Но меня интересовали не они, а ворота, точнее, автомобильныеследы перед ними.
Я прошла мимо знакомого коттеджа — того самого, в которомсовсем недавно дежурила и едва не распрощалась с жизнью, и подошла к следующемудому.
Этот особняк даже на фоне здешних роскошных домов выгляделпросто потрясающе, почти как американский авианосец среди стайки китайскихсуденышек. Одна его ограда с кованой чугунной решеткой поверху вызывала впамяти одновременно стену лондонского Тауэра и решетку Летнего сада. Воротанаверняка были уникальным произведением кузнечного искусства.
И к этим самым уникальным высокохудожественным воротам велсвежий след автомобильных шин.
Я, конечно, не специалист по рисунку протекторов и не могуотличить след «Опеля» от следа «Жигулей» или «Феррари», но что-то мне говорило,что Никита только что въехал именно сюда.
Ничего себе у него знакомства!
Я подошла к воротам и убедилась, что они надежно заперты имне с этой стороны в дом не попасть.
Тем более что я вовсе не собиралась извещать общественностьо своем появлении, проще говоря, хотела подобраться к Никитиному убежищупотихоньку и разведать все, что удастся, по возможности без риска для жизни.
Я пошла вдоль забора. Ограда свернула в сторону от улицы, ия двинулась по узкому проезду между домами. Впереди появился реденькийберезовый лесок. Ограда сделала еще один поворот, и я оказалась позадиинтересующего меня особняка.
С этой стороны не было художественной кованой решетки, и самзабор был немного ниже, поэтому я смогла лучше разглядеть особняк.
Он был трехэтажный, кирпичный, напоминающий своейархитектурой то ли старинный шотландский замок, то ли картинку из рекламногобуклета туристической фирмы. В общем, можно уверенно сказать одно — тот, ктоего строил, в деньгах не был ограничен.
Поравнявшись с первыми деревьями, я поднялась на невысокийхолмик, чтобы лучше видеть. Присмотревшись к окнам верхнего этажа, я заметилатам какое-то движение, за занавеской в одном из них мелькнула мужская фигура, итут же на этом окне задернули плотные портьеры.
Все понятно, Никита соблюдает конспирацию.Предусмотрительный, мерзавец!
Я раздумывала, что мне делать дальше — то ли подобратьсяпоближе к ограде и попробовать перелезть через нее, то ли дождаться темноты идействовать по обстоятельствам.
И в этот момент от толстой заснеженной березы отделиласьтень. Это произошло так неожиданно, что я не сразу поняла, что ко мне огромнымипрыжками приближается худощавый мужчина в черной куртке с опущенным на глазакапюшоном. Я растерялась, попятилась, почувствовав в этом человеке смертельнуюугрозу. Тем самым я потеряла драгоценные секунды, и мужик в черном почти нагналменя и уже протянул руку, чтобы схватить за воротник. Я вскрикнула, отшатнуласьот него, моя нога подвернулась, и я упала на снег, едва не потеряв сознание.
Как ни странно, именно это меня спасло — я скатилась схолмика и оказалась немного дальше от своего преследователя. Холодный снегпривел меня в чувство, я вскочила на ноги и бросилась наутек.
За спиной слышались тяжелые шаги. Я бежала изо всех сил,задыхалась, у меня кололо в боку. Я пыталась кричать, звать на помощь, но мнене хватало дыхания, бег отнимал все мои силы, и вместо крика я издавала толькобессильный, едва слышный хрип… Да и вообще, здесь, на задах поселка, мне нечегобыло рассчитывать на чью-то помощь, и я пыталась добежать до центральной улицы,где мог попасться хоть кто-то живой, хоть кто-то, кто поможет мне, спасет отэтого страшного человека…
Я неслась уже по узкому проезду, отделявшему дом, гдеспрятался Никита, от того коттеджа, который я стерегла на прошлой неделе.Тяжелые шаги раздавались все ближе и ближе, я уже слышала хриплое дыханиепреследователя. Меня тянуло оглянуться, увидеть его лицо, и в то же времяневыносимый страх не позволял мне сделать это.
До улицы оставалось метров двадцать, как вдруг он резкимударом подсек мои ноги и повалил меня на снег.
Я лежала лицом вниз, задыхаясь после бега и еще больше — отбезысходного ужаса. Я чувствовала, что жизнь кончена, что мне осталисьпоследние секунды, и даже они будут наполнены болью и страхом.
Сильные, грубые руки припечатали меня к земле, освободилишею от шарфа и накинули на нее узкую кожаную удавку. Я пыталась кричать, ноесли и прежде мне не хватало на это дыхания, то теперь, когда мое горло былосжато словно тисками, вместо крика у меня вырывалось только жалкое, беспомощноесипение, похожее на то, какое издает водопроводный кран при отсутствии в трубахводы.
Руки убийцы все туже и туже затягивали шнурок на моем горле.В глазах у меня потемнело, перед ними поплыли радужные пятна, сознание началомутиться.
Говорят, что перед глазами человека в последние секундыперед смертью проходит вся его жизнь, как в кадрах кинохроники… У меня ничеготакого не было. Перед моим гаснущим взором стояла Ленка — беспомощная,растерянная, несчастная… Если я погибну, кто спасет ее?
Эта мысль придала мне сил, я попробовала вырваться,перевернуться на бок, столкнуть убийцу, который всей тяжестью навалился наменя…
Конечно, это была попытка, заранее обреченная на провал.Наши силы слишком неравны, он — сильный, тренированный мужчина, а я — всеголишь слабая женщина, да еще и задыхающаяся… Но вдруг я почувствовала, чтожелезная хватка убийцы ослабла, а в следующую секунду его руки разжались ивыпустили меня.
В первое мгновение я ничего не поняла. Я уже не могладумать, только дышала, дышала и не могла надышаться. Воздух — на этом слове дляменя сосредоточился весь мир. Я пила холодный сырой воздух мелкими глотками,как самое лучшее на свете драгоценное вино, и не могла напиться.
Немного отдышавшись, я приподнялась на локтях и повернулаголову, чтобы понять, что происходит.
Человек в черном капюшоне, только что пытавшийся задушитьменя, стоя в боевой позиции, оборонялся от другого мужчины, который быстронаступал на него, пригнувшись, словно высматривая слабые места в его обороне.Убийца хрипло выругался, прыгнул вперед и попробовал набросить удавку на шеюмоего неожиданного спасителя. Тот, воспользовавшись неловким движениемпротивника, отступил в сторону и сильно дернул его на себя, одновременно подбивего ноги резкой подсечкой.
Убийца упал и кувырком покатился по снегу. Откатившись всторону, он вскочил и бросился бежать в сторону леса. Через несколько минут еготемная фигура растворилась среди деревьев.
Мой спаситель проследил за ним взглядом, но не стал егопреследовать, а повернулся ко мне.
Я валялась в снегу и чувствовала, что умираю. В глазах былотемно, сердце гулко стучало где-то в районе горла. Потом я увидела голые ветвидеревьев и мирно синеющее весеннее небо. Начало марта, чудная погода, свежо, носнежок еще белый. Отметив это мысленно, я поняла, что спасена.
