Несколько дней к Бауэру никого не допускали. Ему было плохо. На третий день Бауэр сам попросил пустить к нему всех. Увидя меня, он подозвал меня к себе. Вошла Эмма Васильевна, жена Бауэра, стала горько плакать, все вышли. Е. Фр. был в сознании. Только что я дошла до домика во дворе гостиницы, где жила Зоя Баранцевич, как она прибежала сказать, что Евг. Фр. умер... Бауэра похоронили на новом кладбище в Ялте. На панихиде в церкви были сплошные слёзы и рыдания. Он был всеми уважаем и любим». Добавлю: ему было всего 53 года. Он умер 9 июня 1917-го — не от последствий падения, а от пневмонии, которой заболел в ходе лечения.
Прежде чем закрыть тему, расскажу про ещё один весьма странный его фильм «Революционер», фактически последний («За счастьем» так и не был закончен). Его сценарий написал небезызвестный Иван Перестиани — актёр, сценарист, режиссёр, педагог. Должен признаться, меня крайне удивила финальная часть фильма. Главный герой, как и следует из названия — старый революционер, несколько лет проведший на каторге, после Февральской революции возвращается к своей семье. Его маленький некогда внук стал студентом. Как и многие его товарищи-партийцы, он убеждённый противник войны. Но дед решает, что спасение революции (напомню, Февральской) возможно только через победу в войне. Он переубеждает сына, и они вместе, надев солдатские шинели и сапоги, отправляются добровольцами на фронт...
Говоря честно, я про такой самоотверженный поступок со стороны ветерана-революционера (тем паче бывшего каторжанина) никогда не слышал. Хотя допускаю, что у кого-то из честных стариков вполне мог возникнуть этакий бодрый порыв. Но напомню, что это было время распада и разложения русской армии, всей России. Для всех честных интеллигентов — явный тупик и отчаяние. Сам Бауэр невольно сказал этим фильмом и о своём тупике. И заставил меня на момент задуматься: что могло ждать его в ближайшем будущем? Снимать те же самые фильмы в зарубежных краях? Или в Советской России? Да, возможно. Хотя мне сдаётся, что в обоих случаях это была не его стезя. В душе он был философ и живописец, и сдаётся, что при всех его странных поступках и мечтаниях эта грядущая революционная ситуация грозила ему творческим тупиком. Иным словом, безысходностью.
Невольно приходит на ум кощунственная мысль: похоже, смерть Бауэра его и спасла...
САМЫЙ СТОИЧЕСКИЙ — ПРОТАЗАНОВЯ мог бы сказать «самый популярный» или «самый успешный», и все эти эпитеты были бы подходящими, но всегда было ощущение, что Яков Александрович Протазанов легко и даже как-то порой эффектно переживал все свои реальные и фиктивные поражения и, кажется, нисколько не страдал от них. Стоик?
Удивительно складной была его биография. Никаких провалов. Никаких сверхнервозных проблем. Никаких сомнительных увлечений. Москвич. Родился в благополучной купеческой семье. Учился в хорошем, довольно престижном заведении — Коммерческом училище. Успешно окончил его. Думал и рассчитывал поначалу учиться инженерной профессии. Однако нежданное семейное наследство и связанное с этим путешествие в Европу поколебало его планы. Он посетил в Париже кинофабрику братьев Пате и, кажется, именно это зародило в нём нечто похожее на увлечение. Оно не сразу заявило о себе, но, заявив, стало в конце концов призванием.
Он устроился в маленькую, полунищую кинофирму «Глория», работал переводчиком при иноземном кинооператоре, полутайком учился нехитрым киношным секретам. Вскоре «Глория» переменила хозяев — ими стали успешные Тиман и Рейнгардт. Там он встретился с «молодым» кинорежиссёром Василием Михайловичем Гончаровым (да-да, с тем самым) и поступил к нему в помощники.
Яков Александрович, скажем прямо, оставил краткое и нелестное мнение о своём старшем коллеге: «Человек совершенно невежественный». Конечно, хорошо образованный юноша имел право так выразиться. Однако вскоре, когда юноша сам взялся за режиссуру, он выдал на-гора несколько коротеньких фильмов, и они были нисколько не лучше, чем «гончаровские». Впрочем, так начинали в те годы практически все первые.
Но уже вскоре он снял фильм, оказавшийся почти знаменитым. Это была экранизация известнейшей театральной постановки «Анфиса». Автором пьесы был Леонид Андреев — единственный из всех крупных писателей, сразу ставший восторженным поклонником кинематографа.
Следующий фильм обещал ещё больший успех, заведомую сенсацию. Он назывался «Уход великого старца» и собирался поведать про тяжкий, трагически-запутанный, предсмертный уход Льва Толстого из семейного плена и его кончину. Острота ситуации вызвала громогласные протесты как семьи писателя, так и многих (хотя далеко не всех) критиков. Хозяева фирмы «Тиман и Рейнгардт» были вынуждены запретить показ фильма в России. Однако за рубежом этот запрет не работал, и успех там отчасти скрасил убытки. Но главное, что благодаря запрету фильм сохранился, и мы можем теперь спокойно оценить его реальные достоинства. Не говоря уж про отличную игру исполнителя главной роли Владимира Шатёрникова. (В судьбе этого классного актёра явно было что-то роковое: он, по сути, единственный из популярных артистов, будучи призван на фронт Первой мировой, видимо, погиб там — то есть пропал без вести).
Дальше в биографии Протазанова были — вплоть до революции — сплошной труд и... успех за успехом. По крайней мере заметных провалов у него уже никогда не было. Первый сенсационный успех ему принёс фильм «Ключи счастья», поставленный в 1913 году. Это был второй по счёту в России полнометражный художественный фильм (первым был фильм Гончарова «Оборона Севастополя»), поставленный по популярнейшему роману Анастасии Вербицкой. Нелишне заметить, что создателями фильма было двое: Владимир Гардин и Протазанов. Именно Гардину поручили эту постановку — Протазанов подключился позже.
На фильм обрушился настоящий золотой дождь. Очереди в кино были просто неописуемые — невиданные ни прежде, ни в будущем (во всяком случае, до революции). Билеты в городах продавались и сидячие, и стоячие — в больших кинотеатрах сидящим зрителям часто приходилось в конце просмотра ждать выхода по полчаса.
Не знаю, надо ли выразить благодарность автору этого толстенного (трёхтомного) романа. Не уверен. Он (роман) был упоённо и жадно читаем десятками, если не сотнями тысяч людей — конечно, горожан. И это при том, что никаким порно, никакой скабрёзностью в романе не пахло — разве что в глубоком подтексте. Настоящие интеллигенты, деятели культуры в то же время бранили роман на все корки. Но, к сожалению, никто не уловил в этом сверхпопулярном, сенсационном явлении внятный симптом (один из многих симптомов) тотальной, болезненной и безвольной капитуляции перед будущим — уже недалёким, несомым войной и революцией...
Колоссальный успех «Ключей счастья» заставил Тимана и Рейнгардта предпринять один из решающих шагов. Этот шаг назывался «Русская золотая серия» — то есть последовательная экранизация русской литературной классики. Фактически этот шаг позволил фабрике завоевать рынок игрового кино, где единственным равным конкурентом был один Ханжонков. И конечно, главными исполнителями этого шага были (и оставались какое-то время) Протазанов и Гардин.
Надо сказать, что трудоспособность у Протазанова была просто феноменальная. Были периоды, когда он выдавал по 10-12 фильмов в год. При том, что всё это отнюдь не отдавало халтурой — разве что в редких (и всегда объяснимых) случаях. К тому же при любом удобном случае режиссёр внедрял новшества — и художественные, и технические. В фильме «Драма у телефона» (1914) — к сожалению, пропавшем — впервые в российском кино режиссёр использовал поликадр (в одном кадре включается и телефонный разговор, и основное действие, и интертитры). Но этот технический и творческий приём режиссёр больше не использовал.
