так резко, что Ева вздрогнула. Никита ввалился к ним, едва не снеся успевшего подобраться к выходу Валеру.
– Так. Все пошло не по плану. Валим!
– Куда? – спросила Лика.
Вместо ответа Никита схватил ее за руку и дернул на себя с такой силой, что успевшая было встать Лика едва не рухнула на землю.
– Туда. Быстро! – Никита вытащил Лику наружу, и им всем пришлось бежать следом.
Боковым зрением Ева отметила, что Женька, к счастью, в состоянии передвигаться.
Ворон над поляной больше не было. Им на смену пришло нечто с тремя головами. Оно кружило в небе, размахивая перепончатыми крыльями, и то и дело пускало из пастей огненные шары, пытаясь попасть ими в одинокого ворона. Ева решила бы, что это Змей Горыныч, если бы не его размер: существо было не больше гуся.
– Что за?.. – выдохнул Жаров, но поджидавший их снаружи Никита схватил его за плечо и с криком «Валим! Валим!» потянул к лесу.
Они неслись как сумасшедшие, и Ева боялась только одного: что она запнется и упадет. Сражение в воздухе происходило безмолвно, лишь гудели огненные шары и хлопали крылья. От этого было вдвойне страшнее. Ева переживала за ворона как за друга.
В лесу Никита не дал им остановиться. Они понеслись по тропинке, ломая нависавшие над ней ветки. Минут через десять Ева выбилась из сил настолько, что, казалось, просто упадет и больше не встанет. Именно в этот момент Никита наконец дал команду остановиться.
Валера привалился к стволу ближайшего дерева. Жаров уселся на землю, а Лика согнулась, уперев руки в колени. Ева тоже прислонилась к дереву и в беспокойстве оглянулась на тропинку, ожидая погони. Тяжело дышавший Никита смахнул челку со вспотевшего лба и замер посреди тропы, вглядываясь в ветви деревьев так, будто мог сквозь них видеть происходящее у избушки Яги.
– Он будет в порядке? – спросила Ева, тронутая его беспокойством за ворона.
– Надеюсь, – повел плечом Никита. – Идемте. Здесь все еще опасно.
– Кто был там в небе? – с усилием поднявшись с земли, спросил Женька.
– Змей.
Никита убрал в ножны кинжал с длинным острием, который, оказывается, до этого держал в руках.
– Господи. Чувак с раритетным кинжалом вытащил нас из-под волшебной яблони с криками «Валим! Валим!», а в это время в небе змей плевался огненными шарами в говорящего ворона, – выпрямившись, произнесла Лика и повернулась к Еве. – Умоляю, скажи, что это всё – очередной морок.
Ева с сочувствием покачала головой.
– Пойдемте уже, – Никита потер левое плечо и указал направление.
Его ладонь была в чем-то красном.
– У тебя кровь? – Лика, как всегда в минуты волнения, заговорила тоненьким голосом.
– Ерунда, – отмахнулся Никита.
– Может, ее живой водой? – предложил Валера, с беспокойством заглядывая в его лицо.
– Валер, ты как будто в сказку попал, – покачал головой Никита. – Ну кто живую воду на царапины льет? Волшебство – это не игрушки. Идемте.
Следующие минут тридцать они шли в молчании. Ева до смерти устала и очень хотела есть и особенно пить, но жаловаться ей не позволяла совесть. Лику ударило камнем еще после перемещения, Валерка таскал на себе Женьку, Никита был ранен, а Женька вообще недавно умирал. Она пока, как ни крути, была здесь самой целой и невредимой.
В лесу начало темнеть, появились комары, и то там, то здесь все чаще ухали совы, заставляя вздрагивать и озираться по сторонам. Шедшая вслед за Никитой Лика остановилась и, едва дыша, пролепетала:
– Надеюсь, мы сюда шли?
Ева протиснулась мимо Валеры и увидела двухэтажный деревянный домик. К счастью, без признаков курьих ножек.
– Ага, – отозвался Никита, беспокойно оглядываясь, будто ожидая нападения.
– Здесь опасно? – уточнил Валера.
– Нет. Сюда никто не сунется, – ответил Никита, все еще оглядываясь.
– Тебе нужно что-то сделать с плечом, – дрожащим голосом произнесла Лика.
– Сейчас сделаем, – отмахнулся Никита. – Внутрь проходите, чувствуйте себя как дома. Ночуем сегодня здесь.
– А потом? – спросил Валера.
– А потом суп с котом, – пробубнил Никита и, подойдя к дому, толкнул незапертую дверь.
– Он за ворона волнуется, – пояснила Ева, не понимая, как другие могут этого не замечать.
– А ты, вижу, за него, – издевательски улыбнулся Жаров.
– Да, я переживаю, что он ранен. Если бы он не полез нас спасать, то ничего бы не было, – уперев руки в бока, ответила Ева.
Она не хотела ссориться, но Жаров вечно ее бесил.
– Ничего бы не было, если бы он не украл шапку из лаборатории, – прищурился Жаров, вмиг перестав улыбаться.
– Он сказал, что не крал.
Жаров открыл было рот, но Лика влезла между ними:
– Перестаньте уже. Не хватало еще здесь разругаться для полного счастья.
– Пойдемте в дом, – Валера примирительно коснулся сперва Евиного плеча, потом Женькиного.
Ева фыркнула и пошла к дому. Она была рада, что спор не перерос в полноценную ссору, но ей очень хотелось, чтобы до тупоголового Жарова наконец дошло, что это он все заварил. Начиная с того момента, когда открыл короб. Никита ведь не держал нож у его горла. Жаров сделал это по своей воле.
В доме оказалось неожиданно уютно. Только холодно.
Слева от входа стоял массивный деревянный стол, по бокам от него – широкие лавки, у дальней стены виднелся камин, перед которым валялась медвежья шкура. По стенам были развешаны оленьи рога. Справа от двери наверх вела крутая деревянная лесенка.
Никита возился у камина, пытаясь его разжечь. Действовал он одной рукой, поэтому Валера прямо с порога бросился ему помогать.
– Дверь не закрывай, – сказал Никита вошедшему последним Жарову, когда тот попытался прикрыть дверь.
Оставлять открытой дверь и одновременно пытаться прогреть выстуженный дом было странным решением. Зато Ева убедилась в своей правоте: Никита ждал ворона.
Вскоре дрова в камине разгорелись, и комната наполнилась уютным запахом костра. Ева с Ликой подошли ближе к огню. При этом Ева наступила на медвежью шкуру вслед за Никитой и Валерой, а Лика ее обогнула.
Никита отошел к лавке, повернулся к ним спиной и осторожно стащил с себя куртку. Под курткой на нем оказалась светлая рубаха. Никита вытащил левую руку из рукава, оставив рубаху висеть на здоровом плече наподобие тоги, и осмотрел рану.
– Валер, поможешь? – спросил он, окончив осмотр, но Валера неожиданно попятился, запнулся о шкуру и грохнулся на пол.
Никита обернулся на звук, и Ева увидела на его левом бицепсе кровоточащий порез.
– Я… это… кровь не очень, – пробормотал Валера, отползая подальше.
– Давай я, – вызвалась Ева.
Не то чтобы она любила кровь, но во всяком случае не боялась. Однако стоило ей сделать шаг к Никите, как Женька оттеснил ее в сторону и сообщил:
– Я помогу. Иди грейся.
Никита понимающе улыбнулся, и Ева вспомнила дурацкое сердечко на полу. Усевшись на шкуру рядом с Валерой, она подумала о том, что умение испепелять взглядом ей бы очень пригодилось в определенных ситуациях. Умей она это делать, конкретно сейчас Никите с его насмешливой улыбочкой не пришлось бы терпеть боль в ране, а Жарову с его идиотскими выходками – изображать из себя медбрата.
Никита уселся на лавку и поставил на стол металлическую баночку.
– Вот этим намазать и замотать. Все для перевязки вон там, – указал он на шкафчик.
– А на ранку не подуть и в лобик не поцеловать? – уточнил Женька, отправляясь к шкафчику, в котором нашлись смотанные в рулоны полоски ткани.
Ответить Никита не успел. В приоткрытую дверь, громко хлопая крыльями, влетел ворон и, пролетев через всю комнату, рухнул на стол.
Никита тут же вскочил и, забыв о своей ране, принялся осторожно ощупывать птицу.
– Еще раз так сделаешь – я тебя обращу в жабу, – сказал ворон, и Никита, облегченно выдохнув, стек обратно на лавку.
– Мне не нравится идея с жабой, – поморщившись, он коснулся плеча рядом с раной. – Давай во что-то красивое.
– В жабу. Бесполезную, тупую и… тупую. Большего ты не заслуживаешь.
– Ладно. Обсудим это по пути, – пообещал Никита и нетерпеливо махнул Женьке, мол, что застыл, давай перевязывай.
– А куда мы отправимся потом? – Лика подошла к столу и, старательно не глядя на Никиту, присела на лавку.
– К выходу? – язвительно подсказал Никите Жаров, который, кажется, немного отошел и включил свой привычный режим общения с миром.
– Чтобы открыть проход, нам нужно сперва наведаться ко мне
