великую тайну. Клемент не обманывает моих ожиданий и возбужденно выпаливает:
— Мы будем искать потерянное золото!
Живое воплощение скепсиса, я откидываюсь на спинку стула.
— Прелесть какая. У меня пять дней, чтобы собрать двадцать штук, а вы предлагаете отправиться в Лондон на поиски сокровищ?
Моя реакция, похоже, искренне задевает Клемента.
— У тебя есть идеи получше? — бурчит он.
Ясное дело, нет.
— Идей нет, но хотелось бы чего-то более определенного.
Клемент закатывает глаза и откидывается на стуле.
— Ладно. Тогда завари еще чайку.
Я встаю и берусь за чайник, ругая себя за излишнюю услужливость, но, как и подобает знающей свое место женщине, безропотно завариваю Клементу чай и ставлю перед ним чашку.
— Так хорошо, милок? — кривляюсь я с акцентом кокни.
Клемент заглядывает в чашку и, явно не уловив моего сарказма, комментирует:
— Слабоват, но сойдет.
Затем с воодушевлением приступает к повествованию:
— История, значит, такая. Еще в 1971-м одни парни вломились в хранилище банка Ллойда на Бейкер-стрит. Прокопали туннель из подвала пустующего магазина через два дома и прорезали дыру в стальном полу хранилища. И прекрасным воскресным деньком опустошили содержимое сотен ячеек.
— Звучит захватывающе, но нам-то это как поможет?
— Как раз к этому и веду. Взломщиков было четверо, а поскольку какой-то идиот арендовал тот магазин на свое настоящее имя, его тут же приняли. После этого легавым оставалось только перетрясти всех его корешей. В итоге всех четверых поймали и посадили. Вот только добычу их так и не нашли, и двух стремщиков они не сдали. Оба остались на свободе.
— И? — нетерпеливо подгоняю я Клемента.
— До меня дошли слухи, что одним из этих стремщиков был парень по имени Гарри Коул. Еще говорили, будто с ним расплатились слитком чистого золота, изъятым из одной из взломанных ячеек.
— И вы хотите найти это золото?
— Именно, но это еще не все. Сам-то я этого Гарри не знал, но, похоже, типом он был нервным. После ареста всей банды ему первым делом нужно было спрятать свою долю — логично ведь?
— Наверное.
— К несчастью для бедолаги Гарри, сердечко у него пошаливало, и в один прекрасный день он возьми, да и брякнись замертво на улице. Должно быть, перенервничал из-за полиции. В конце концов легавые прознали о причастности Гарри и перевернули его хату вверх дном. Вот только золота так и не нашли.
— Но откуда вам знать, что этот Гарри не продал слиток?
Клемент смотрит на меня как на клиническую идиотку.
— Потому что каждый чертов бобби в Лондоне искал это золотишко. Его не взял бы ни один скупщик, так что Гарри нужно было выждать несколько месяцев, как всегда после таких ограблений.
— И сколько же стоит слиток золота?
— Смотря какой. Они все разные, самый большой весил примерно четыреста унций, чуть более одиннадцати кило. В мое время на черном рынке за унцию давали пятьдесят фунтов.
— Получается двадцать тысяч фунтов? И когда? В начале семидесятых?
— Ага.
Я хватаю телефон и ищу цену золота.
— О боже. Теперь-то унция стоит под тысячу. Этот слиток может стоить четыреста тысяч!
Возбужденно бросаю смартфон на стол, представляя различные способы спустить такие деньжищи. Впрочем, я быстро возвращаюсь к реальности.
— Надеюсь, вы что-то знаете о том, где найти этот слиток?
— Об этом в поезде поговорим. Только не раскатывай губу на четыреста штук.
— Это почему же?
— Во-первых, веса слитка мы все-таки не знаем. Может, четыреста унций, а может, всего лишь сто. А во-вторых, это золотой лом, так что по рыночной стоимости его будет не загнать.
— И насколько меньше рыночной стоимости мы получим?
— Вычти примерно треть за лом, и еще процентов двадцать покупателю, чтобы не спрашивал лишнего.
— То есть в итоге слиток выйдет в половину рыночной стоимости?
— Да, примерно так.
Я быстренько провожу элементарные вычисления в уме: за слиток весом в четыреста унций можно выручить целых двести тысяч фунтов.
— Даже так я смогу вернуть долг Стерлингу и погасить ипотеку.
— Значит, идея не такая уж и безумная?
— Мне она начинает нравиться, — небрежно отзываюсь я.
А на самом деле изо всех сил стараюсь не выдавать воодушевления. Нужно сохранить спокойствие и как следует обдумать этот план, на первый взгляд совершенно нелепый.
— Я только в туалет схожу.
Клемент кивает и возвращается к «Пятидесяти оттенкам серого».
Устроившись в туалете с телефоном, я гуглю ограбление на Бейкер-стрит в 1971-м.
Поисковик выдает несколько страниц. К моему облегчению, событие реальное, а не плод воображения Клемента. Открываю статью «Википедии», которая полностью подтверждает только что услышанное, за исключением эпизода с Гарри Коулом и его золотым слитком. Что ж, вполне логично, хотя вовсе не значит, что Клемент не выдумывает.
Набиваю в строке поисковика «Гарри Коул украденное золото».
Результаты на первой странице не имеют абсолютно никакого отношения к интересующей меня истории. Вторая страница — та же картина. Я уже собираюсь перейти на следующую, но мое внимание привлекает последняя ссылка на какой-то мутный форум, слышать о котором прежде мне не доводилось, но заголовок как будто подходящий.
В ветке всего лишь четыре сообщения. В первом некто интересуется, не слышал ли кто о возможном участии Гарри Коула в ограблении на Бейкер-стрит. В двух ответах слух подтверждают, но без подробностей. Зато четвертый пост, последний, куда пространнее. Упоминается член банды и его связь с Гарри Коулом, затем выдвигается и отвергается несколько версий касательно пропавшего золота. Если верить посту, похищенное золото вполне могло оказаться у Коула, но, поскольку прошло столько времени, его вряд ли когда найдут.
Интересненысо.
Я спускаю воду и задумываюсь, действительно ли план такой уж сумасшедший. Может, за две-то сотни тысяч фунтов стоит смотаться в Лондон?
Моя руки, я вижу в зеркале над раковиной отражение бледной усталой женщины.
«Бет, ты имеешь хоть малейшее представление, во что ввязываешься?»
Нет. Схожие ощущения я испытывала лишь раз в жизни.
Когда мне было лет шесть, мы поехали в кемпинг в Дорсете на выходные. На второй день папа повел меня в бассейн с водяной горкой из-под самой крыши, извивавшейся, как сказочный бобовый стебель. Папа не хотел меня на нее пускать, но я так клянчила, что в конце концов сдался.
Помню, как радостно карабкалась по лестнице, а потом глядела в эту черную дыру. За спиной приплясывали от нетерпения другие дети, так что обратной дороги не было. Я залезла в трубу и, не успев опомниться, понеслась вниз. Мимо мелькали разноцветные секции, и тут я ощутила, каково это: полное отсутствие возможности на что-то повлиять. Как бы мне ни
