просто знала, что энергия её окружает, но совершенно не представляла, что с этим чувством делать.
— Ты не в потоке.
— В каком потоке?
— В том-то и дело, — прорычал Эш. — Я словно пытаюсь научить тебя вязать, а ты не знаешь, что такое пряжа.
— Ну извини, что меня никто не водил в магазин рукоделия! — Ынбёль даже голос повысила.
Около окна треснула склянка. Тут же запахло зверобоем и пластилином.
— Ещë одна метафора, и я шагну в петлю вслед за Верховным, — взвыл Джебедайя и стряхнул осколки. Он бывал поэтом, но лишь когда его травяные эксперименты шли как надо. Сегодня явно был не тот день. — Иди сюда, — он взмахнул рукой. Из рукава тут же высыпалось что-то зеленое, игольчатое.
Джебедайя копался в рассаде на подоконнике. Вокруг самодельных клумбочек были начерчены различные знаки и руны — защита от Эша, которому не нравилось жить в одной комнате с тем, что может его убить. Хотя он, конечно же, увидел бы это заранее — ему просто не нравилось, сколько места в комнате занимала зелень, и он избавлялся от неё под любым предлогом.
— Не думаю, что тебе подойдёт быть в потоке, — заметил Джебедайя. — Это сложное и опасное состояние, когда твоя магия имеет физическое проявление. Лекси рассказывала, как меня проткнуло?
— Соломенный страшила, — усмехнулся Эш.
— Это было из-за потока. Я вошёл в него, чего не стоило делать с моим тогдашним уровнем. Я и сейчас не факт, что совладаю, поэтому вытолкнул всё, что мог, в лес. Покажу тебе его как-нибудь, — Эш за спиной презренно хмыкнул. — Ну если тебе захочется… Ладно, давай по-другому. Вытяни руку над саженцами. Что чувствуешь?
Маленькие листочки щекотали ладонь. С них сыпались неестественно алые семена. Ынбёль впервые занималась с Джебедайей, а потому не хотела проверять его терпение на прочность. Она сосредоточилась и приказала себе чувствовать. Спросила:
— Они… шевелятся?
— Не они. Моя энергия в них. Вот, — Джебедайя взял её за руку и перевёл к своей широкой груди. — Чувствуешь?
Ынбёль не сразу ответила, боясь спугнуть ощущение под пальцами. В них тепло покалывало. Энергия Джеба ощущалась, как…
— …как нить. От тебя — к ним. Да?
— Это и есть поток, — улыбнулся довольный Джеб. — Ищешь нити, канаты, цепи — и хватаешься. А если хочешь в него войти — просто обвяжи вокруг шеи.
— Верховный это и сделал. Так всё и мучается, — жестоко хохотнул Эш. Ынбёль подумалось, что они с Перси ладят лучше, чем пытаются показать. — Ой, да не смотрите на меня так.
— Это не шутка, — пояснил Джебедайя. — Но это лучше пусть он расскажет. А ты ищи свои потоки. Хватайся и тяни. И лучше не рассчитывай на руки — их ведь может и не стать. Чувствуй душой.
Душа. Будто у кого-то из них она осталась после полнолуния.
— Джебедайя! — вдруг рявкнул за дверью Верховный и больше не произнёс ни одного приличного слова.
Джебедайя отвечал ему в схожей манере, но более сдержанно. Ростки в кадках съëживались от криков.
— Я всё сейчас исправлю! — закончил тираду Джебедайя и спрыгнул с подоконника.
Ынбёль вдохнула, прикрыла глаза и снова вытянула руку над саженцами. Нить от Джебедайя продолжала тянуться к ним, удлиняясь. Это как поводок. Ынбёль сосредоточилась и почувствовала множество нитей. Они были в плюще на стенах, в гадальных картах на полу. Большое зеркало в углу было буквально завешено энергией. Сравнение с пряжей теперь напоминало истину: несложно было догадаться, где чей клубок. Удивительно, насколько это легко.
— Он прав насчёт потока, — сказал Эш. — Я и забыл, что ты не такая, как я. Мне что в потоке, что без — всё одно видеть буду, но в потоке не так больно. А Джебедайя… — он помолчал, словно бы на что-то решаясь. Ынбёль ощутила сокровенный момент. — Думаешь, чего он так с растениями своими носится? Когда Перси обгорел в первый раз, он едва с припарками разобрался. А тут такое… Ох, ты бы видела. Беспомощность он терпеть не может. Представь, как он ненавидел себя, когда мог вылечить ожог только полудохлым листом чего-то плохо изученного. А потом ещё Эр-Джей со своей магией. У Верховного голова болит часто. Лекси вечно скачет, где не попадя. Ты чуть руки не спалила за одну секунду. Он за нас боится. Думает, лучше пусть его плющ порвëт, чем мы пострадаем. Идиотина.
Ровно как Перси и Лекси иногда ссорились, Эш с Джебедайем могли быть единодушны. Магия да и только.
После того дня они с Эшем временно остановили занятия: Ынбёль хотела получше разобраться с потоками, к тому же всё ещё не научилась чувствовать момент, когда готова к воскрешению, и полагала, что эти два знания как-то связаны между собой.
Эша от предсказаний тошнило. Перси горел от злости — у него и спрашивать было не надо, чтобы понять, как он колдует. Джеб разбивал энергию на маленькие ниточки, деля непосильную ношу ответственности между собой и своими растениями. Лекси думала о хорошем.
Ынбёль совершенно не представляла, что делать ей. Она уже смирилась с идеей, что умершее не обязательно умерло окончательно, но было тяжело представить, что она как-то может на это повлиять.
Должна ли она просто отдать трупу свою энергию, как это делал Джебедайя? Или ей нужно представить тело живым, как это сделала бы Лекси для своих иллюзий?
Она всё думала — на что похоже воскрешение? В голову навязчиво лезли картинки из голливудских фильмов, но она их прогоняла.
Что она чувствовала, когда вернулась?
Исцеление. Дух тогда словно бы собрал её по кусочкам, но не просто собрал, как разбитую чашку — он пропитал собой каждую клеточку её тела. Заставил её, всю её, а не только душу, жить и стремиться к жизни. Он заставил её чувствовать колебания, вскрыл палитру вкусов и чувств, вывернул и вылечил.
Ынбёль ещë не до конца сформулировала свои мысли, но уже знала — это оно. Чтобы что-то воскресить, надо заставить его жить.
— Метаморфозы, — заклинала она, — давайте, я в вас верю. И в себя верю.
Дар, её маленький источник мотивации, висел невидимкой у сердца — рядом с трёхцветным амулетом и цепочкой. Звучал серёжками, иногда царапался. Жил.
Будни шагали своим чередом. Старались идти ровно, но всё равно переломали ноги в доме ведьм.
Джеб после того урока обрёл веру в себя как учителя и однажды загадочно поманил её за собой. Ынбёль пошла, но, увидев, как тот отпирает дверь в подвал, замерла. Всё живое, что было в доме, успело нашептать ей, что в подвал лучше не ходить. Подвал —
