Что-то со мной не так. Внутри будто вулкан извергается. Необъяснимое беспокойство засело где-то в животе. Обида?
Меня спасает неожиданный звонок в дверь. Я вмиг подавляю в себе зарождающееся волнение, и резко вскакиваю:
— Это Лена, я открою, — и выхожу из столовой.
— Алекс, дорогая, как ты? — Лена мягко обнимает меня, едва та переступает порог. Обеспокоенно оглядев меня с головы до ног, с улыбкой выносит вполне положительный вердикт: — Выглядишь намного лучше, чем в последнюю нашу встречу.
— Приму за комплимент. — Я вымученно приподнимаю уголки губ в подобие ответной улыбки, но выходит так себе, на троечку… с минусом. Затем перевожу взгляд на человека за ее спиной, вносящего в дом пару увесистых чемодана. Отставив в сторонку багаж, он поднимает темно-карие глаза на меня.
— Евгений… вы тоже здесь. Я весьма рада видеть вас снова, — негромко изрекаю я, и в следующую секунду вновь оказываюсь в очередных объятиях. На этот раз — крепких, сильных и неожиданно тесных. Пора бы привыкнуть, что этот мужчина очень любит обнимашки… со мной.
— Здравствуй. Как ты? Всё хорошо? — ослабив объятия, он с серьезным видом заглядывает в мое лицо.
— Да, вполне, — киваю я и, высвободившись из кольца мужских рук, поворачиваюсь к тете, которая к этому времени успела переобуться в новые гостевые тапочки, купленные мамой специально для наших столичных гостей. — Вы голодны? Просто мама устроила грандиозный ужин в честь вашего приезда. Но если вы не хотите… и устали с дороги, могу проводить вас в вашу комнату, отдохнете, — предлагаю я, лишь бы не возвращаться за стол. Но моему желанию не суждено было сбыться, поскольку и Лена, и Евгений соглашаются с тем, что было бы не прочь подкрепиться после долгой дороги. А значит, я вынуждена составить им компанию за столом. Нет, разумеется, я могу наплевать на всех и сбежать с этого ужина с концами, но это будет действительно вопиющее неуважение к новоприбывшим гостям.
— Я так устала часами сидеть в машине. Все ноги затекли, — жалуется тетушка, повиснув на предплечье мужчины. — Слава богу, не я была за рулем. Мы приехали на Жениной машине. — Она с нежной благодарностью смотрит на своего спутника, потом снова на меня. — Мы оставили ее у ворот. Кстати, там у вас еще какой-то роскошный джип стоит. Прям обалденный. Он чей? — с веселым любопытством интересуется она.
— Лучше тебе не знать, — бурчу я, резко разворачиваясь к столовой. Раз участи не избежать, придется мужественно терпеть в ожидании окончания этого вечера. После я смогу спокойно закрыться у себя в комнате и уединиться, достать ноут и, возможно, наконец я смогу начать писать. Хотя бы пару строчек. Хоть одно жалкое слово. Если смогу себя преодолеть… Хотя я по-прежнему не уверена, нужно ли мне это всё? Нужно ли переносить мысли и всю свою жизнь на белое полотно текстового редактора… Какой в этом толк?
— Мы поднимем вещи в комнату, минут через пять присоединимся к вам, не против? — долетает неуверенное в спину.
Я останавливаюсь в задумчивости.
— Хорошо, Лен. Ты… то есть вы, вы оба, сошлись, я правильно поняла?
— Да, так получилось, — скромно сообщает Лена, а у самой глаза горят от любви, глядя на высокого симпатягу рядом. Смотрю на Евгения, стараясь прочитать все, что об этом думает он сам. Но этот индивид как всегда непробиваем в этом плане. Совершенно безэмоционален. Хорошо держит лицо непроницаемым.
— Ничего не хотите сказать? — задаю я наводящий вопрос, не сводя с него внимательного взгляда.
— А что сказать? Лена меня очаровала и окончательно пленила мое сердце, — отвечает совершенно серьезно.
— Блин, умеешь же ты красиво говорить, — восхищенно вздыхает прильнувшая к нему счастливая до чертиков Лена и быстро чмокает его в губы. Ласковые мужские руки мгновенно оказываются на ее тонкой талии. — Я тоже тебя люблю, милый.
— Ладно, всё с вами ясно. — Я отворачиваюсь от сладкой парочки и уже бросаю через плечо: — Ваша дверь третья слева.
Я первая появляюсь в столовой, ловлю вопросительно-ожидающие взгляды сидящих за столом. Лишь заняв свое место, невозмутимо роняю:
— Поднялись в свою комнату, скоро спустятся к нам. — Беру полупустую чашку с остывшим чаем в руки и подношу к губам, не удостоив никого и взглядом.
Я устала. Так устала, что в пору утопиться. Но я отчаянно делаю вид, что всё со мной хорошо, и с безразличным видом протягиваю к центру стола руку, пытаясь ухватиться за еще теплый заварочный чайник. На помощь тут же приходит Игорь: молча берет стеклянной сосуд с плотной коричневой крышечкой и, придерживая ее, аккуратно наливает мне чай.
— Спасибо, — благодарю я тихо, коротко подняв на него свой взор. После чего сосредоточенно начинаю ковыряться в своей тарелке. Зачем-то отделяю сырные кубики от основного блюда, медленно, словно в трансе, сдвигаю их к одному краю, потом то же самое проделываю и с грецкими орехами, сместив их к другому полюсу. Замираю, глядя на свое творчество, наклоняю голову сначала в один бок, потом в другой, но, осознав, что веду себя странно, раздраженно возвращаю всё на место, лихорадочно перемешивая содержимое вилкой. Резко вскидываю голову и — как и следовало ожидать! — натыкаюсь на озабоченные лица. Каждый, абсолютно каждый сидят неподвижно, с волнением уставившись на чокнутую меня.
— Алекс? — первая нарушает тишину мама. И медленно, стараясь выполнить сие действие бесшумно, опускает столовые приборы на тарелку.
— Сокровище мое, ты хорошо себя чувствуешь? — подхватывает деда, хмуря брови.
Игорь шумно сглатывает, видимо, боясь ляпнуть что-то не то. Отлично, пусть молчит — целее будет.
— Разумеется, — напустив на себя беззаботность, я с высокомерным видом запускаю прядь за ухо и встаю, поправив лямку сарафана. — Я сварю кофе. Кто-нибудь желает?
— Я, если тебя не затруднит, — подает голос Игорь, неловко кашлянув в кулак. — Обожаю кофе.
— Да, знаю, ты любишь, — машинально отзываюсь я и тотчас прикусываю язык, костеря себя за невнимательность и тупость. Нужно следить за своей речью, Алекс! Какая тебе к черту разница, что он любит, а что нет?! Теперь он еще и подумает, что мне не все равно! Дура!
— Верно. — Игорь улыбается и, чуть поразмыслив, добавляет: — Я безумно люблю твой кофе. Приготовленное твоей рукой.
Я готова взвыть от досады, однако уже в следующий миг внутри меня всё переворачивается: его теплые слова отчего-то приятно греют и не дают мне скатиться в пучину злости и негодования. Застыв подле стула, на несколько долгих секунд я растворяюсь в его ослепительно-синих глазах. На какой-то момент я даже забываю дышать. Просто смотрю и смотрю в эти два космоса, и, заметив в них живой, яркий огонь — а быть может, это звезды! — я невольно вздрагиваю и спешу прикрыть веки, чтобы уже на следующей секунде развернуться и увидеть расплывающийся перед глазами нелегкий путь на кухню.
Я в буквальном смысле сбегаю из столовой, боясь растерять последние крохи благоразумия.
