Асфальт сменился гравийкой, а судя по карте, до Суходольского оставалось километров пятнадцать.
Выругавшись про себя, медленно поехал по колдобинам. Не зря говорят в народе, дальше Питерской КАД дорог нет.
Еще минут двадцать ужасной езды, от которой на «Ферратуме» забренчала подвеска, и мы оказались на окраине села.
— Вот здесь, Астай, скоро мы будем жить.
Он недоверчиво посмотрел на меня:
— В каком доме?
— Во всех. Я купил Суходольское. Присматривай себе домик.
Мы пошли по тихим улочкам, освещенным фонарями. Дорожки были вымощены брусчаткой с аккуратным бордюром по бокам. Заборы — произведение искусства: кирпичная кладка с причудливой ковкой. Домики все, как с иголочки — капитальные кирпичные строения. Расположены на одинаковом расстоянии друг от друга. Мы забрались на ближайший холм, дабы оценить столь красивое творение дизайнера-педанта. Молчание моего друга было красноречивей множества слов.
— Впечатляет?
— Не то слово. И ты купил прям все-все?
— Прям все-все, — улыбка не сходила с моего лица.
— А разве так можно было? Сюда ведь всю Сыю можно переселить, — задумчиво проговорил Астай.
Я понял, к чему он клонил. Но после увиденного, мне перехотелось переманивать население Сыи в свои ряды. Там, в будущем, изучив карту вдоль и поперек, я увидел одно красное пятно на территории российской империи — вторжения адских отродий. Это была Хакасия. Но до вторжения еще три года, и я даже кое-что спланировал на этот счет.
— Нет уж, Астай, — моя улыбка сошла на нет. — Твои соплеменники должны остаться на своей земле.
— Почему это? — искренне удивился Астай.
— Не так давно я узнал, что работаю на брата Асмодея — Левиофана. Не верить словам уважаемого человека не вижу смысла, тем более, что я видел будущее…
Хакас воскликнул от услышанного. Чего было больше, удивления или негодования, я не разобрал. Но вполне мог понять его эмоции.
— Плохо, Лев, очень плохо. Что делать-то будем? Вторую Сану мы вряд ли найдем.
— Это еще не все, Астай. В будущем нас ждёт священная война.
Почему именно священная, я не мог объяснить сам себе. Вылезло откуда-то из глубин подсознания.
— Рассказывай подробнее, что ты знаешь! Что видел в будущем?
В висках больно кольнуло — пейрам запустил свой дар и требовал ответа немедленно. Я скривился от боли:
— Астай, сука! Прекрати!
Тот спохватился и чуть ослабил свой дар, но не до конца. Пришлось отрезвить его подзатыльником.
После обстоятельного разговора, в странном месте, в кромешной темноте, старый хакас пребывал в глубокой задумчивости. Единственное, что я утаил от него — мою встречу с его дочерью в будущем и ее просьбу порвать с ними раньше, чем оно (будущее) настанет.
Ведь я знал, что нас ждёт, а значит мог изменить. Достаточно было добиться того, чтобы девушек не было со мной в Бессарабии. К тому же нельзя было не заметить, что Карелина питает ко мне некие чувства. Даже Астай мне об этом говорил. После долгой паузы хакас отвернулся в сторону Суходольского и указал на домик неподалеку от озера, что тускло освещался фонарем. Он располагался обособленно от остальных.
— Вон тот домик свободен? Хочу поближе к воде жить.
Честно говоря, я ожидал еще кучу вопросов или предложений от старого пейрама, но тот, кажется, смирился с мыслью о будущем.
— Договорились.
— Вижу, что тебя интересует вопрос, что я об этом думаю, но ты в своей манере решил дождаться моих пояснений.
— Хм, как хорошо ты меня знаешь, — усмехнулся я его проницательности.
— Я фаталист, Лев. Ты никогда не задумывался о том, что твое появление в Сые было тебе уготовано? Череда событий привела тебя в нужное место в нужном времени. Ты встретил мою дочь, а ведь мог и не встретить, столица не маленькая. Маринка привезла тебя в Сыю, а могла и не привозить. Я отвел тебя в ту роковую пещеру. Но не сделал бы этого, не чувствуя за собой вины за смертельную рану. Только ты смог открыть тот ход в потайную комнату с порталом. Дальше была Улуг Хуртуях Тас. Подумать только! Матерь Богов полюбила простого смертного! Хотя, какой же ты простой смертный? Ты Воин Света! Судьба вела тебя за руку. Каждый наш шаг, каждое слово и поступок ведет к конечному итогу, не зависящему от нас. Будущее неотвратимо, Лев. Его не изменить.
Он говорил это так проникновенно, с таким придыханием, что по моему телу пробежали мурашки. Минуту назад я размышлял о том, что смогу предотвратить смерть Роксаны, но после слов Астая засомневался в этом. Интересная точка зрения и имеет право на существование.
— Мне тоже что-то уготовано. Не зря я здесь.
— Ты здесь, потому что сам решил, что так будет правильно.
— Нет. Я здесь по воле судьбы, — Астай был непреклонен.
— Ты сказал, будущее не исправить. Роксана… умрет. Твоя дочь просила это предотвратить.
— Значит, такая у нее судьба. Тебе этого не изменить.
— Ну почему же? Я могу уволить ее, отправить обратно в Хакасию или на остров далеко отсюда.
— Нет, нет, и еще раз нет! Если ей уготована смерть, то так оно и случится. Умрет при других обстоятельствах: подавится косточкой, захлебнется в этом озере или, что более вероятно, получит шальную пулю в свою дурную голову. Кто-то, кто над нами, считает ее ненужной, возможно даже вредной и потому уготовил ей такую судьбу.
— А что, если ты не прав?
— Может и не прав, — пожал он плечами и меланхолично закурил трубку.
— Так что мне делать?
— Нести добро людям, Лев. Не забывай, что ты Воин Света.
Воин Света… Добро… Даже я не придавал этому большого значения, хотя и помнил в деталях Суд Божий. И что есть добро? То, чем я сейчас занимаюсь, можно назвать этим словом?
Астай продолжал пребывать в глубокой задумчивости. Наконец он не выдержал и спросил:
— Ты когда Маринку видел, с ней все было в порядке?
— Она стала сильней. Достигла четырнадцатого ранга или выше. Была подавлена смертью подруги, но в целом все с ней было нормально.
