рыдание. Мой отец проголосовал за то, чтобы отсоединиться от Торнгейта. Люсьен только что лишился трех дворов… если королева нападет… Зиму уничтожат.
Ее ладонь накрыла мою и слегка сжала.
– Я подслушала разговор короля Марселя с советником. Он сказал, что хочет установить слежку за вашей матерью и сестрой, и если вы не будете играть свою роль его жены и королевы… он подстроит… несчастный случай.
Я развернулась так быстро, что она отскочила.
– Зачем ты мне это рассказываешь?
Я скептически посмотрела на нее, лихорадочно перебирая все возможные способы, которыми Марсель мог навредить моим близким. Мне не следовало сопротивляться прошлой ночью, это было глупо с моей стороны, но не в моем характере было просто лежать и с улыбкой принимать несправедливость.
Она вздохнула.
– Я прислуживала в обеденном зале в тот вечер, когда вы прибыли с королем Торном. Меня тронули его искренние извинения, и я не согласна с тем, как Марсель ведет дела. Вы уже были обещаны королю Торну, и он просто… очевидно, что вы здесь против своей воли, и мне это совсем не нравится.
Казалось, что, несмотря ни на что, у меня есть хотя бы один союзник в этом месте. Я потянулась и сжала ее руку:
– Спасибо.
Она одарила меня легкой улыбкой.
– Надеюсь, я смогу сделать ваше пребывание здесь в качестве нашей королевы более комфортным.
Пребывание здесь в качестве нашей королевы. Целую жизнь. Вот как долго я здесь пробуду. Я вышла за Марселя Хейза и до сих пор не могла в это поверить.
Как, Гадес возьми, все это произошло так быстро? Уведомили ли уже Люсьена? Наверняка до него дошли слухи об отделении дворов. Должно быть, предательство трех дворов тяжело ранило его, но не так сильно, как то, что я не явилась на нашу свадьбу.
Рыдание застряло у меня в горле, и я снова уткнулась в подушку. Теплая успокаивающая рука легла мне на спину, и я всхлипнула, приподнимаясь с подушки, чтобы посмотреть Берди в глаза.
– Ты слышала что-нибудь о короле Торне?
Она поджала губы и покачала головой:
– Теперь, когда мы отделились, посыльные не попадают на территорию Зимы и не покидают ее. Осень и Весна закрыли свои границы, и теперь Зима считается… врагом.
Я ахнула:
– Врагом? Король, который долгие годы оберегал нас, стал врагом?
Стыд вспыхнул на ее щеках, когда она опустила лицо.
– Никто не хочет войны с королевой Найтфолла. Марсель заключил сделку…
– Я знаю об этой сделке. – Я села прямо и опустила взгляд на свою новую фрейлину. Она была всего на несколько лет моложе меня и все же казалась гораздо более простодушной. – Ты правда полагаешь, что Зафира пощадит нас? Королева, которая публично заявила о своем желании стереть всех магических существ с лица Авальера?
Берди с трудом сглотнула.
– Подозреваю, что нет.
– Именно. Марсель лишь оттянул неизбежное. Все. И за это время королева Найтфолла станет сильнее, чем когда-либо прежде, – прорычала я. – Марсель обрек всех вас на гибель.
После этого мы больше не разговаривали. Она тихо прибралась в моей новой комнате, а затем помогла мне принять ванну и расчесала мне волосы.
Она мне нравилась, правда, но я скучала по Пайпер. Я гадала, отправилась ли моя самая близкая подруга в Зимний двор и рассказала ли Люсьену о том, что произошло. Поняла ли она вообще, что произошло? Конечно, она видела, как Марсель вывел меня на улицу в наручниках и бросил в карету с эмблемой солнечного герба. Все ясно как день. Я гадала, разразился ли Люсьен гневом из-за того, что я осталась с другим мужчиной, его соперником, и прогнал Пайпер прочь. Я гадала, возможно ли, что она прибудет сюда, чтобы жить рядом со мной, пока я будут находиться в своем новом аду.
Но нет, границы были закрыты, как только что сообщила Берди. Никто до меня не доберется. Я почувствовала, что на глаза снова наворачиваются слезы, и сдержала их. Не время для слез. Пришло время придумать, как мне отсюда выбраться.
Я уверена в трех вещах.
1. Я полюбила Люсьена Торна. Он никогда не простит меня за то, что я вышла замуж за Марселя и подарила ему свою невинность, но я не могу предать Люсьена, играя в королеву его врага.
2. Я должна выбраться отсюда и отвезти маму и сестру в Зимний двор, где стану умолять Люсьена защитить нас. Даже если мне придется лишиться титула и работать служанкой у любой новой жены, которую он выберет.
3. Чтобы осуществить все это, мне нужно убить Марселя Хейза.
Продумав план, я решила, что быть паинькой – самый простой способ снова добиться доверия Марселя. Может быть, он даже избавит меня от ограничивающих магию наручников и позволит мне вернуть мою силу. Тогда я, наконец, воспользуюсь ею, чтобы вытянуть воздух из его легких, пока он не посинеет и не сдохнет. То, о чем я теперь мечтала каждое мгновение.
Другая моя идея состояла в том, чтобы тайком пронести нож в свою комнату, а затем попросить провести с ним ночь наедине, переспать с ним. Но он сильнее меня, и я опасалась, что он вырвет нож у меня из рук и тогда потеряет ко мне доверие навсегда.
Нет, я должна сыграть вдолгую и заставить его снять с меня наручники, вернув мою силу обратно.
Берди ушла на некоторое время, а когда вернулась, то принесла целую охапку превосходных платьев. Когда я увидела, как она убирает их в шкаф, то почувствовала облегчение от того, что у меня может быть своя комната и мне не придется спать рядом с Марселем или… делить с ним супружеское ложе каждую ночь.
– Значит, у меня будет своя комната? – поинтересовалась я.
Она чуть заговорщически улыбнулась мне:
– Я сообщила главе прислуги Марселя, что у вас начались месячные кровотечения, и поэтому вам понадобятся отдельные покои в течение следующей недели. У вас будет время, чтобы… приспособиться.
От ее слов меня накрыло волной облегчения. Мне пришлось прикусить внутреннюю сторону щеки, чтобы не расплакаться. Она действительно была той, в ком я нуждалась в этот момент, кем-то, кто боролся за меня, когда я не была способна бороться самостоятельно. Мне не нужно время, чтобы приспособиться, мне нужно время, чтобы спланировать убийство Марселя. Но я не стану ей этого сообщать. Чем меньше людей будет знать о моих планах, тем лучше.
Она только что подарила мне неделю, чтобы заслужить доверие Марселя и убедить его снять с меня эти кандалы. Или чтобы я нашла яд и подсыпала ему в напиток. Меня не заботило, как он умрет, – лишь то, что это должно произойти.
– Ты можешь выбрать платье? Я бы хотела поужинать со своим новоиспеченным мужем, – сказала я ей.
Казалось, ее поразили мои слова, но все же кивнула. Она облачила меня в небесно-голубое шелковое платье, которое,
