братьев, он стал рвать на себе волосы, стенал и проклинал себя потому, что в этом всеобщем запустении он остался один из всех, и что он не может умереть. И когда воины-варвары схватили его и связали, он дал без сопротивления увести себя; и был он среди немногих тысяч пленников, избежавших резни, отправлен в Рим.
Глава 5
Долгие годы Агасфер жил в Риме в качестве раба и должен был выполнять тяжелые и низменные работы. Он делал все это и терпел, словно его это не касалось; чувства радости и страдания не имели на него никакого воздействия, ибо он не знал несчастья бо́льшего, чем сама жизнь, и желал лишь исполнения счастья смерти. Он сопротивлялся судьбе, которая его преследовала, и ничто в мире не волновало его более, чем мысль о его преступлении и наказании. Он был человеком, до болезни страдающим упрямством, который видит и слышит, словно он не видит и не слышит, и не испытывает никакой иной боли, как боль существования и страшное ощущение мнимой жизни и призрачной смерти.
В это время разразилось в Риме жестокое преследование христиан. И судьи, и палачи измысливали всевозможные мучения, чтобы отторгнуть верующих от Христа, заставить их приносить жертвы идолам. Агасфер злорадно наблюдал, как последователи того, кто его проклял, преследуются варварами и предаются пыткам. Чтобы отомстить им, он сам предложил себя в палачи. И многие невинные жертвы, задушенные его руками, он терзал двойной мукой. Но он не мог радоваться этой мести, ибо его топор, которым он обезглавливал своих жертв, пронзил его собственную душу, и яд, к которому он прибегал, бесновался в его собственном сердце, и огонь, который он разжигал, горел в его собственной утробе; и он видел их погибель, мучеников, умирающих радостно, а он, между тем, был вынужден жить, жить в муках!
Однажды после казни одного святого старца, который восхваляя и благодаря Господа расстался с жизнью, из числа зрителей выступили христиане, и многие из них кричали: они тоже христиане и хотели бы умереть. И когда на огромной площади некто громко сообщил весть о распятии Христа, а сами очевидцы его смерти лежали кругом, тело к телу на месте казни, напоминая страшную священную жатву, проник в Агасфера дух святой. И он бросил топор палача прочь, и встал рядом с христианами, ожидающими смерти, и заговорил с дрожью в голосе: «И я тоже верю в Христа!» Тут схватили его охранники, и недовольные злостным примером, который он показал всему народу, присудили его к последней и самой страшной муке. Но он, в радостной надежде обрести, наконец, смерть, чего он более всего желал, не ощущал никакой боли; и горящая бронза, которую они вливали ему в рот, принималась им как холодный напиток; и раны, которые они высекали на его теле, казались ему розами, предвещающими смерть. И посчитали палачи его умершим, и оставили лежать на месте погребения. Но он, однако, не умер, а находился в дреме, и впервые с того страшного дня был спокоен, злые сны не преследовали его, его душа забыла самое себя.
Глава 6
На следующий день пришли верующие, чтобы в полной тишине унести тела святых и погрести их. И один благочестивый человек взял Агасфера на свои плечи и понес его оттуда в один подземный склеп Рима, где верующие хоронили своих мертвых и отправляли у погребений мучеников богослужение. И собравшийся народ запевал священные песнопения, и они восхваляли бога и его посланника на земле Иисуса Христа, и приветствовали тех, что умерли во имя его, и тех, что были увенчаны как свидетели.
Во время молитв и хвалебных песнопений пробудился Агасфер. Он посмотрел на мертвых, которые лежали вокруг него, и с раздирающим сердце воплем возгласил: «Да будут блаженны те, что умерли с господом (на устах). Но, ах, меня несчастного преследует жизнь, ибо это его проклятие!» Верующие содрогнулись от его голоса, а один благочестивый человек, который нес его – это был священник общины и его лицо светилось, словно лицо ангела – подошел к нему и утешая, и спросил: «Агасфер, веруешь ли ты в Христа?» Агасфер спрятал свое лицо и ответил тихим голосом: «Я верую и… трепещу». Благочестивый священник не отказался его утешить, и сказал: «Агасфер, на тебе лежит великий грех по отношению к Господу, но не сомневайся в его милости. Он простил грешницу Магдалену и ученика, предавшего его. И когда на Голгофе он висел распятый на кресте, он молился за своих мучителей, говоря: «Господи, прости им, ибо не ведают, что творят! И убийце, висевшему с ним рядом на кресте, который всецело верил в него, он сказал: «Сегодня ты будешь со мной в раю!» Но Агасфер ответил: «Итак он простил всех, только не меня; на мне одном висит его проклятие и тяготеет наказание, посему моя вина гораздо хуже, чем вина всех остальных, и для меня нет прощения, нет смерти, пока он вновь не явится». С этими словами он покинул собрание верующих и исчез из Рима, обошел все окрестности, где проповедовался Крест.
Глава 7
Если бы я хотел, христианский читатель, рассказать тебе все, что происходило с Вечным Жидом в те давние и последующие за ними годы и столетия, и назвать тебе все страны, через которые он проходил, не обретая покоя, то понадобилась бы целая книга, которой также не хватило бы для описания целой человеческой жизни. Поэтому я хочу тебе лишь сказать, что не было такой страны в мире, которую он бы не посетил – ему было противно идти одной и той же дорогой, – и что не было превратностей, коих он не встречал бы, или сам не искал бы их из-за ненависти к себе и к своей жизни.
Однажды он пробирался через непроходимые леса и болота старой Германии и доходил до земель, где вечный снег покрывает землю, где в течение года длинная, длинная ночь окружает людей; и покрывало изо льда служило охлаждающей периной для его горящего сердца, и ночь соответствовала мраку, в котором пребывал его дух. В следующий раз он путешествовал по степям бесконечной Азии, шел через Аравию и через пустыни Африки, и мозг его был почти испепелен горящими солнечными лучами, и язык прилипал к гортани от обжигающей его жажды, и не было ни тени, ни источника, ни пищи, которые бы подкрепили его. Но он не мог умереть. В полусумасшедшем состоянии вмешивался он в кровавые войны диких
