Книга В слепой темноте - Энни Янг

"Какого черта?!" — бьется в висках мысль все то время, пока я варю в турке кофейный напиток.

Со злостью достаю из кухонного шкафчика шесть кофейных белых чашек. Пока я бесцеремонно глазела на бывшего парня, мама, кажется, просила, чтобы я всем сделала кофе, не так ли? М-да, я почти ее не слушала.

В очередной раз тяжело вздохнув, принимаюсь разливать напиток. Затем ставлю на плиту следующую партию кофе.

"Нет, всё хорошо, — успокаиваю я себя, — сейчас выпью бодрящий кофе, и из головы вылетит, выползет, выскочит вся эта нелепая дурость, что больно разжижает мозг."

— Долго ты что-то. Тебе помочь? — появляется рядом мама и, не дожидаясь ответа, подхватывает поднос, куда я минуту назад разместила полные чашки. — Догоняй, — преувеличенно весело бросает она, прежде чем свернуть за угол.

Но не успеваю я вынырнуть из кухни, как слышу грохот разбивающейся посуды.

— Ты? — с удивлением взирает мать на появившегося в дверях Евгения. Рядом, держа его за руку и пряча тревожный взгляд, стоит Лена и что-то шепчет мужчине:

— Я же говорила… надо было предупредить… черт…

Игорь тем временем опускается перед моей мамой и поднимает уцелевшие чашки, блюдца, металлический серебристый поднос и кладет всё это на край стола.

— Алекс, — окликает меня он, застывшую у стены в немом, легком изумлении. Мама знает Евгения? Странно. Хмыкнув и не придав этой сцене особого значения, я поворачиваю голову к Игорю.

— Что?

Но он уже спешит ко мне, легко подхватывает под локоть и уводит на кухню.

— Покажи мне, где у вас находятся совок с щеткой. Нужно убрать осколки.

— А, да, конечно. — Я быстрым шагом преодолеваю расстояние до раковины и достаю из-под нее всё необходимое. И через секунду ощущаю сопротивление: Игорь настойчиво вырывает из моих рук инвентарь со словами:

— Ты устала, посиди тут.

— Я могу сама…

— Прошу тебя, просто посиди тут. Я скоро.

— Ну что там? — изображая беспечность, спрашиваю я, когда Игорь возвращается из столовой, собрав весь мусор.

— Твоя мама поднялась наверх. Говорит, резко разболелась голова. Твоя тетя и ее… друг тоже отказались есть, сообщив, что перед этим перекусили в каком-то кафе на трассе. Так что за столом сидит лишь один твой дед и с невозмутимым видом чаи гоняет, наплевав на всех и вся, — с легкой усмешкой сообщает он события с места происшествия, закидывая мусор в корзину и убирая инвентарь на прежнее место. Моет руки, вытирает полотенцем.

— Что ж… кофе попить не получилось. Пойду составлю компанию деду. — Я спрыгиваю с барного стула.

— Стой. Всё еще можно исправить. — Он спешно подходит к плите, цепляет пальцами турку, с легкостью находит пачку кофейных зерен, засыпает в кофемолку, стоящую на столешнице. В общем, процесс готовки пошел.

Я в предвкушении невероятного, заставляю себя сесть обратно. То, как готовит этот мужчина кофе, вызывает особое восхищение. Лучше него варить сей божественный напиток не умеет никто. Даже завидно, блин.

— Алекс? — зовет он меня спустя минуты две абсолютного молчания.

— Да? — Подпирая подбородок ладонью, я завороженно наблюдаю за знакомыми манипуляциями. Вот его руки скользят по воздуху, словно в плавном, изысканном танце. Вот его пальцы хватают деревянную ручку, наклоняют, совсем чуть-чуть под углом, — и коричневая благоухающая река неизбежно льется прямиком в чистые новые чашки, добытые этими же красивыми пальцами откуда-то с верхних полок. Зрелище, заслуживающее, чтоб им любовались.

— Я хочу всё исправить, — тихо произносит он, стоя ко мне спиной и не смея повернуться и сказать всё это, глядя мне в лицо. Его пальцы опускаются на столешницу и крепко стискивают ее край.

— Что ты хочешь исправить? — спокойным тоном отзываюсь я, медленно переводя внимания с его рук на пейзаж за окном. Темнеет уже. Весь сад застыл в вечерних сумерках.

— Я хочу вернуть тебя. Пожалуйста, помоги мне. Что мне сделать?.. — Он спотыкается на слове, и я скорее понимаю, чем на самом деле слышу, как он с трудом сглатывает застрявший ком в горле. Знакомое состояние. Когда наваливается оглушающая, убийственная безысходность, ты готов на всё, лишь бы убить это в себе, избавиться от тяжкого груза, от острого кола в сердце, именуемого ужасным словом "боль". — Что мне сделать, чтоб вернуть тебя? Я так больше… не могу, — его голос срывается и переходит на тихий, едва различимый шепот.

— Отпусти меня. Просто отпусти, — так же тихо молвлю я, бездумно сверля одну единственную точку в окне: темно-зеленую, уже слегка покрытую вечерней дымчатой синевой вершину высокой ели, растущей у самой дальней стены каменного ограждения, что разделяет мой участок от соседского.

Перестань вдумываться, Алекс, иначе все его слова болезненной молнией распотрошат твои и так хлипкие внутренности, разбередят старые раны, а сердце не выдержит и разорвется, умрет. Увы, оно больше никогда уже не восстановится, просто-напросто лишится всяких сил, у него больше не будет шанса на жизнь. Оно не оживет: смерть сердца — к сожалению, необратимый процесс. Не станет его — не станет и меня. Я просто превращусь в пустоту. В глухую такую, мертвую. В молотую пыль, что безжизненным пеплом осядет на задворках вселенной, как жалкое напоминание о былом. О том, что когда-то на свете существовало такое глупое, слабое создание, одним неосторожным "движением" разрушившее саму себя.

— Не могу. — Он громко и протяжно выдыхает. — Ты ведь и сама знаешь, что не могу. Однако усиленно продолжаешь делать вид, что тебе все равно, заставляешь себя поверить в невозможное. Что и ты, и я… можем существовать по отдельности. Что можем друг без друга. Ты многое отрицаешь в своей голове, и знаешь, — Игорь снова делает паузу, — я обязательно дождусь того дня, когда твои мысли прояснятся, и я смогу тебя обнять без страха, что ты вновь убежишь от меня, предварительно разозлившись и наговорив всяких глупостей наподобие того, что якобы меня не любишь. Я знаю, что это не так, поэтому не утруждай себя, повторяя их снова. Эта глупость пролетит мимо меня, бесполезно растворившись в воздухе.

Краем глаза замечаю, как он разворачивается и смотрит на меня в упор.

— Посмотри на меня, — совсем тихо просит глубокий, мягкий голос.

Ничего не ответив, я молча встаю и ухожу к себе в комнату. Я так устала…