Книга Могущество - Анна Карвен

в моей голове, как стержень, вбиваемый в стену. — Это ты пытался убить меня, когда я изменился. Ты думал, что я — проклятие. — Смотрю на обезображенное лицо Хелиона. — Но потом ты заразился болезнью. — Заболевание Черного Глаза может годами оставаться в спящем состоянии. Должно быть, она поразила его после моего ухода. — И кровь сангвису не обладала достаточной силой, чтобы вылечить тебя, правда?

Наряду с ужасным гневом, в моей груди вспыхивает искра любви. Чтобы посеять семена страха в сознании этого безжалостного ублюдка…

Моя мать действительно была жестокой.

— Твою малышку Тигландер постигнет та же участь, — шепчет мне на ухо Хелион, ненависть превращает его слова в острые лезвия. — Император Кроген собирается трахнуть ее и убить собственной рукой на глазах у обожающей толпы мидриан. Пока мы говорим, его армия движется на север к Калабару. Он собирается стереть народ твоей матери с лица этого мира.

Если раньше мне казалось, что я зол, то теперь почти парализован гневом. Холод распространяется по моей груди и проникает в сердце. Пульс замедляется. Серые тени начинают проступать по краям моего зрения.

Если не пойму, кто я сейчас, будет слишком поздно.

Они заберут у меня все.

«Терпение, дитя. Я иду».

«Я не могу позволить себе ждать тебя, ублюдок».

Из-за всего этого они привели меня сюда.

Торговаться.

С кем?

Только с богом смерти, конечно.

Они знают, кто я.

Они знают.

— Как ты узнал? — Мой голос совершенно холоден, скрывая всю степень моей ярости. — Кто тебе сказал? Это была Вайлорен? Сангвису?

Почему они рассказали Хелиону, но не мне?

Он смеется. — Это не твое дело. За морями есть силы, которые даже ты не можешь постичь. Но довольно. Цикл зимы почти достиг своего апогея. Пора призвать его.

Что во мне может быть такого особенного?

«Ты — всего лишь самый ценный козырь в истории мира».

Подгоняемые гневом и холодом, мои черные пальцы подрагивают. Тени проносятся по моему видению.

Амали зовет меня.

«Вернись ко мне».

Мне плевать на все это. Я не хочу быть ни разменной монетой, ни пешкой, ни даже сыном равнодушного гребаного бога.

Я просто хочу быть с ней.

Просто хочу жить… с ней.

Мой гнев переливается через край, угрожая взорваться. Если бы только я не был проклят этой адской болезнью; этой болезнью драконьего огня в моих венах.

Эта слабость.

Я борюсь с ней, пытаясь овладеть холодом, который кажется таким знакомым и в то же время таким неуловимым. Это тот же холод, который охватывает меня всякий раз, когда замедляю время.

Почему я не могу ухватить его сейчас?

Мое тело изрезано колотыми ранами. Я так истекаю кровью, что во мне не осталось уже ни капли.

Я должен быть мертв.

Почему я не умер?

Потому что я отказываюсь умирать.

Нежный голос входит в мое сознание, сначала такой мягкий, что я почти не замечаю его. «Не борись с этим, сын мой. Прими это. Тебе, как никому другому, не нужно бояться смерти. Ты и есть смерть».

Мать?

Мерцающий золотой свет становится серым. Лицо Хелиона то появляется, то исчезает из поля моего зрения. Я так хочу убить его.

Откуда-то снаружи доносится одинокий звон, разносящийся по залам и коридорам.

— Солнце садится, — тихо произносит кто-то.

Достопочтенные начинают напевать на языке иони. — О Нек'тем, о Оомани, о Лок, повелитель времени, владыка загробного мира, ходок снов, наш единственный истинный бог. Это самая длинная ночь. Самый холодный день зимы. Завеса тонка. Приди сейчас и предстань перед нами. У нас есть нечто ценное для тебя. Примешь ли ты нашу цену?

Внезапно мое смертное тело становится неподъемным грузом.

Я хочу освободиться от него, но не могу.

На краю видимости появляются ветви холодных, безмолвных деревьев. Инстинктивно понимаю, что это другой мир, тот, который я посещаю в своих снах.

Границы между двумя мирами начинают стираться. Они сливаются воедино: темная пещера и бесцветный лес.

Волнение охватывает меня.

Вот оно.

Момент, которого я так долго ждал.

Я тянусь к своим рукам.

— Посмотрите на это, — говорит кто-то, его голос наполнен шоком и страхом.

Мерцающий свет гаснет, погружая нас в темноту.

Достопочтенные затихают.

Мои пальцы дрожат. Они стали более реальными и крепкими, чем когда-либо. Тьма становится все гуще, чернее и глубже, чем все, с чем я сталкивался раньше. Она тяжела, как густой туман, уничтожающий все следы света.

Ужасная темная энергия поражает меня, в тысячу… нет, в миллион раз более мощная, чем энергия, которую чувствовал от Андоку или Вайлорен. Ядовитая магия дракона бурлит в моем теле, словно в ответ на это новое присутствие.

Он здесь. Наконец-то.

Я корчусь в безмолвной агонии, тянусь к холоду невидимыми руками.

— Кто вызывает меня?

Голос одновременно мягкий и резкий, горячий и холодный; миллион голосов, собранных в один.

Я узнаю его. Это голос мрачного присутствия, который посещает меня в моих снах.

И сейчас он звучит как никогда грозно.

— Я — Хелион Рел, Великий магистр ордена Достопочтенных. Я вызвал тебя, бог смерти. У меня есть нечто, что ты наверняка захочешь получить.

— И что же это, Хелион Рел?

— Мне сказали, что он — твой сын.

— Так и есть.

Возможно, эти простые слова должны стать для меня сокрушительным откровением, возможно, я должен почувствовать какое-то глубокое волнение от того, что мне, наконец-то, дали ответ, который так долго искал.

Но я ничего не чувствую.

Я просто принимаю слова Лока, потому что они — истина.

Хелион вздрагивает во тьме. — Я с радостью передам его в твои владения, владыка подземного мира. В обмен я хочу каплю твоей крови.

— Ты абсолютно уверен, что это то, чего ты хочешь, смертный? — Голос моего отца полностью лишен эмоций. Я вообще не могу его понять, но кто может понять бога?

— Да. Я буду твоим вечным слугой на земле. Я создам учеников по своему образу и подобию. Ты будешь иметь беспрекословную, безраздельную преданность Достопочтенных.

Концентрируюсь на своих пальцах. Я могу сжать кулаки. Я снова чувствую свои ладони. Они настоящие, а не эфемерные.

Я могу закрутить нити времени вокруг своих холодных черных пальцев.

Как давно я не мог делать ничего подобного.

— Ты кое-что забыл, смертный. Я торгуюсь только тогда, когда мне это выгодно.

Рядом со мной Хелион напрягся. — Ты заключил сделку с Тамаку, тем, кто стал Андоку. Ты даровал ему бессмертие. Почему сейчас все изменилось?

Бог смерти молчит. По моему телу пробегает холодок. Бог смотрит на меня в темноте, изучая.

Голос Хелиона приобретает отчаяние. — Исцели меня, Лок.