достанем. Только пролезть не сможем.
— Тоже не факт, кладка-то старая, вполне можно пошевелить какой-нибудь камушек.
— Они тут немаленькие. Если выдернуть, то два.
— Вот и я про тоже, только кадета жалко бросать одного.
— Команду судна тем более.
— Их не спускали на берег, похоже, только нам так повезло.
Интересен принцип выбора, из всей команды неженатых только трое, ты, я да кадет. А ведьм интересовал только этот вопрос. Почему, как думаешь?
— Понятия не имею. Ты мне лучше скажи, если мы оба под дурью и ловим глюки, то откуда в моей голове завалялась мысль о яблоке в форме моркови?
— Не скажу, но в моем глюке оно выглядит ровно так же.
— Это потому, что мы вечно вместе торчали на палубе, вот и насмотрелись одного и того же.
Корш
Древнее колдовство, подвластное золотому дракону осуществилось, а это может значить только одно, сердце избранной озолотилось искрой великой силы — она тоже алчущая золота! Золото, драгоценные камни и другие богатства, все это ей небезразлично, она жадная до сокровищ! Как же мне повезло! Ведь в роде людском попадаются, хоть и изредка, те, кто безразличен к такому. Как же я опасался, что моя избранница будет с таким ужасным недостатком! А пальцы этой красотки дрогнули, когда прикоснулись к изумруду! Сжался кулачок-то, сжался! Сам собою! От вида изумруда не смогла устоять, даже в узелок не смогла опустить! Вот же чудо! Вместе будем перебирать рубины в лучах уходящего солнца, а сапфиры с утра, алмазы рассмотрим в обед, когда солнце входит в зенит, они тогда ярче всего играют своими чудесными гранями.
— Избранная, — выдыхаю я ей в гриву смоляных волос, что пахнут пряностями и черносливом.
— Где мы? Куда ты меня перенес?
— Этот дом я построил для тебя своими руками, — немного соврать бывает полезно и нужно, тем более в такой важный в жизни золотого дракона момент.
— Для меня? А как мы сюда попали?
— Я перенес нас обоих сюда колдовством, как только понял, что у тебя такое чудесное сердце.
— Ты — тсказочный джин?
— Я вполне настоящий д…,- стоп, ведьмы предупредили не говорить про дракона так сразу, — Не джин, в общем.
— А кто?
— Мое имя — Корш.
— А я Изольда. Как тут прекрасно! И что, этот дом теперь мой?
— Всецело.
— А где мы сейчас? В какой стране? Или мы не на Земле? Но где тогда?
— На моей родине, тут очень красиво и рядом никто не живет, как ты и хотела.
— А единороги? Они и вправду существуют?
— Конечно!
— Настоящие? Живые?
— Улетал — были живы, рыхлили газон. Но ты знаешь, они не вполне надёжны. Могут сдохнуть, где-то застрять. Если что, я принесу тебе новых.
— Честно? Покажешь мне их?
— Сначала покушай, потом я тебя взвешу. Надо следить за фигурой.
— Я толстая?
— Да! Это так прекрасно. Я должен быть уверен, что ты не похудеешь.
— Не похудею, это точно, даже если меня совсем не кормить. Я пыталась, ничего не помогает.
— Какая прекрасная новость! Но поужинать все равно необходимо. Потом поспишь, и мы выберем тебе диадему. Ты любишь рубины или сапфиры?
— И то и другое. А что дороже?
— Какая прелесть! У меня все камни дорогие! Выбирай любые. Но к рубиновой диадеме есть браслеты и колье. Правда они запылились немного, патина выступила кое-где.
— Я протру. Ты мне их подаришь?
— Алчная моя! Будем владеть ими вместе! Но я должен еще кое-что у тебя спросить перед тем, как надеть диадему. Можно?
— Спрашивай.
— А сковородки ты, точно, не любишь?
— Я вообще не люблю готовить.
— Сокровище, а не избранная! Пойдем смотреть, что нам оставили на кухне. Я готовился, но не смог проверить, что именно нам принесли.
— Идем.
— Ой, сколько всего! Полтуши кабана!
— Оторву руки этим хамам! Половина всего-то! Когда у тебя стресс, и ты можешь похудеть! Кощунство!
— Я столько не съем. Мне достаточно пары ломтиков мяса.
— И не похудеешь?
— Нет.
— Я абсолютно счастлив! Скажи, а по тому рынку ты очень будешь скучать? Скоро запросишься навестить свой прилавок или вовсе захочешь вернуться?
— Я? Да ни за что! Только если к сыну. Он совсем взрослый, но перед Новым годом, зимой, можно было бы заскочить в гости.
— Мой идеал! Кушай! Смотри, а тут в кастрюльке какие-то мелкие птички на вертеле.
— Копченые перепелки! Кабан твой, мне птичек! Я их обожаю!
— Не смей!
— Почему?
— На тебе нельзя экономить. Ешь все! Я завтра еще принесу!
— Тут еды на роту голодных солдат, мне хвати на месяц.
— Как скажешь, счастье мое.
Глава 24
Ведьмы
— Я убью Макса!
— Помочь?
— Сама справлюсь! Нет, ну надо быть таким раздолбаем!
— Я бы показала это видео нашим морякам. Мне кажется, они не поверили, что команду мы отпустили.
— Хоть посмеются. Правда, боюсь, что они в это видео не поверят. Можно, ты им отнесешь планшет? С этой стрижкой у тебя вид более цивилизованный.
— Собери свои локоны в прическу, тебе пойдет.
— Ну уж нет. И вообще, я не умею. Я могу только сделать хвост или косу. Наверх их уже не подобрать, слишком длинные, а состригать жалко.
— Ну тебя. Поручим отнести планшет стражникам или Эмилю. Лучше стражникам, у Эмиля не получится сделать серьёзный вид.
— Пойдем, покажем ему, что ли? А потом прибьём Макса вдвоем.
— Зачем? Просто подарим Мирте болгарку на аккумуляторах. И когда он будет в обличье индрика, у нее получится состричь ему коготки под самый корень, чтобы не цокал, земноводный гад! Нет, ну это надо было, чтоб так?
Моряки. Джинджер.
Утром сразу после завтрака в камеру зашли трое стражников, двое встали по бокам от двери, третий достал небольшую папку тисненой кожи, из нее аккуратно вынул планшет. Про себя я отметил, что это первая техника, которую я тут вижу. Неужели хотят снять видеосообщение от нас с целью выкупа?
— Темнейшие приказали продемонстрировать вам иллюзию с целью подтверждения их слов.
Неуверенным движением мозолистые пальцы сняли экран с блокировки. Так и хочется вырвать из рук и быстрее запустить то, что нам хотят показать. Неужели ребята целы и свободны? Не может такого быть. Или нам покажут монтаж? Но зачем делать фэйк для заложников.
Наконец-то видео включено, охранник держит экран на вытянутых руках так, что нам обоим почти хорошо видно. Синее море, наш потертый костер, такое родное за столькие годы судно. Точно наш, вон пятно синей краски по правому борту, это матросы закрасили поступившую ржавчину. Проигрыш заставки новостной передачи какого-то канала. Наконец другой ракурс. Наша
