что многие из разведывательных миссий КНР по всему миру стало невозможно поддерживать. Депортированные в то время журналисты информационного агентства Синьхуа или дипломаты посольств не обязательно были шпионами, как люди думали, что они должны быть. На самом деле часто было наоборот; именно потому, что они были простыми сторонниками Культурной революции за рубежом, которые не прошли подготовку в качестве специальных агентов, их легко обнаружить, поскольку они стремились разжечь революцию в Африке, Латинской Америке и других местах. Согласно отчету ЦРУ, «сообщение, отправленное в одно посольство в середине декабря (и, вероятно, представляющее собой циркулярную директиву для всех заграничных объектов), оговаривало, что от одной трети до половины всего персонала миссии должны вернуться для переподготовки и прямого участия в «Культурной революции».
В январе 1967 года 600 из 2200 сотрудников посольства — как шпионов, так и настоящих дипломатов — вернулись в Пекин. Первая «перепрограммированная» группа была отправлена в Бирму для выполнения новой общей миссии: разжигания революции, раздачи значков председателя Мао, экземпляров его Маленькой красной книги и других журналов и книг, переведенных на разные диалекты, изданных Издательством иностранных языков в Пекине. Кампания была настолько нелепой, что в оппозиционном просоветском лагере Маркус Вольф, глава разведки Восточной Германии, получил приказ из Москвы подсчитать количество плакатов Мао, которые были наклеены на стены в Занзибаре.
Однако в других частях света группа Кан Шэна действительно способствовала подъему восстаний, так же как в 1920-х годах Советы поощряли, консультировали и вооружали мятеж китайских коммунистов. Существуют четкие параллели между неудавшимися восстаниями 1927 года, которые привели к правлению «белого террора» Чан Кайши, и попыткой восстания в сентябре 1965 года коммунистической партией Индонезии при поддержке Пекина, которая не привела ни к чему, кроме кровавой бойни. Один миллион индонезийцев были убиты армией Сухарто; он воспользовался моментом и узурпировал Сукарно.
Май 1968 года и Маленький Коминтерн Кан Шэна
В то время как Кан Шэн поставил секретную службу Дяочабу на колени, он все еще полагался на две другие службы Центрального комитета КПК, теперь урезанные и связанные с миром разведки: Департамент международных связей (ILD) и Объединенный фронт. Рабочий отдел (УФРЗ).
Международная организация труда в значительной степени подчинялась организации, контролируемой Чжоу Эньлаем. Ван Цзясян, его основатель и руководитель после «Освобождения», пострадал от ужасного возмездия от рук Кан Шэна, как и Ли Вэйхань, еще один представитель той же службы. Вся семья Ван подверглась преследованиям; некоторые были убиты, другие голодали и остались без крова. Жена Вана, Чжу Чжунли, была заперта на шесть месяцев в камере без окон в здании ILD и подвергалась пыткам со стороны Цао Иоу, жены Кан Шэна, которая руководила отделением вместе с ее мужем. Подобно мадам Мао и жене Линь Бяо Е Цюнь, Цао получала огромное удовольствие, преследуя других женщин и видя, как они страдают. Многие функционеры были также подвергнуты чистке одним из заместителей Канга, Ван Ли, бывшим главой 9-го отдела Дьяочабу, который сформировал свою собственную группу для искоренения «контрреволюционеров».
Кан Шэн хотел превратить ILD в «маленький Коминтерн», новый Интернационал для подготовки национальных секций прокитайского коммунизма по всему миру. Это потребовало углубления китайско-советского раскола, достигнутого за счет раскола в традиционных промосковских коммунистических партиях за рубежом. Канг и его фракция пытались улучшить отношения с албанскими и румынскими коммунистами, а с начала 1960-х годов делали шаги в сторону Венгрии и Восточной Германии. В отчете ЦРУ даже говорилось, что в какой-то момент казалось, что последний может перейти в китайский лагерь.
Что касается Западной Европы, то местные органы контрразведки определили китайское посольство в Швейцарии как главный центр налаживания связей с более мелкими партиями, где марксистско-ленинские коммунисты превозносили мысли председателя Мао до небес. Бывшие кадры просоветских партий порвали с Москвой и согласились создавать прокитайские группы. Они привлекли молодых активистов к этому бьющемуся сердцу новой революции. Кан Шэн, как глава международной международной практики Китая, лично принимал маоистские делегации. Они были очарованы этой революцией, в которой мятежная молодежь восставала против взрослого мира, а советский «ревизионизм» рвался на части вместе с капитализмом. «Беги, товарищ, старый мир позади!»
Но главный европейский лидер этого прокитайского протестного движения бельгиец Жак Гриппа сам уже не был очень молодым. Во время Второй мировой войны он был лидером вооруженных партизан, крыла сопротивления Коммунистической партии Бельгии. В 60-е годы, во времена советско-китайской косы, он выбрал китайский лагерь и заложил основу для учебника маоистского движения. Я несколько раз брал у него интервью в Брюсселе, и он рассказал мне, как встречался с Кан Шэном и людьми из китайских секретных служб в Швейцарии и других местах. Дважды он посетил Пекин, новую Мекку коммунизма, захваченную вихрем Культурной революции. Но как реалист он сочувствовал проигравшим в этой истории: Лю Шаоци и Дэн Сяопину. Гриппа был прокитайски настроен, но враждебен крайностям Культурной революции — и его решительно не впечатлил Кан Шэн.
Аналогичный раскол произошел и во Французской коммунистической партии. Образовались марксистско-ленинские группы; в значительной степени они составляли горнило того, что стало парижской интеллигенцией в 1980-х и 1990-х годах. Тем не менее после катастрофической волны мая 68-го и вплоть до начала 1970-х годов французские маоисты не поднялись на гребень революционной волны у себя дома и не прибегли к терроризму, как в соседней Италии. Это могло быть связано с особым отношением китайского руководства к французскому правительству. Они ясно дали понять французским товарищам-маоистам, которые приехали в КНР и провозгласили их «наследниками Парижской Коммуны», что КПК не желает видеть свержения де Голля, поскольку он признал КНР и оставил националистический Тайвань без помощи. Хотя портреты Мао маячили над Сорбонной во время событий мая 1968 года, и несмотря на дикие заявления, распространяемые министром внутренних дел Раймоном Марселлином, на самом деле китайские спецслужбы не поощряли протесты, и ортодоксальные маоисты оставались в стороне.
Сам Кан Шэн сказал прибывшей с визитом делегации Марксистско-ленинской коммунистической партии Франции (PCMLF), что они были правы, когда призывали своих сторонников не голосовать ни за де Голля, ни за Миттерана на президентских выборах 1965 года. Писатель Режис Бержерон вспоминал свою встречу с Кан Шэном во время той поездки: «Его нельзя просто назвать начальником службы безопасности, потому что он был таким идеологом. Вот почему он отвечал за ILD. Мы познакомились с ним в августе 1966 года, когда красные гвардейцы шли через Пекин. Он был уставшим. Он спал всего четыре часа за ночь. Все его действия были размеренными. Он был худым, как грабли, с манерой интеллектуального
