автоматической с сошками, калибра 7,62 миллиметра. В бывшей гостиной на старом диване расположились Кувалда и Витёк. Кувалда, нависая могучим торсом над придвинутым к дивану журнальным столиком, сосредоточенно чистил разобранный и аккуратно разложенный на промасленной тряпке АКС-74. Своё «Весло» (того же калибра 5,45, что и складной «Калаш» отчима, только с деревянным прикладом и цевьём) Витёк уже привёл в порядок и теперь листал найденную вчера книжку — фантастический роман Сергея Снегова «Люди как боги».
Вчера, по пути в «Екатеринодар», который в кубанском Содружестве было принято называть «Краснодаром», и никак не иначе, их отряд нарвался на выродков. Шайка из девяти человек атаковала отряд в одном из мёртвых посёлков, действуя на удивление слаженно. Кувалда даже предположил, что некоторые из выродков когда-то давно были кем-то вроде искателей, пока не скурвились…
Кубанцы выродков обычно не трогали, если те не нападали первыми, не пакостили и не были пойманы на людоедстве. Главными отличиями выродков для кубанских общинников были: неспособность жить в общине, нежелание ставить общественное выше личного, болезненный индивидуализм, единоличничество, скопидомство и просто запредельная половая распущенность. Кроме того, половина выродков были мутантами — имели лишние конечности, уродливые наросты на теле, встречались трёхглазые, а иногда даже двухголовые. Если такой урод рождался в общине, его топили сразу после рождения (в первые два десятилетия после Войны таких много рождалось, теперь меньше). Выродки часто сожительствовали с собственными детьми, не чурались педерастии, лесбиянства, «шведских семей», садизма и других извращений, вплоть до скотоложства. Большинство выродков были каннибалами, но встречались и такие, кто не опускались до такого, поэтому у кубанских искателей и было правило: выродка сторонись, не садись с ним за стол и вообще не прикасайся к нему, чтобы не запомоиться, а если точно знаешь, что выродок — людоед, тогда убей. Упырями же называли таких выродков, каких сторонились и сами выродки. Упырь — это окончательно опустившийся человек; часто это безумец или калека с мутациями, которого некому было утопить во младенчестве. Упыри обычно прятались от нормальных людей, но при численном превосходстве могли напасть и сотворить с жертвой страшное: изнасиловать, снять с живого кожу или расчленить; нанизать живого на кусок трубы и изжарить над огнём; подвесить и вскрыть вены, чтобы спустить кровь… — что угодно, что могло взбрести в их больные головы.
…Среди выродков, что напали на отряд Кувалды, было всего две бабы, весьма уродливые, и один пидор, по-видимому компенсировавший половой дисбаланс в шайке. С шайкой пришлось повозиться. Никто из отряда не пострадал (разве что Колю одна сука страшная за ногу укусила, несильно) но на то, чтобы перебить шайку, ушло время. Почти пять часов Кувалда с товарищами гоняли выродков по мёртвому посёлку, пока не истребили всех до последнего. Поэтому заночевать пришлось в посёлке. (Там, в одном из домов Витёк и разжился фантастической книжкой.) Так график движения отряда оказался скорректирован обстоятельствами, и на место встречи они пришли позже запланированного времени.
А причина сбора была весьма необычная.
Серёга Хмурый, искатель из Свободного, ходивший за каким-то делом в район Тихорецка вместе с махновцами, утром 21-го числа прилетел к Кувалде, весь в мыле, на своём «коне педальном» (так среди искателей было принято называть велосипеды, на которых они перемещались по Пустоши) и сообщил о замеченном им на трассе М-29 отряде, состоявшем сплошь из каких-то неместных лысых мужиков в одинаковой серой одежде.
За лысыми установили наблюдение. Выяснилось, что лысые эти идут откуда-то из-под Ростова-на-Дону или даже дальше, и путь они держат не куда-нибудь, а в Краснодар.
Но не интерес пришельцев к Краснодару, и даже не то, что эти лысые все одинаковые, как братья-близнецы (то, что это подразделение, слаженное по типу армейского, было понятно сразу), а их средство и способ передвижения привлёк интерес искателей. Передвигались те на… «паруснике». Сухопутном.
Это было нечто среднее между трамваем и парусным кораблём. Стоявшее на широко расставленных в разные стороны авиационных шасси, по четыре с каждой стороны, «судно» передвигалось под самыми настоящими парусами! На носу «корабля» был установлен устрашающих размеров пулемёт на станке, который один из махновцев опознал как «Утёс» калибра 12,7 миллиметра. Количество лысых разведчики определили как: «не меньше тридцати рыл». Вооружены эти подозрительные гости были «автоматами, арбалетами, мечами и хрен знает чем ещё».
Махновцы заметили их ещё 18-го числа днём. Двигались лысые в направлении Кропоткина и, если бы не вставший тогда на несколько дней штиль, числа 21-22-го могли бы быть уже в Краснодаре. Наблюдателям штиль оказался очень на руку… вернее, на ногу, — педали-то крутить отсутствие ветра не мешает, а вот чудо-техника лысых без ветра — что любой мёртвый довоенный транспорт, стоит на месте…
На Сходе в Свободном решили послать товарищей в Октябрьский, Красный хутор и в Вольный. Махновцы уже были в курсе дела и обещали поставить в известность соседей. То, что эти лысые приедут со стороны Усть-Лаби́нска, было ясно как божий день, и потому под наблюдение решили взять именно это направление.
Свои базы в Краснодаре имели не все поселения Содружества, потому некоторые помещения использовались совместно, — в этой квартире, помимо свободненских, останавливались ещё и махновцы (искатели из деревни Махновки), реже — товарищи из Октябрьского. Оставленное в кладовке барахло никто не трогал, — это закон. После себя обычно оставляли что-нибудь из еды: сало, крупу, сухари, — это традиция.
Дом стоял на заросшем кустарником и утыканном ещё прошлогодними колючками пустыре, бывшем когда-то пригородным посёлком. После того как «Краснодарское море» — огромнейшее искусственное водохранилище — вышло из берегов, а точнее было выпущено из берегов при помощи одной из четырёх ударивших по Краснодару боеголовок, посёлок превратился сначала в болото, а после — в пустырь. Основная масса воды ушла расширяющимся клином на юг, лишь подтопив при этом Па́шковский, но встретившиеся здесь две взрывные волны (одна пришла со стороны аэропорта, другая со стороны разрушенной дамбы) превратили посёлок в сплошной пустырь с разбросанными по нему холмами из обломков зданий разной величины. От устоявших тогда при двойном ударе многоэтажек остались лишь редкие руины в один-два этажа высотой, две кирпичные пятиэтажки и этот вот девятиэтажный уродец, который даже спустя почти шестьдесят лет не собирался падать.
Дочитав главу, Витёк отложил книжку и, посмотрев на Кувалду, спросил:
— Как думаешь, дядь Вань, нахрена лысые сюда едут?
Кувалда пожал плечами:
— А хрен его знает… — Искатель начал собирать автомат. — Мы здесь чтобы узнать это наверняка. Чего гадать-то?
— Ну, анализ типа…
— Анализ… —
