длится полминуты.
Смотрю в любимые серые глаза без единого коричневого вкрапления, когда Влад открывает душевую дверь. На его скулах красные пятна, как и на моих. Волосы всклокочены, а мои лежат на плечах как попало. Мокрые от пара и воды.
Он смотрит в мое лицо, стоя на пороге душа совершенно голый.
Пять минут назад он вышиб из меня душу и сейчас смотрит на меня так, будто хочет вынуть ее снова, только на этот раз не применяя рук: кружит глазами по моему лицу, будто убеждаясь в том, что я не собираюсь сбежать, позорно поджав хвост, как маленькая глупая дурочка.
Я прикрываю глаза, когда его тело протискивается внутрь и руки берут меня в плен, ладонями упираясь в стену возле моих плеч. Его голая грудь касается их сзади. Перед глазами кружит картинка секундной давности: длинные ноги, узкие бедра, широкая мужская грудь с отточенными в спортзале мышцами, плоский живот и окруженный короткими темными волосками пах — картинка, к которой мне не удалось привыкнуть вот так, с разбега, даже несмотря на то, что Влад не возбужден.
— Я заказал еду. У них свой ресторан. Доставят минут через тридцать…
Его голос низкий и хриплый, как после сна, и он раздается прямо над моим ухом. Дико интимно. Как и все, что происходит с нами в данную минуту.
Откидываю голову и кладу ее ему на грудь.
Влад прижимается ртом к моей шее, рукой обнимает под грудью. Крепко. Так, что наши тела влипают друг в друга, и в мои ягодицы вжимается то, что у него ниже талии, вызывая кульбит в животе и щекоча кожу на моей попе мягкими волосками.
— Ты потеряла дар речи? — бормочет Градский. — Мне некомфортно, когда ты молчишь. На тебя это непохоже.
— Я хочу тебя потрогать… — произношу. — И попробовать…
— М-м-м… — Он с шумом втягивает в себя воздух, не отрывая носа от моей шеи. — Ты меня уже попробовала.
Щеки слегка печет от воспоминаний, и, наравне с моими «вкусовыми» открытиями, меня внезапно колбасит от фантомных ощущений его пальцев в моём рту.
Мне это понравилось.
Боже… понравилось!
Поймав его запястье, отрываю от стены тяжелую, увитую венами ладонь с длинными загорелыми пальцами и тяну ее к своему лицу. Влад не сопротивляется, но дергается, когда, прижав его ладонь к своему подбородку, оборачиваю губы вокруг большого пальца и втягиваю его в рот, поглаживая языком.
— Твою мать… — выдыхает он с шипением, сдавив меня под грудью так, что я пропускаю один вдох.
Горячий толчок между моих ягодиц заставляет вздрогнуть меня саму и отзывается спазмом между сведеных бедер. Я чувствую прилив влаги внизу. Колени подгибаются.
Градский сжимает ладонью мой подбородок, надавив пальцем на нижнюю губу так, что мне приходится разомкнуть губы, пока он чертит пальцем круг у меня во рту и шумно дышит в мою шею, стискивая меня второй рукой.
Я чувствую, как он становится твердым. Возбужденным мужчиной за моей спиной, мужчиной в два раза больше меня и сильнее раз в десять. Это будоражит. С ума сводит!
— Я хочу по-настоящему… — стону, выгибаясь.
— Что ты хочешь? — его хрип обжигает мое ухо. — Скажи. Словами. Хочешь пососать мой член?
Это отсутствие цензуры позорно возбуждает. Я нырнула в эту игру с головой. Меня ничего не пугает и не смущает. Ничего…
— Да-а-а… Хочу. Твой. Член.
Градский глухо стонет, прижимаясь ртом к моему плечу. Ведет губами по изгибу шеи, царапает ее зубами, дарит поцелуй за ухом и резко разворачивает меня к себе лицом.
Вода стекает крупными каплями по нашим телам.
Смотрю на него затуманенными глазами, теряя связь с внешним миром. Со всем внешним миром. Пусть он катится… к черту…
Две недели… я возьму от них все.
Согнувшись, Влад стискивает руками мою талию. Мокрая темноволосая голова ныряет вниз, и в следующую секунду мой сосок оказывается у него во рту. От этого контакта нервные окончания, вокруг которых танцует его язык, взрываются фейерверками. Фейерверки пляшут перед глазами. Я выкрикиваю имя Градского и стону, сгребая пальцами его волосы.
— Вниз… — велит он, искупав в горячем плену мой второй сосок.
Я опускаюсь на колени, и от вида его члена, большого и твердого, трясет еще сильнее. Он прямо перед мной, с крупной налитой кровью головкой.
Я пульсирую. Пульсирую между ног. И хочу к нему прикоснуться.
Градский упирается руками в стену и смотрит на меня сверху вниз, чуть приоткрыв губы и игнорируя катящиеся по лицу теплые капли воды.
— Открой рот. — Сжимает член у основания, проходясь по нему кулаком вверх-вниз.
Во рту собирается слюна.
Я знаю, что такое минет, я не вчера родилась, но то, что он даже на секунду не собирается отводить глаза, действует на меня особенно остро!
Я хочу… хочу его… по-настоящему… и я…
— Я не умею.
— Это не сложнее Шопена. Возьми… — Он убирает руку, и я заменяю ее своей.
— Так? — Сжимаю в кулаке твердый как камень член.
Градский издает вымученный смешок, пока двигаю кулаком и наблюдаю за процессом распахнутыми глазами. Это невозможно описать. Это можно только почувствовать. Каменную твердость под гладкой, ужасно нежной кожей…
Его рука ложится поверх моей.
— Сильнее.
Он заставляет крепче сжать пальцы, задавая моему кулаку темп. Когда убирает руку, я, высунув язык, осторожно касаюсь горячей плоти.
Я не думаю о том, что что-то делаю не так. Что мой минет отстой. Я просто пробую его. Изучаю. Трогаю член Влада и ласкаю его языком.
— Так? — вскидываю на него глаза.
— М-м-м… блять… — запрокинув голову, он стонет в потолок.
Осмелев, погружаю головку в рот. Обхватываю губами и втягиваю в себя. Обвожу языком. Посасываю как леденец. Немного неуклюже и неумело, но я стараюсь.
Влад дышит часто и будто каменеет еще сильнее.
Ерзаю на пятках.
Влад сгребает ладонью волосы у основания моей шеи, и, несмотря на то что эта хватка грубая, он не толкается мне в горло, а позволяет самой руководить процессом. Он увлекательный настолько, что становится неожиданностью, когда Влад вдруг тянет меня за волосы спустя минуту. Дергает, заставляя отстраниться, но я не слушаюсь, понимая, что происходит.
Его бедра подаются вперед, мышцы живота мелко подрагивают, член пульсирует.
— Арина… — шипит Градский, кончая мне в рот. — Сплюнь… — стонет, прижавшись лбом к сгибу своего локтя, которым уперся в
