Книга София. В поисках мудрости и любви - Дэ Нирвакин

— И она уцелеет, даже если экзархи Тьмы разрушат Мистериум, даже если исчезнет земной мир?

— Да, это очень древние горы. Достаточно древние, чтобы появиться раньше звездного неба и пережить одну или несколько вселенских катастроф, — заявил Ньютон. — Брамины Юга верят, что здесь обитал Тат-Пуруша, некое предначальное существо, самопроизвольно возникшее из акаши, то есть из самой prima materia. Он медитировал в изначальных мирозданиях для выявления наилучшим образом сбалансированных параметров будущего Творения. Это было до возникновения материального мира, до сотворения светоносных ангелов и задолго до Адама. По их мнению, предначальное существо по сей день обитает в этих горах. Но на самом деле все пещеры и ущелья неоднократно осматривались, и никаких мифических существ здесь обнаружено не было. Развалины святилища, на которых построена крепость, — единственное подтверждение тому, что эти горы были некогда обитаемы.

Исаак Ньютон говорил о браминах с подчеркнутой отстраненностью, чтобы Евгений не подумал, будто он склонен им верить. Однако, когда речь зашла о prima materia, магистр не смог сдержать своего восхищенного порыва. Он был по-прежнему поглощен поисками универсального знания. В нем, в этом сухощавом старце, было нечто такое, чего давно лишилась «зрелая наука» и «зрелая философия». От него исходила героическая решительность, отличавшая его от «настоящих ученых», выдававших порции приблизительных формул за научную истину.

Поставив под сомнение всякую веру, они так настойчиво призывали верить им и выделять еще больше средств на их подчас совершенно безнадежные, сугубо меркантильные прожекты, что, как бы ни хотелось надеяться на порядочность их намерений, доверия к ним становилось все меньше. Серьезно, как можно верить, что основу науки составляют проверенные факты, если никто не мог экспериментально проверить, ну, хотя бы бесконечность последовательности числа π. Дельцы науки, которых все сложнее было демаркировать от деятелей науки, безотказно служили Люциферу, и ему даже не нужно было их соблазнять.

Магистр Розы-Креста, тамплиер и алхимик Исаак Ньютон был не таким. Его можно было заподозрить в чем угодно — в изменении хода времен, в тайном сговоре с Люцифером, но только не в отсутствии веры и не в мелочном прагматизме. Ибо нет и не могло быть большей подлости по отношению к истине, чем обыкновеннейшая человеческая мелочность.

За этими размышлениями Евгений и не заметил, как они с магистром вышли по горной тропе к перекидному мосту, где их ожидал трехметровый рыцарь-гигант, закованный в латы. Быстро сказав стражу пароль, что-то вроде библейского «Claves Regni Caelorum» — «Ключи Царства Небесного», сир Ньютон пригласил Евгения первым войти во врата между крепостными башнями. Внутри крепости не произошло никаких видимых изменений — те же замшелые от времени статуи и готические аркады. Во внутреннем дворике среди зигзагов, выложенных из камней, их встретили те же спящие деревья, на которых не было листьев и которые все так же раскачивали своими большими белыми ветвями при полном отсутствии ветра.

Евгений почему-то был рад увидеть их снова. Ему вдруг подумалось, что эти деревья могли оказаться реликтовым видом, занесенным сюда из какой-нибудь исчезнувшей вселенной. Сир Ньютон остановился возле самого высокого дерева по левую руку от небольшой романской часовни. Из храма, на карнизе которого смиренно стояли скульптуры семи ангелов, вышел секретарь незримого братства Мишель Нострадамус. Следом за ним показался Ренэ Декарт, затем вышли Иоганн Валентин Андреэ, Галилео Галилей и доктор Парацельс.

— Наш гиперборейский гость с успехом прошел испытание. Мишель, если вы готовы, можете приступать к выполнению задания R.C.F., — распорядился Ньютон, обратившись к Нострадамусу.

— Кого отправить сопровождающим? — спросил Нострадамус у магистра Розы-Креста.

— Позвольте мне, — вызвался Декарт, громыхая шпорами на ботфортах.

— Другие желающие есть? — сир Ньютон обвел взглядом остальных незримых, не дождавшись ответа. — В таком случае Cartes отправится вместе с Eugenio, да поможет им Всемогущий Господь!

— Женэ, — Декарт положил руку на плечо Евгения, с подозрением поглядывая на Ньютона. — Незримый Коллегиум кое-что ищет в Лабиринте — кое-что очень важное. Ты ведь уже знаешь, что существуют разные переходы и разные двери, некоторые из них находятся под запретом. Мы стараемся их избегать, и все же иногда нам приходится нарушать наши собственные правила.

Из сказанного было ясно, что их с Декартом отправляют на какое-то задание. И оно, видимо, было настолько секретным, что Ренэ не мог о нем ничего рассказать либо, что было более вероятно, он не хотел о нем говорить в присутствии магистра. Оставив Ньютона во внутреннем дворике Porta Lumen, Декарт повел Евгения в часовню. Все остальные незримые, включая Нострадамуса, отправились следом за ними.

— Церковь святого Иоанна, — продолжил Декарт под сводами трехнефной романской базилики. — Здесь мы храним святыни братства и редкие артефакты. Об их подлинном значении мало кому известно, один из них появился благодаря Люциферу и сновидению, в котором мы с тобой впервые встретились.

— «Le Melon phénoménal»? Та самая «дыня», которая оказалась отрывком из Апокалипсиса? — спросил Евгений с надеждой на то, что Декарт объяснит ему, наконец, что это за «дыня» и с чем ее едят.

Но вместо объяснений Ренэ открыл потайную дверь за алтарем и спустился в церковную крипту. За ним спустились незримые братья и Евгений. Там, в подземелье, они проникли в комнату с покрытыми паутиной и пылью книжными шкафами. Посреди комнаты возвышался древний восьмигранный камень, вытесанный из цельной скалы в незапамятные времена, о которых не сохранилось никаких свидетельств, не считая невразумительных рассказов браминов о некоем «предначальном существе».

— Ты хотел знать, для чего Люциферу нужен этот манускрипт? — вздохнул Декарт, вынув из закованного в цепи ящика кусок обгоревшего пергамена и положив его на восьмигранный подиум. — Дело в том, Женэ, что этот свиток открывает путь туда, откуда сумел выбраться заключенный Люцифер. Он открывает путь в Инферно…

— Куда-куда? — ужаснулся Евгений, почувствовав, как на лбу у него выступает испарина.

— Ты не ослышался, мы должны спуститься в Инферно, на самый нижний астральный уровень, — повторил Картезий. — В местопребывание грешных душ и демонических созданий… Едва ли во всем астрале найдется место более устрашающее.

— То есть Коллегиум решил отправить меня в самое пекло Ада?! Ну уж нет! — возмущению Евгения не было предела. — Спасибо, конечно, но мы так не договаривались!

— Твое негодование можно понять, — вступил в разговор Мишель Нострадамус. — Каждый из нас предпочел бы никогда не спускаться на нижние уровни. Однако именно там, по нашим сведениям, спрятано серебро всепрощения, которое Люцифер стремится заполучить любой ценой. И наш долг, долг незримого братства, этого не допустить.