— Так-с. На следующей развилке повернешь направо, — наконец выдал он.
— Зачем? Нам прямо надо. В город! Я не собираюсь ночью по проселочным дорогам ползать.
— Ты со мной спорить что ли будешь? — набычился Кирилл, — сказано поворачивать, значит рот закрыла и повернула.
— Да, буду спорить! Кто в такую темень по колдобинам ползает?
— У тебя забыл спросить!
— Вот именно! Забыл! Ты здесь не один.
— Отвезешь меня и вали куда хочешь, — пробурчал он.
— Куда тебя несет, Кирилл?
— У меня работа.
— Какая работа? Ты пьяный как сапожник, — возмутилась я, — и хочешь ехать в глушь. Что за работа такая, а?
— Работа, как работа. Встретимся с мужиками. Там баня, пруд. Бабы голые, — хохотнул он.
— Поехали домой. Не хочешь домой, я отвезу тебя обратно к Демиду. Да хоть к бабам голым! Только не в эту глухомань.
— Вези меня туда, куда я сказал, и не выноси мозг. Тоже мне заботливая жена нашлась.
Я скрипнула зубами. Последнее, о чем я думала в этот момент, это забота о муже. Впрочем, его тоже мало волновало мое удобство. Ему плевать, что за рулем я чувствую себя неуверенно, плевать на то, что надо не только до туда доехать, так еще и обратно как-то вернуться. Одной. В потемках. Плевать он хотел на мои тревоги, на нашу с ребенком безопасность. Главное он и его «хочу». Все, как всегда.
— Без меня — твердо сказала я, переключая передачу, — хочешь туда ехать — вызывай такси. Я не поеду.
— Развилка скоро, — Кирилл небрежно кивнул на указатель.
Он будто не слышал меня. Такое чувство, что я со стеной разговариваю.
— Поворачивай!
— Нет, Кир. Домой.
— Я сказал, направо, — мерзавец вцепился в руль и со всей дури дернул на себя.
Машину тотчас повело, и мы едва не улетели в кювет. В последний момент, не знаю каким чудом, мне удалось выровнять движение. Сердце чуть не оборвалось от страха. В животе заплясал ребенок, возмущаясь по поводу происходящего. А мужу хоть бы хны!!!
— Кирилл! Что ты творишь? — я испуганно закричала, до посинения вцепившись в баранку, — мы чуть не разбились!!!
— Сама виновата. Я тебе русским языком сказал. Поворачивай направо, а ты уперлась, как баран!
Уму непостижимо. Меня холодный пот от страха прошиб, а ему было плевать, он даже не понял какой опасности подверг нас всех.
Добившись своего, Кир удовлетворенно кивнул, включил музыку так, что от басов гудело в груди, и начал постукивать пальцами в такт мелодии.
Надо останавливаться, вызывать такси, бросать машину вместе с мужем в этой глуши, и пусть сам как хочет выбирается. Если разобьется, то по крайней мере без меня.
Пользуясь тем, что он завис, рассматривая пейзаж за окном, я украдкой достала телефон и разочаровано застонала. Сеть пропала. Я не могла ни позвонить, ни воспользоваться приложением. Да что это за невезение такое?! И пешком не дойдешь — до города километров десять, а мне с животом иногда и до магазина дойти сложно, не говоря уж о марш-бросках на такие расстояния.
— И вообще, свали-ка с моего места. Дальше я сам поведу, — внезапно выдал он, перекрикивая музыку.
Мне совсем дурно стало. Какое сам поведу??? Он что не понимает, что пьян в хлам? Что доедет до первого дерева и убьет нас всех?
— Я тебя не пущу на руль.
— Не понял? — мутные глаза медленно наливались ярость.
— Я. Тебя. Не. Пущу. За. Руль. — Произнесла по слогам, — Сама. Довезу.
По идее можно было бы освободить ему место, а самой эвакуироваться из машины, но я прекрасно знала, что хрен он меня куда отпустит. Силой в машину усадит.
Черт с ним. Доеду. Выброшу это пьяного ублюдка в объятия голых баб и вернусь обратно…
…А дальше все будто в замедленной съемке.
Глухой поворот, навстречу машина, водитель которой внезапно врубает дальний свет. Я ничего не вижу. Кирилл орет и снова хватается за руль, вырывая его у меня из рук. Столкновения лоб в лоб удается избежать, но наш автомобиль выкидывает на обочину и несет дальше, прямо на большой дуб, который в темноте кажется исполинским монстром, тянущим к нам свои лапы.
* * *
Я с трудом открыла глаза. Голова гудела и каждое движение отдавалось острой болью в висках. К горлу подкатывала тошнота. Все вокруг было затянуто туманом. Снаружи прерывисто моргал свет, где-то что-то капало. Пахло чем-то горьким, удушливым.
Что произошло?
Потребовалось несколько секунд чтобы понять это.
Я в машине. Машина в дереве. Пахнет бензином, и он же капает.
С трудом обернувшись, вижу на соседнем сиденье Кирилла. Он без сознания, на голове — кровь. При столкновении сработали подушки безопасности, но машина немного завалилась на правый бок, и парень хорошо приложился о боковую стойку.
— Кир, — кое-как толкаю его в плечо. Никакого ответа. Голова мужа безвольно мотается из стороны в сторону.
Вроде дышит. Но я не уверена.
— Кир! — кричу громче.
Опять ноль реакции. И мне становится страшно.
— О, Боже, — всхлип сам срывается с губ, — очнись, сукин ты сын!!!
Кровь медленно капает ему на плечо.
Я зажмуриваюсь. Пытаясь отдышаться, перебороть панику, которая рвется вперед диким зверем.
Вокруг темнота. Машина, в которую мы едва не врезались уехала. Мы здесь одни.
Я одна.
Такое чувство, что меня саму перемололо в гигантской мясорубке. Больно везде. Голова, плечо, нога — я не могу пока понять и оценить масштабы повреждений, но страшнее всего от острых спазмов в животе.
Что-то не так внутри. С ребенком. Нам нужна помощь. Только как ее получить на безлюдной ночной дороге?
Мой телефон куда-то исчез, зато мобильник Кирилла лежит на самом краю панели и мне удается его схватить, хотя первые пару раз пальцы соскальзывают по гладкому корпусу.
— Черт! — ловлю телефон, едва не уронив его на пол. Экран заблокирована, но того, что мне удается увидеть, достаточно чтобы окончательно сникнуть. Связи нет. — Черт! Черт! Черт!
Сил совсем нет. Хочется прикрыть глаза и немного поспать. И я даже не мгновение поддаюсь этому порыву, но тут различаю звук, на который до этого не обращала внимания.
Щелк…щелк…щелк… Будто кто-то невидимый играет зажигалкой.
Только этого не хватало!
— Кирилл! Очнись! — снова тянусь к мужу и начинаю бить его по плечу, — сейчас рванет!
Все в пустую.
Я дергаю свой ремень безопасности. Он почему-то уже расстегнут. Не выдержал удара. Пытаюсь отстегнуть Барханова, но у него наоборот заедает замок и сколько бы я не дергала — все бесполезно.
