техники, должны сами люди, живущие в данном регионе, в обстановке полной экологической гласности и демократии. Это и будет действительное осуществление власти народом, кстати сказать, зафиксированное в нашей Конституции. Во многих странах проводятся подобные референдумы (например, по вопросам развития атомной энергетики), и разве наш народ менее, чем другие, способен разобраться в том, что ему нужно, а что нет, как считают узкие специалисты, заинтересованные в том, чтобы «прогресс» шел именно по тем путям, по которым им выгодно Конечно, предварительно должна стать широкодоступной вся потребная для осуществления подлинного выбора информация. А каждый, кто пытался ее получить, знает, как это непросто даже в условиях гласности.
Если все строится и выпускается действительно для народа, то пусть и решает сам народ, нужно ли ему это. И пусть сам расплачивается за собственные ошибки, а не за ошибки других людей, которые за него решают, что ему делать и в какой среде жить. Да, основную массу населения составляют неспециалисты. Но ведь и не дети же они, за которых все надо решать взрослым дядям. Вопрос о том, кому принимать решения, — это вопрос не уровня компетентности, а нравственно-правовой. Безнравственно, когда вопрос о том, что будет у человека под боком (АЭС, ГЭС или еще что), решает без его согласия специалист, живущий «за тридевять земель». Его знания не дают ему такого права, потому что здесь есть еще и моральный аспект. Конечно, специалисты должны предоставить всю имеющуюся у них информацию и иметь приоритет в обсуждении. Но приоритет в решении должны иметь люди, живущие в данном регионе.
Ясно, что решения в данном случае могут быть иные при одной и той же информации. Если, например, специалисты оценят риск аварии на АЭС в 99,99 %, то для центральных планирующих органов он, по-видимому, покажется приемлемым. Но вот живущее вблизи от АЭС население вряд ли с этим согласится.
Существует здесь и еще ряд важных обстоятельств. Во-первых, у большинства так называемых специалистов из самых разных областей промышленности и техники обнаруживается общая технократическая позиция, ориентированная на дальнейшее расширение производства ради производства, причем в современных агрессивно-потребительских формах, заданных наукой и техникой (больше энергии, продукции и т. д.). Это позиция узколобого пантехницизма, и определяется она не только групповыми эгоистическими интересами хозяйственной бюрократии ведомств и предприятий, которая выдает себе щедрые вознаграждения именно за выполнение плана, но и общим материально-потребительским стереотипом мышления, взлелеянном на лозунгах покорения природы.
Во-вторых, помимо упорной защиты общей технократической позиции, часто остающейся как бы за кадром, специалисты склонны преувеличивать положительное значение той конкретной области деятельности, которой заняты они сами, и преуменьшать значение ее отрицательных последствий. Причем, отсутствие точных данных по тому или другому вопросу и недостатки научно-технических проработок специалисты часто используют для защиты своей точки зрения. Скажем, если нет обоснованных данных о неблагоприятных генетических последствиях, значит таковых и не существует. Специалист по атомной энергетике повышение радиационного груза людей готов объяснить и химией, и активным солнцем, и озоновыми дырами — чем угодно, только не влиянием АЭС и всей технологической цепочки атомной отрасли. Стремление спихнуть обвинения на другие ведомства и население (атомщики — на нефтяников и даже на курящих женщин, ведь известно, что горящая сигарета дает канцерогенный эффект) — это типичное проявление ведомственного подхода. Какую-то роль здесь может играть и просто попытка, пользуясь монополией на знания (что не менее опасно, чем некомпетентность), ввести в заблуждение правительство и общественность.
Многие специалисты, в том числе энергетики, призывают сейчас к взвешенному подходу. Однако взвешенность нужна прежде всего по отношению к возможностям науки и научно-технического прогресса как такового.
Кардинальное улучшение экологического положения невозможно только в рамках государственных и ведомственных организаций (пусть даже Госкомприроды). Для того чтобы в той или иной мере осуществилась подлинная гармония человека с природой, необходимо, чтобы стремление к этому было не только уделом соответствующих ведомств, но и жизненной потребностью каждого человека. Нужно массовое экологическое движение всего народа, осознавшего сложность современной экологической ситуации. Именно в этом смысле полезна деятельность различных общественных экологических организаций. Поскольку все люди так или иначе оказывают влияние на природу, преодоление опасности экологической катастрофы требует совместных усилий как можно большего числа людей самых различных возрастов и профессий. Необходимо создание культурной среды, в которой могло бы воспроизводиться экологически позитивное отношение к природе. Такое невозможно без глубокой модификации нравственного сознания и тотального повышения культурного уровня самых широких слоев населения.
В последнее время вслед за созданием Государственного комитета по охране природы СССР в нашей стране проведено несколько акций, имеющих целью поднять экологическое движение на качественно новый уровень. В ноябре 1988 г. объявлено об организации Экологического фонда (учредители: Госкомприрода СССР, Философское общество СССР, Всесоюзное химическое общество, Всероссийское общество охраны природы, кафедра философии АН СССР). В марте 1989 г. в Пущино-на-Оке проведен Международный симпозиум «Человек и биосфера: история и современность», который замыслен как подготовительный к изданию антологии мировой экологической мысли. Это может иметь большое значение для преодоления экологического невежества, а точнее — существующих анти-экологических стереотипов агрессивно-потребительского отношения к природе, еще во многом определяющих поведение людей, в том числе хозяйственных руководителей. На этом же симпозиуме было объявлено о создании фонда В. И. Вернадского.
Экологическое образование, новая концепция которого обсуждается в Государственном комитете СССР по народному образованию, неотделимо от активных экологических действий. Велика экологическая составляющая деятельности Народных фронтов, созданных в различных республиках нашей страны. Положительное значение имели экологические демонстрации, проведенные в Иркутске, Уфе и других городах.
В мае-июне 1989 г. состоялся I съезд народных депутатов СССР, в работе которого впервые участвовали представители от общественных организаций. Настало время для объединения усилий различных формальных и неформальных экологических организаций, которых в стране насчитывается не одна сотня, в рамках единого движения со своей платформой и со своими кандидатами на выборах в органы власти. В различных регионах существуют сходные экологические проблемы, и решаться они должны скоординированно и согласованно.
К сожалению, только-только было начавшее консолидироваться экологическое движение начало раскалываться на отдельные составляющие. В один и тот же день 24 декабря 1988 г. в двух разных концах Москвы состоялись учредительные съезды двух экологических обществ — Социально-экологического союза и Экологического союза. Между ними нет каких-либо принципиальных различий, и их обособленное друг от друга существование мало оправдано. Но коль скоро разрыв произошел, а вслед за ним было объявлено о создании Всесоюзного экологического общества и Всесоюзной общественной организации зеленого движения, было бы целесообразно, по-видимому, создать Всесоюзный координационный совет, в который вошли бы представители всех всесоюзных экологических организаций а также народные депутаты, выдвинутые и поддержанные этими объединениями. Не вмешиваясь
