поеду с тобой.
– Как же твои обязанности? – Андрей судорожно решал, хорошее это предложение, или его стоит отклонить. Оба без особых эпитетов перешли на «ты».
– Моя обязанность помочь тебе, – старик испустил тяжёлый вздох. – Или остановить.
– Разумно, – произнёс он после некоторых раздумий. Ему не очень хотелось впутывать старика в то, во что могла вылиться его затея. – Говори адрес.
Фёдор замахал руками.
– Не надо такси. Поедем на моей машине. – В его руках мелькнула ксерокопия паспорта обидчицы Андрея. Улица Тисовая, дом девятнадцать, квартира восемь.
Гараж-ракушка прятался в дебрях дикого винограда недалеко от поленницы. Внутри алюминиевой конструкции хранились обветшалые Жигули. Краска на «четвёрке» слоилась, пороги поедала коррозия. По капоту и крыше разбрызганы бурые капли ржавчины. Левое зеркало держалось на куске изоленты. Лючок бензобака отсутствовал. Брюзжащий мотор доживал последние километры.
Андрей запер ворота за выехавшим автомобилем. С опаской осмотрел откровенную рухлядь.
– Она не подведёт, – сказал Фёдор, будто прочитав его мысли. – Садись.
Так Андрей и сделал, прыгнув на переднее сиденье. Потянулся к расхлябанному ремню безопасности.
– Ремень не работает, – предупредил старик.
«А тормоза?» – чуть не сорвалось с языка. Спросил он другое:
– Ты знаешь куда ехать?
– Район шлакоблочных хибар и криминальных новостей.
– Похоже на правду. – Он вспомнил её слова про соцнайм.
– Если не будем нарушать правила, доберёмся на место через сорок минут.
Привыкнув к московским расстояниям, Андрей заранее настроился на долгую поездку.
– Близко, – он во всём старался искать маленькие радости.
– Почти пригород, – подметил старик.
– Тебя не хватятся?
– Кто и зачем? – только и спросил он.
Руки старика крепко сжимали тонкий обруч руля. Тянувшиеся вдоль неровной дороги поля подсолнухов сливались в бесконечное, убегающее за горизонт жёлтое пятно. Дождя не было уже неделю. Они гнали с максимально разрешённой скоростью, оставляя за собой шлейф поднятой пыли.
В багажнике болталось ведро с болтами. По крайней мере, так казалось Андрею. В салоне стоял запах бензина. Поддай старик газу, и все четыре колеса непременно разом отвалятся на полном ходу. Ходячая консервная банка выдаст сноп искр, свалится в ближайший овраг, и они расшибутся в лепёшку. Так закончится бесславная жизнь православного атеиста Андрея Крапивина.
– Эльза и Софья одни во всём кемпинге, – он отгонял от себя навязчивые мысли о неминуемой аварии. В животе урчало от голода. Тело натянуто как струна. – Случись что, им некому будет помочь.
– Кнопка экстренной помощи не зря так называется. Не волнуйся, им ничего не угрожает. К тому же, у неё есть телефон. Ты слишком зациклен на неприятностях.
– Есть отчего.
– Это же надо, – сквозь невыносимый шелест покрышек пробился вздох Фёдора, – столько несчастий и всё в мою смену. Бывают же совпадения.
– Это смешная шутка, – отозвался Андрей. – Ведь все смены твои.
В его жизни, даже в самые мрачные времена, всегда находилось место уместным шуткам.
– С ними всё будет в порядке, – старик переключился на четвёртую скорость, чтобы обогнать трактор. Андрей вцепился в панель. Чем выше поднималась стрелка спидометра, тем больше он вжимался в кресло. Скорость на этом автомобиле чувствовалась каждой клеточкой организма. – Вы…ты пригласил её на свидание?
– Не было случая.
– Она хорошая девушка.
– Я знаю.
– Или у тебя есть предрассудки по поводу прицепа?
– Какого прицепа? – не понял он.
– Ребёнка. Что-нибудь знаешь об отце девочки?
Андрей признался, что нет.
– Это большая ответственность. Один неверный шаг и… – старик поднял и резко опустил руку, – всё полетит в пропасть. Серьёзно подумай, сможешь ли ты жить с чужим ребёнком. Курортный роман это одно, но совсем другое монотонные будни. Смотри, не наломай дров.
Он обещал не наломать. Не стал спрашивать, сколько дров наломал Фёдор, прежде чем делиться советами.
Дребезжащий автомобиль подъехал к, похожей на змеиный язык, развилке. Старик свернул влево. Запахло перегретыми тормозными колодками. Следующий техосмотр эта лошадка не пройдёт.
– Нам точно сюда? – спросил Андрей.
– Через центр ехать дольше. Мы почти на месте.
– Это окраина города?
– Хуже, – Фёдор поморщил нос. – Это район прокажённых. Ад в поднебесье. Терра инкубус. Не советую соваться туда после захода солнца. Сгинешь без следа.
– Местное Чертаново, значит.
– Не скажу за Чертаново, но чужих там не любят. Жди пули из каждого окна. Слыхал про Гарлем? Одного сапога пара.
– Ты, конечно, утрируешь.
– Только отчасти, – пропыхтел старик. – Только отчасти.
Жигули взобрались на вершину холма, зависли на миниатюрном плато и резво припустились вниз, где на отшибе утопал в зелени микрорайон, казавшийся мрачным даже издалека. Вскоре на их пути встретились первые деревянные бараки. Прибежища для крыс с почерневшими от сырости брёвнами в окружении хаотических мусорных свалок.
– Зона отчуждения, – сказал Андрей.
– Она самая. Клоака.
Дорожные выбоины засыпаны крошкой битого кирпича. Ни одного дома без разбитого окна. Они медленно ехали меж неказистых домов с печным отоплением, выискивая нужный адрес. Проблема усугублялась тем, что не на всех домах висели таблички с номерами. Мусорные бачки погребены под толщей зловонных отходов. Копавшаяся в объедках бродячая собака, с поеденной лишаём шерстью оторвала острую пасть от добычи и проводила чужаков недобрым взглядом.
Одутловатые лица жителей трущоб напомнили Андрею «морлоков» из романа Герберта Уэлса. Кучки не отягощённых интеллектом мужчин и женщин слонялись по посёлку в поисках сомнительных развлечений, сводившихся к банальному алкогольному дурману. Они не стремились найти работу или сменить место жительства. Выбраться из неблагополучной трясины им мешала лень и сформировавшееся окружение из точно таких же потерянных душ. Ему хорошо была знакома эта категория людей. Его родители умерли в нищете. Умерли молодыми, оставив сиротой единственного сына. Он словно попал в детство.
– Тормози!
Если табличка с адресом «Тисовая, 19» не врала, они прибыли на место. Олеся жила в двухэтажном доме из шлакоблока середины двадцатого века. После постройки кисть маляра не прикасалась к фасаду здания. Большая часть штукатурки отпала, а оставшаяся имела цвет грязи. Многоскатная крыша заросла мхом. Лепнина местами тоже отвалилась, обнажая кладку. Окна первого этажа едва не касались земли. Дом тихо уходил под землю. И не говорите, что бытие не определяет сознание.
Второй подъезд начинался с пятой квартиры. Квартира номер восемь находилась, стало быть, на верхнем этаже.
– Мне пойти с тобой? – Фёдор достал из-под сиденья короткую дубинку.
– Нет, Санчо, я схожу один. Обещаю не распускать рук.
– Тогда я покараулю свой Росинант.
Шутка заставила Андрея улыбнуться. Он вылез из машины, огляделся по сторонам и бодрым шагом пошёл к подъезду. Попасть в него можно было только по уложенным на земле поддонам. А всё потому, что из подвала дома непрерывно текли сточные воды. Поднимающееся амбре отбивало обоняние. Перепрыгивая через три ступени, он добрался до второго этажа и
