— Откуда вы знаете наши имена? На кого вы работаете? — воскликнул Ян, делая шаг вперед.
Дуло автомата тотчас же уперлось ему между глаз.
— Не шевелитесь. Я не шучу. Я не хочу вас убивать, но, если потребуется, я сделаю это без малейших колебаний.
Роман ему верил.
— Итак, отдайте мне все, что я перечислил, — повторил мотоциклист. — И не забудьте Пророчество, разумеется.
— Пророчество? — недоуменно переспросила Татьяна.
— Она знает, что я имею в виду! — уверенно ответил незнакомец, кивая на Лейлу. — У нее дар.
— Это неправда! — воскликнула молодая женщина. — Я не понимаю, что происходит! Я не хочу!
— Вы сказали верно: вы не хотите, но вы знаете, — возразил ей незнакомец. — Когда вы отдадите мне фотографии, это вас освободит в определенном смысле. Вы сможете все забыть.
— Кто убил жителей деревни? Вы? — внезапно спросил Роман.
— Нет. Я еще не убивал никого, но вы можете стать первыми, если будете меня задерживать. Убийцы идут по вашему следу, и они не слишком в хорошем настроении, уж поверьте мне.
— Зачем было убивать этих женщин и детей? — спросила Татьяна.
— По простой причине: они оказались в неудачное время в неудачном месте, и Народу нужно было наказать их в назидание другим.
— Народу? — воскликнул Ян. — Опять этот народ! Что это значит? И что означают эти надписи?
— Народ, как и числа, не имеет конца. Его письменность — это вся память мира, возникшая до начала мира. Но я и так сказал слишком много. Отдайте мне эти вещи. Я должен ехать.
Ян яростно швырнул ему под ноги блокнот и зарисовки, за ним Татьяна, потом Маттео освободился от своей сумки с образцами, грустно проводив ее взглядом, затем Лейла осторожно положила на песок свои пленки, а Д'Анкосс вынул череп, будто отдавал бесценное сокровище. Для всех этих людей каждый из предметов действительно был сокровищем, и они вынуждены были под угрозой автомата оставить их.
Незнакомец собрал все в большую черную спортивную сумку на длинных ремнях, ни на мгновение не опуская автомат, ударил ногой винтовку Влада, откатившуюся метра на три, затем отступил и, продолжая держать их на мушке, завел мотор и запустил стартер.
— Прощайте! — бросил он, резко срываясь с места.
— Как мы выберемся отсюда? — прокричал Роман.
— Идите по следу! — ответил незнакомец, повернув влево, и исчез из виду, скрытый взвихрившейся пылью.
По следу. Ну и где этот след?
— Вот! — воскликнул Влад, указывая на нечеткую линию среди пыли. — Смотрите: она обсажена колючими кустами.
— Это семейство акантовых, — сказала Татьяна. — Такой след никогда не сотрется! — добавила она специально для Яна; он растерянно стоял рядом, и ветер шевелил его рыжие волосы.
Он вежливо ей улыбнулся, подошел к Лейле, которая стояла подавленная, удрученная, положил ей руку на плечо и стал шептать, что все образуется. Она ответила бледной улыбкой и приблизилась к Роману, внимательно разглядывающему след. Д'Анкосс, который без сил облокотился на скалу, подумал, что ни за что не сможет пройти несколько километров. Значит, им придется его оставить и потом вернуться за ним. Точнее, вернуться за трупом, потому что даже если рана его не убьет, это наверняка сделают типы, которые шныряют под землей.
Маттео похлопал его по плечу и спросил, все ли в порядке. Пот обильно струился по его лицу.
— А вы, старина? Как вы себя чувствуете?
— Все в порядке, все хорошо, — ответил дотторе и, потеряв сознание, повалился на землю.
Только теперь Роман осознал, что у них нет ни воды, ни провизии, ни медикаментов. Все осталось внизу. Неизвестный на мотоцикле просто-напросто обрек их на медленную смерть.
Он снял свою фетровую шляпу, накрыл ею влажное лицо Маттео, пощупал пульс. Сто тридцать, не меньше, подумал он. Сказываются волнение и усталость. Наверняка давление тоже повышенное. Приняв решение, он обернулся к Владу и остальным. Не стоит обрекать на смерть всех.
— Я останусь здесь с Маттео и Антуаном, — объявил он. — А вы пойдете по следу до дороги, и там кто-нибудь вас подберет.
— Роман, дорогой, мы не можем оставить вас здесь на растерзание тем, кто преследует нас! — возразила Татьяна.
Роман стиснул свой кинжал.
— Не беспокойся, Татьяна, мне есть чем защищаться. Давайте не будем терять времени: чем быстрее вы отправитесь, тем быстрее вернетесь за нами.
Лейла достала из-под куртки свой любимый пистолет «Бэби Игл» с полной обоймой и протянула Д'Анкоссу.
— Я все равно не умею стрелять, — извиняющимся тоном произнес тот.
— Не беспокойтесь, сумеете, если какой-нибудь ублюдок направит вам прямо в лицо автомат! — сказал ему Влад.
Они какое-то время смотрели друг на друга, затем Ян импульсивно сжал руку Роману и Д'Анкоссу и двинулся. Влад, Татьяна и Лейла последовали за ним, но Лейла не удержалась, обернулась в последний раз и подбежала к Роману:
— Послушай, я вспомнила! Как будто в моей голове что-то пронеслось. Бабушка говорила, что их не нужно бояться.
— Их? Кого «их»?
— Народ. Тех, кто внизу. Они сами боятся нас. Потому что их гонят.
— Гонят? Как дичь?
— Да. И еще их едят.
Роман смотрел на молодую женщину, нахмурив брови.
— Лейла, ты можешь выражаться яснее?
Она вздохнула:
— Нет, не могу. Какие-то обрывки песен вертятся у меня в голове, я говорю тебе то, что слышу, но сама не слишком хорошо это понимаю.
— Что-нибудь еще?
— Не думаю. Просто помни, что они боятся. Они желают нам зла, потому что боятся. Как побитые собаки.
— Понятно. Теперь иди к остальным.
— Береги себя, Роман.
— Ты тоже береги себя, сестренка.
Он погладил ее по щеке, и она покраснела. Потом быстрым шагом пошла по следу.
Роман помог Д'Анкоссу поудобнее устроиться у скалы и подтащил Маттео в тень, которую эта скала отбрасывала, чтобы защитить хотя бы голову. Пока еще не слишком жарко, подумал он, но через какое-то время им очень захочется пить.
— Как вы думаете, где мы сейчас находимся? — обеспокоенно спросил Д'Анкосс.
— За вами Даште-Кевир, Большая соляная пустыня, тысячи квадратных километров соленых болот и морены. Перед вами, на юге, Даште-Лут, одна из самых жарких пустынь на земле. А мы в самой середине, в умеренной пустыне, если можно так выразиться. Похоже, мы не слишком сбились с пути. Вечером определимся точнее по звездам.
Д'Анкосс скептически пожал плечами. Существа, несущиеся по их следу, наверняка не позволят им дожить до захода солнца. Он вспомнил одну фразу из фильма «Маленький большой человек». «Хороший день, чтобы умереть», — сказал старый индеец устами Дастина Хоффмана. Антуан и Макс часто повторяли ее вполголоса у изголовья кого-нибудь из друзей, которых уносила эпидемия, это было чем-то вроде их пароля, пароля надежды. Кто произнесет эту фразу над Максом?
