утра!
Мэл загадочно улыбался, Ра стало жутко от его вампирской улыбки. Но когда он подошёл и склонился над ней, она увидела, что Мэл смотрит на неё с печальной нежностью.
— Не могу, я себе проблем наживу, если помедлю. Я чувствую приближение того, с кем не хочу встречаться, а вот тебе лишним не будет увидеться с ним. Если после этого ты останешься здесь и будешь жива, я вернусь за тобой. Прощай, Ра.
Видимо, это из-за темноты, что была здесь плотнее, чем за пределами леса вдали от гор, и из-за яда, который гулял по её венам, но Ра показалось, будто изображение Мэла расплылось, а затем и вовсе растворилось в воздухе. Эту иллюзию нарушали только его отдаляющиеся шаги, которые Ра слышала, будучи уже в полусознательном состоянии.
Ей снился дом, мать, расчёсывающая свои длинные густые волосы цвета ржи и брат, играющий на полу с деревянной игрушкой. На столе стояла зажжённая свеча и плетёная корзинка с коржиками, пахнущими корицей. Это был день рождения Алика, ему исполнилось три года. Ра знала, что это сон, и потому ей было очень грустно. А мама всё продолжала расчёсывать свои волосы, поглядывая на сына, на дочь, улыбаясь им, что-то говоря и незаметно, медленно исчезая. Сон менялся, путался и, наконец, Ра перестала что-либо видеть и слышать.
Что-то гладкое, прохладное легло ей на лоб, и жар с болью сразу же оставили её.
— От тебя веет холодом Смерти, — голос, идеальный, ровный, красивый, прозвучал задумчиво. — Как ты, человек, оказалась здесь и зачем?
Ра открыла глаза. С её лба всё ещё не убирал руку молодой, лет, как ей показалось, двадцати-пяти, мужчина с чёрными как смоль волосами, которые в некоторых прядях переливались огненным цветом.
Его тонкая, белая кожа немного отдавала синевой, аристократичное лицо было спокойным и непроницаемым.
Ра смотрела на него, видела, как ткань его рубашки надувается от ветра, как солнечный свет проникает под его тонкую кожу на висках, где просвечиваются вены, как…
— Ты слишком долго думаешь над моим вопросом, — а голос его уж слишком правильный, Ра так и хотелось добавить в него хрипотцы, или шелестения, бархата или стали, или же больше разных эмоций, которые оттеняли бы его идеальность.
Внезапно Ра стало не по себе, её пугал этот голос, но ей было трудно объяснить, почему.
Тем временем незнакомец убрал с неё руку, и прежде чем он надел шёлковую белую перчатку, Ра заметила, что ногти у него матового чёрного цвета.
Ей уже не было плохо, будто он своим прикосновением вытянул всю её боль. Она села, потёрла глаза, перекинула через плечо свои длинные волосы и попыталась понять, что ей делать.
— Здравствуйте… — поздоровалась Ра, сразу подумав, что это прозвучало как-то не к месту.
Его лицо осталось непроницаемым, разве что глаза потемнели и теперь были мутно-серого цвета.
— Отвечай на вопросы.
Она замялась. По правде говоря, Ра так удивилась и не совсем ещё отошла от сна и всего пережитого, что не очень вслушивалась в то, что он говорил.
— Я здесь по поручению Смерти, — сказала, и чуть не улыбнулась, после таких слов засмеяться было бы ещё более странно! — И такое бывает, да, — с самоиронией произнесла она.
— И что же тебе поручила Смерть? — почему-то вовсе не удивился он.
— Найти властителя тьмы. Но только я не успею, у меня мало времени… Я, наверное, уже и от раны бы умерла. Спасибо, что помогли, — она не сомневалась: ей лучше благодаря незнакомцу.
— Успела. Говори, зачем тебя послала ко мне Смерть?
Сердце Ра заколотилось в бешеном ритме. Она встала, даже подошла к нему, вспомнила слова Мэла, сказанные им перед тем, как он ушёл, и счастливо, с облегчением, улыбнулась.
— Так вы Вэриат? Правда? Так я не умру! Как же я рада вас встретить, — ей и в голову не пришло, что он, стоит ему только захотеть, сам может запросто её убить. Да, Ра чем-то пугал его голос, но и восхищал, а сам Вэриат был очень похож на человека обладающего необычной красотой, и совсем не внушал ей страха.
Да и к чему вообще эти размышления?
Ра пыталась собрать свои разбегающиеся мысли, вспомнить слова Смерти, а улыбка всё не сходила с её губ. Вэриат же стоял перед ней с мрачным видом и терпеливо ждал.
— Смерть просила, чтобы я передала вам послание: «вышедший из ночи всегда столкнётся со светом, и чтобы не сгореть в огне солнца, нужно облачиться в доспехи, отбросить тень, что заставит пылать землю. Но есть и другой путь: можно просто вдохнуть в себя солнце».
Вэриат выслушал это, на миг задумался, потом передёрнул плечами, бросил: — Хм, чтобы это значило? — развернулся и пошёл в сторону зарослей высокого, в человеческий рост, папоротника.
— И всё? — у Ра опустились руки, а брови удивлённо изогнулись.
— А чего ты ожидала? — обернулся Вэриат.
— Ну, не знаю… Вам Смерть передала послание, а вы… — она не рискнула договорить: «а вы пожали плечами, и как ни в чём не бывало продолжили свой путь. Даже не удивились, не заволновались, в глазах и особого-то интереса не было!»
— Я не знаю, что означают её слова. Если это пророчество, то пойму его, рано или поздно. Хорошо бы, конечно, сейчас, но что поделаешь?
— А я? — Ра шагнула было к нему, но замерла. Перед ней властитель тьмы… Вот он, властитель тьмы? А она смотрит ему в глаза, Ра всегда смотрит в глаза тем, с кем разговаривает. Но имеет ли она сейчас на это право? И стоит ли об этом задумываться, он — зло, разве не так? Почему она должна относиться к нему с почтением? Хотя, Ра на его землях, да и убить он её может… А может ли? Да, конечно. Но разве станет? Вэриат совсем не походил на убийцу. Или всё же…
— Что, ты? — прервал он её лихорадочные мысли.
— Что будет со мной?
— Условия Смерти выполнены, я больше не ощущаю на тебе её поцелуя, твоё сердце не застынет.
Он вновь собрался уходить, но остановившись, не оборачиваясь, поманил Ра рукой.
— Следуй за мной. Я не отпущу тебя пока не пойму, что хотела сказать этим Смерть. Как твоё имя?
— Ра… — она подошла к нему, зачем-то захватив с собой плащ Мэла, а потом, якобы незаметно, положила его на землю.
— Будешь жить у меня в замке, — сказал Вэриат, и Ра ощутила невероятное волнение, смешанное с чем-то радостным.
Она чувствовала себя защищённой, идя рядом с тем, кого должна бы бояться. Виной тому
