и самородками, ребята раскладывают их на три кучки… Нет, махинация выглядит иначе.
– Как?
Татауров уверенно ответил:
– У воров должна быть своя золотосплавочная лаборатория. Туда они доставляют покражу, а обратно получают слитки. Не продают же жулики в Европу шлихт!
– Разумно, – согласился с неимеющим чина статский советник. – Но сходиться вместе главные воры должны. Подделка отчетности этого не требует, тут шуруют канцелярские служащие Березовского товарищества и горного инженера. Это просто бумаги. А вот само неучтенное золото – требует. Воры должны-таки пересчитать его втроем, иначе остальные двое будут подозревать, что управляющий их обманывает.
– М-да… Однако, Алексей Николаевич, мое предложение легче выполнить. А именно – накрыть лабораторию. Ее хозяин с перепугу выдаст поставщиков. Вот улики – золото, на которое нет подтверждающих документов. А вот показания ювелира о том, кто и как часто привозит ему металл.
Столоначальник хитро глянул на питерца и добавил:
– Кроме того, я знаю, кто этот тайный ювелир.
– Вот как? Агентурная информация?
– Нет, случайно выяснил. Есть торговец канцелярскими товарами Григорий Цукерман. Он служил помощником у некоего Мутермильке, тот держит ювелирную мастерскую на Сибирском проспекте против единоверческой церкви. Служил – но ушел, не выдержал.
– Чего именно не выдержал? – уточнил сыщик. – Темных махинаций?
– Так точно. Деталей Григорий мне не раскрывал, только намекнул. А я не спрашивал. Он не хочет быть осведомителем. Есть люди, которым противно доносить.
Алексей Николаевич решительно распорядился:
– Едем к нему. Тут не до чистоплюйства. Вдруг украденное золото пойдет на организацию цареубийства?
Дрожки повернули обратно в Екатеринбург. Они ехали другой улицей. Мимо потянулись крепкие кирпичные особняки в два этажа, с вывесками.
– Что это, Дмитрий Гаврилович?
– А… Конторы приисков. Березовская дача большая. Когда правительство решило отдать ее в частные руки, купить все пятьдесят шесть квадратных верст никому было не под силу. И продавали по частям. Товарищество, которому теперь принадлежит золотопромывальный завод, имеет несколько пайщиков, среди которых главные – это наследники Асташева. А другими приисками в даче владеют фон Бреверн, наследники Губонина и Кокорева, Уральско-Благодатская компания, Поклевский-Козелл и прочие капиталисты. То их конторы.
Лыков вспомнил разговор с тайным советником Добронизским и спросил:
– А про Анонимное золото-платиновое товарищество вы что-нибудь знаете?
– Хм… Название самое заурядное… Тут у многих присутствуют на вывеске подобные слова. Разрешите, я возьму в разработку.
– Даже настаиваю на этом, Дмитрий Гаврилович.
Неимеющий чина записал название. Полицейские заторопились в город – в животе уже бурчало, наступало время обеда. Вдруг на выезде из селения Алексей Николаевич увидел начальника Вятского ГЖУ полковника Комиссарова. Краснолицый, с приметной рыжей бородой – такого ни с кем не спутаешь. Именно Комиссаров будто бы получил сведения о кладе разбойника Лбова. Сейчас полковник был не в мундире, а в легкомысленной полосатой визитке… С чего бы это Михаилу Степановичу тереться в чужой губернии? Если даже надо кого-то проследить, этим не полковники занимаются! Лыков хотел остановиться и поговорить с жандармом, спросить насчет клада. Но тот скрылся в воротах жилого дома. Сыщик махнул рукой и велел вознице поторопиться.
Полицейские попали в канцелярский магазин Цукермана уже к закрытию. Владелец, корпусный жовиальный мужчина лет сорока пяти, им не обрадовался.
– Чему обязан, господа? – спросил он хмуро и кивнул приказчику. Тот сразу вышел в другую комнату.
– Есть к вам разговор, – вежливо начал питерец. – Насчет бывшего вашего хозяина Мутермильке. Он ведь сплавляет для управляющего Березовского товарищества украденное оттуда золото. Верно?
– Вы, простите, кто?
Лыков показал свой билет.
– Статский советник аж из Петербурга? Что, до Франца Иосифовича наконец добрались?
– Вот-вот доберутся. Но нам нужны подсказки, как именно организованы хищения и кто еще в доле. Мы подозреваем окружного инженера и горного исправника.
Цукерман некоторое время молчал, потом заявил:
– Я невысокого мнения о нашей власти.
– И что? – не понял Алексей Николаевич.
– А то, что ничего у вас не выйдет, воры останутся безнаказанными.
– Почему?
– Да по своему опыту сужу. Вот, к примеру, меня призвали на воинскую службу. И через месяц отпустили домой. Почему, спросите вы?
Лыков улыбнулся:
– Действительно, почему так быстро?
– Взводный унтер-офицер ударил меня топором по голове.
Сыщик перестал улыбаться:
– За что?
– За то, что я еврей.
– Его должны были за это судить.
Хозяин магазина развел руками:
– Не судили, спрятали ненадолго на гауптвахте. А меня подлечили и втихую комиссовали. Что я после этого должен думать о вашей власти?
Статский советник стал подыскивать слова:
– Случай и правда возмутительный, вас можно понять. Но тут другое дело. Наемные работники воруют у владельцев золото, а государственные служащие, которые должны за ними следить, состоят в доле. Я хочу пресечь зло. Помогите мне.
Цукерман задумался. Молчание затянулось на несколько минут, но питерец не торопил его. Наконец еврей сказал:
– Хорошо, я отвечу на ваши вопросы. Но без протокола.
– Пусть так, – согласился Алексей Николаевич, не решаясь давить на важного свидетеля. – Вопрос первый: как давно Мутермильке сплавляет украденное в Березовском заводе золото?
– Больше двух лет.
– Как часто, в каких объемах и кто привозит металл?
– Раз в месяц мешки доставляет в лабораторию кассир-артельщик Музыкин. Он доверенное лицо управляющего. Объемы мне неизвестны, но это пуды.
– Для подобного мошенничества управляющий должен был лично договариваться с ювелиром, – предположил сыщик. – Пуд золота не фунт изюма.
– Так и произошло, – подтвердил Цукерман. – Первый раз управляющий сам приехал на Сибирский проспект, тогда еще с пустыми руками. И заперся с Мутермильке чуть не на час. Я сразу почувствовал: дело нечисто, они сговариваются насчет жульничества. Спросил у хозяина, когда гость уехал, что ему было нужно, и получил ответ: не твое дело. Ну, когда кассир привез первую партию кожаных мешков, я все понял и подал на расчет. Не хотел участвовать в воровстве.
– И что теперь?
– Теперь я торгую писчебумажными принадлежностями. Денег стало меньше, зато совесть чиста. А у вас, господин статский советник?
Вместо ответа сыщик протянул ему руку:
– Спасибо. Честь имею!
Глава 10
Капканы расставлены
Весь следующий день Алексей Николаевич ждал известий от своего помощника. Но тот, видимо, застрял в Шайтанке. Только в полночь под окнами Нуровского приюта он увидел знакомую фигуру, ищущую, у кого прикурить.
За пять минут статский советник узнал много нового. На прощание он сказал Сергею:
– Готовься.
Тот молча кивнул.
Утром Сергей с новым приятелем-фельдшером опохмелялись в пивной Лупова на Малаховской площади. В ход пошла пятая бутылка, когда двери вдруг распахнулись и ворвался наряд полиции. Командующий им помощник пристава сразу прошел к столу с фартовыми и указал на грека:
– Взять его!
Двое городовых схватили Азвестопуло под руки и поставили перед начальством.
