прятаться в оврагах и перелесках, спать на голой земле, завернувшись в снятые с убитых людей куртки, но она не жаловалась — гостеприимные жители Старых Лопухов отбили у нее всю охоту приближаться к поселениям людей. Хорошо хоть, не пришлось голодать. Из трофейного лука худо-бедно, но удавалось настрелять дичи, а еще Мартин научил ее ставить силки.
Последние несколько дней они старались быть особенно осторожными, ведь граница пролегала рядом, и шанс встретить венардийские разъезды или рубежную стражу гоблинов был высок, но все равно не убереглись — наткнулись на этот небольшой отряд, который охранял возящихся в земле людей. Каэрден вовремя шикнул на Леу и Мартина, и те залегли на вершине невысокого холма и прижались к промерзшей земле. В сгущающихся сумерках гоблины вряд ли заметили бы их, тем более, что были заняты тем, что понукали своих рабов, но рисковать не хотелось.
— Когда-то они жили в бок о бок с фаэйри, — негромко сказал Каэрден, не отрывая взгляда от суетящихся внизу фигур, темных на белом. Леу обернулась к нему.
— Гоблины?
— Да. Очень давно, еще до рождения моего деда, до того, как Полуночная земля получила свое имя. Прошло так много времени, что уже тяжело отличить быль от вымысла, но рассказывают, что тогда гоблины и фаэйри делили между собой день и ночь. Пока на небе стояло солнце, остров принадлежал им, а мы выходили на свет луны. Была пора, когда оба народа уживались друг рядом с другом. Гоблины не знали металла, с трудом могли обрабатывать дерево и камень, выращивать плоды, жили в пещерах и вырытых в земле ямах. Со временем они стали завидовать фаэйри, которые возводили высокие башни и строили жилища из белого камня, украшенного резьбой, и начали вредить нам. Днем, пока остров был в их власти, гоблины приходили со своими дубинами и каменными топорами, разоряли и сжигали наши сады и разрушали наши дома, а потом просто пошли на дворы фаэйри войной.
Леу, незаметно для себя, заслушалась. Скосила глаза и заметила, что и Мартин приподнял голову и старается не пропустить ни слова. Королевский посланник тем временем продолжал, не сводя глаз с происходящего внизу:
— Война шла долго, и постепенно гоблины стали одерживать верх, потому что их шкура часто оказывалась слишком прочна для наших стрел, а в ближнем бою преимущество оказывалось за ними. Дружины дворов проигрывали битву за битвой, и тогда Лаану, король, правивший в те дни, воззвал к луне за помощью. Мать фаэйри услышала его и послала нам магию. Мы смогли переломить ход войны, но и гоблины взмолились своим богам, чтобы те оградили их от волшебства фаэйри. Магия стала бессильна против них, и гоблины снова начали одерживать верх. Под конец они захватили весь остров и заперли остатки нашего народа в крепости Тара на восточном побережье, и когда гоблины были уже готовы пойти на штурм, к ним вышел король Лаану. Он был безоружным и просил предводителя гоблинов заключить с ним сделку. Король вызвался за ночь пересечь остров с востока на запад и вернуться назад, а за это просил сохранить жизнь оставшимся фаэйри и позволить им сесть на корабли и отправиться искать новый дом. Гоблин расхохотался, потому что даже самый быстрый скакун не смог бы проделать путь от восточного берега до западного меньше, чем за пять дней. Все еще смеясь, он сказал, что король фаэйри просто пытается отсрочить штурм, и добавил, что если Лаану сумеет выполнить задуманное, то гоблины сами покинут остров и больше никогда не ступят на его берега. Он не знал, что перед тем, как выйти из ворот Тары, король три дня и три ночи молил луну о помощи, и получил ее. Солнце опустилось и больше не взошло, и когдаЛаану вернулся, выполнив свою часть сделки, гоблины ушли. Они проклинали короля, называли его лжецом, но их правитель дал слово, и гоблины были связаны им. Они переплыли море и осели на южном архипелаге, а в Полуночной земле с тех пор всегда царит сумрак, и луна с небе напоминает нам о чудесном спасении много кругов назад.
Мартин покачал головой.
— Королю Ройсу они тоже давали слово, — заметил он. — И даже держали его тысячу лет, а потом все равно напали. Вам лучше поостеречься.
Каэрден хотел было ответить ему, но не успел. В сгущающейся темноте замелькали огненными точками факелы, раздался нарастающий топот копыт, и, приглядевшись, Леу различила маячащих вдалеке всадников. Она насчитала с десяток человек с броне и с золотым орлом на сюрко и притороченных к седлам щитах.
— Там… — прошептала она и указала в направлении приближающихся венардийцев. Посланник Высокого Престола кивнул и усмехнулся.
— Похоже, сейчас будет представление. Я с удовольствием погляжу.
— Что, что там? — зрение Мартина было не таким острым, как у фаэйри, и он растерянно вертел головой, не понимая, откуда доносится шум.
— Солдаты, — коротко пояснила Леу. — Человек десять, на конях.
— Всего десять, — мрачно проговорил он. — Это самоубийство. Гоблины их разорвут за минуту.
У Леу заныло под ложечкой. Ни к этим страшилищам, ни тем более к венардийцам она симпатии не питала, но при мысли, что сейчас развернется у них на глазах, ей стало тошно. Мартин прав, гоблины сожрут этих несчастных солдат вместе с их конями и даже не поморщатся. Да еще эти бедняги, которые возятся с камнями, могут попасть под горячую руку…
Гоблины, похоже, заметили приближение венардийского отряда, слишком поздно. Солдаты вынырнули из темноты, обнажили оружие, и только тогда те лениво обернулись в их сторону и даже не успели поднять свои топоры и копья. Венардийцы спешились, что-то крича и размахивая мечами бросились к гоблинам…
«Ну дураки же» — успела подумать Леу. — «Верхом у них хоть какой-то шанс был бы!»
Противников разделяли всего несколько шагов, когда солдаты остановились. Продолжали кричать что-то, жестикулировать, но не делали попыток завязать бой. И гоблины — гоблины тоже не спешили кидаться на них. Два отряда просто стояли друг напротив друга, переругивались и махали руками. А рабы гоблинов даже не пытались воспользоваться случаем и бежать, только бросили копаться в земле, стояли и глазели на происходящее.
Леу
