матери Лисёнок.
– А пойдём, – улыбнувшись, ответила Зара.
Дела были переделаны, вся компания отдыхала на крылечке: Нуар лежал на верхней ступени, Карлуша восседал на перилах, а Черныш развалился на пороге, распушив свой великолепный хвост, и подставив Лисёнку круглый живот, чтобы та чесала его.
Зара прикрыла калитку, и они с Лисёнком направились в сторону деревни. Вечерело, солнце висело низко над лесом. Хозяйки
