про корабль в пустоте.
Герой этого фильма не был похож на Колюбакина и не пел никакой песни (она звучала за кадром). Колюбакин потаращился на меня, моргая, и отвел глаза.
– Ну да, вы же писатель, – пробормотал он. – Предпочитаете, так сказать, образы и ассоциации.
– Точно, метафоры, – кивнул я. – Переносы. Переносы души с одного места на другое.
– Какой души?
– Моей или вашей. Вообще души объекта сравнения. Вы что же, меня не помните?
– Борис Сергеевич, оказывается, бывал в Южноморске., – натянуто улыбаясь, пояснил ректор, хотя по лицу его было видно, что лично ему это пояснение ничего в моих странных речах не проясняло.
– Ааа… И мы там встречались?
– Встречались, – подтвердил я, но больше ничего не добавил.
Колюбакин взирал на меня исподлобья, сдвинув брови.
– Ага, ага. Вот так, значит. – Что еще сказать, он не знал, но его выручили пришедшие на зов двуязыкой таблички другие российские делегаты. Он занялся ими и повернулся ко мне спиной.
А я так и не понял, откликнулся ли в этом Колюбакине Колюбакин, общавшийся со мною в Южноморске. Вот Лилу – откликнулась, хотя и на уровне подсознания. С этим же как-то посложнее. Лупит свои зенки на меня, а с какой задней мыслью – Бог знает. Ну, что ж, еще не вечер, пощупаем его попозже.
Когда собрались все участники из России (Кирова, кстати, среди них не было), Колюбакин предложил пройти к припаркованному напротив стоянки такси микроавтобусу «мерседес».
– Вы будете жить здесь, на материке, в Местре, – на ходу сообщил он. – И конгресс тоже будет проходить в Местре.
– В Местре? – разочарованно протянула Лилу. – А почему же не в Венеции? Ведь ваш университет находится в центре города, мы смотрели по Гуглу!
– В университете Ка’ Фоскари есть, конечно, и общежитие, и зал для конгресса, но, понимаете… в Венеции довольно остро стоит вопрос об автономии… а тут – конгресс венетологов, изучающих древних венетов… О которых иные говорят, что они предки славян… И власти решили не дразнить гусей, сбагрили мероприятие в город-спутник. Чтобы, так сказать, и духу вывески “Congresso dei venetologi” в самой Венеции не было. Это, конечно, неофициальная версия. Официальная: чего вам толкаться со студентами? Учебный год-то еще не кончился. А в Местре тихо, спокойно и тэ дэ. Вот если бы вы были венерологи! – скаламбурил он в своем духе. – Тогда бы точно заседали в палаццо и жили на берегу канала. А так… Но вы не беспокойтесь: отель недалеко от дамбы, так что Венецию вы посмотрите. Прошу вас: багаж можете разместить сзади. – И он весьма бойко заговорил с чернокожим водителем микроавтобуса по-итальянски; тот открыл заднюю дверь.
– Вишь, насобачился по-местному шпрехать, – уважительно сказал Стригунов.
Мы довольно вольготно разместились в «Мерседесе» (влезло бы еще человека четыре) и поехали. Через пару минут мы уже были в Местре. Как в невысоких парижских пригородах ничего не напоминает о Париже, так и здесь ничего не напоминало об известном всем образе Венеции. Местре был застроен двух– и трехэтажными разноцветными домишками, по обочинам шоссе росли низкие пальмы, общипанные тополя и голоствольные пинии с плоскими кронами. Людей на улицах почти не наблюдалось.
Дмитрий Евстигнеевич, сидевший рядом с водителем, обернулся ко мне и сказал вполголоса:
– Вы давеча говорили так загадочно, я не всё понял…
Я усмехнулся:
– А между тем, я практически цитировал вас.
– Вот как? Хм… «Ботинки мертвеца»… Да, я видел этот фильм. Не знаю, кто там на меня похож, но песню про корабль помню. Значит, мы и впрямь встречались? Странно, у меня вообще хорошая память на лица… Может быть, мы встречались эээ… скажем, в неформальной обстановке?
– Со спиртным или еще чем-то? – уточнил я, сделав акцент на «еще чем-то».
– Ну… да.
– Нет, мы говорили на вашей кафедре, в рабочее время.
– Неужели? А… – Но тут что-то впереди отвлекло его от разговора. – Посмотрите направо, – громко сообщил он всем. – Это – отель “Hilton Garden Inn Venice Mestre”. В его конференц-зале и будет проходить конгресс.
Я повернулся к окну и даже вздрогнул – так этот «Хилтон» своими застекленными корпусами походил на «Аквариум».
Между тем, мы промчались мимо.
– А почему же тогда мы едем не в «Хилтон»? – не без ревности поинтересовалась моя соседка – полная дама с короткой стрижкой, представившаяся в аэропорту фамилией из Достоевского – Голядкина.
– В «Хилтоне» дорого станет жить для пятидесяти человек, – хмыкнул Колюбакин. – Четыре «звезды». Но в отеле «Альвери», куда мы едем, тоже неплохо – лучше, чем в общежитии. Открытого бассейна там, конечно, нет, да ведь еще не сезон – купаться в бассейне.
– В «Хилтоне»-то хотелось бы хоть раз пожить, – вздохнул Стригунов.
– Вы будете заседать в самой лучшей части «Хилтона»! – жизнерадостно уверил Дмитрий Евстигнеевич. – Там в фойе – бесплатный кофе из автомата!
– А, так значит, кофе-брейка не будет?
– Будет и он! Организаторы обо всем побеспокоились!
Реальность «Аквариума», как всегда, искажалась причудливо, с издевкой поворачиваясь то одним, то другим боком. Вот мелькает отель, похожий на южноморский, и я, по свойственной людям линейной логике, уже полагаю, что всё происходящее со мной здесь – зеркальное отражение произошедшего в Южноморске, но не тут-то было! Мы проносимся мимо, оставляя сюжет с исчезновением в «Хилтоне» для какой-то другой комбинации в лабиринте. Поди их разгадай! В Южноморске мы должны были заселиться в похожий отель, а в Местре в нем будет проходить конгресс. В чем «фишка»? Какой в этом смысл? Где мы исчезнем, если исчезнем? В какой-нибудь библиотеке? Музее? На Мосту Вздохов?
Пейзаж провинциального города за окном резко сменился на индустриальный, с какими-то глухими корпусами, ангарами, складами, автосервисами, офисами, долгими металлическими заборами, закрытыми парковками и редкими жилыми многоэтажками. Примыкающая к аэропорту часть Местре была еще похожа на Италию, хотя и не похожа на Венецию, а в этой уже не было и ничего специфически итальянского. Что-то подобное наблюдаешь, когда едешь от Кольцевой, скажем, в Строгино. Или в Химки. Промзона и промзона, хотя и без особого уродства. Ощущалось дыхание в спину промышленных гигантов, которые мы видели с самолета при подлете к Местре.
И, если бы не надпись “Hotel Alveri” на бетонной ограде того дома, к которому мы подкатили, покружив между офисов и складских помещений, я бы ни за что не подумал, что это отель. Четырехэтажное желтоватое здание имело форму корабля, который сужался к носу и, соответственно, расширялся к корме. Роль форштевня выполняла винтовая лестница, переходящая в галереи на каждом этаже.
– Приехали! – объявил Колюбакин. – Пожалуйте в отель. Не забывайте свои вещи.
Я вылез
