нежно вытирает меня, а затем я чувствую на спине прикосновение его губ. Еще одна вещь, которую он иногда делает. А если я лежу на спине, то он целует меня в губы или в живот, а потом уходить прополоскать губку.
— Теперь ты в порядке, детка, — тихо говорит он.
— Спасибо, — говорю я застенчиво, затем наклоняюсь и хватаю с пола трусики и джинсы.
— Что будем на ужин? — спрашивает он, влезая в джинсы и застегивая их.
— Не знаю. Что-нибудь полезное для здоровья, потому что дети съели много вредного на лодке, а затем в самолете, — говорю я, замедляя движения, и мои джинсы остаются натянуты до середины бедра. — Что? — спрашиваю я, видя выражение его лица.
— Ничего, — ухмыляется он, и я качаю головой.
— Думаю, через дорогу есть «Сабвэй». Можем поужинать там.
— Здоровая пища, — бормочет он, и я чувствую, как мое лицо морщится.
— Что?
— Мило, что ты всегда стараешься, чтобы дети питались здоровой пищей.
— Овощи важны, Зак.
— Конечно, — соглашается мужчина, улыбаясь шире, но его улыбка говорит, что он считает меня милой, и я выдыхаю.
— Я знаю, что ты, Стивен, и Хантер верите, листья салата и помидоры считаются овощами, но это не так, — говорю я, вскакивая, чтобы закончить натягивать джинсы и застегнуть пуговицу.
— Почему нет? — Он приподнимает бровь, упирая руки в бедра, и мои глаза сканируют его торс, желая, чтобы нам не пришлось одеваться. — Ты что-то говорила? — напоминает он, звуча слишком самоуверенно.
— Во-первых, салат — это грубая пища и не имеет реальной питательной ценности, а во-вторых, помидоры — это фрукт, так что они тоже не считаются.
— Не уверен, что в «Сабвэй» будет шведский стол из овощей, детка.
— Это лучше, чем «Бургер Кинг» или «Макдональдс», — бормочу я, выхватывая лифчик из его рук и надевая его. Тянусь за футболкой, которую он поднял и держит в руке, но Зак наматывает ее на мое запястье и притягивает к своей груди.
— Это отпуск. Дети почти не питаются в «Макдоналдсе» или «Бургер Кинге», так что, если им захочется туда сегодня, мы пойдем.
— А как насчет тебя? Ты уже не так молод, как раньше. Тебе тоже следует питаться здоровой пищей, — говорю я, и его лицо приближается к моему.
— Ты назвала меня старикашкой?
— Нет, — выдыхаю ему в губы.
Зак проводит рукой вниз, хватает меня за задницу и притягивает мои бедра вплотную к себе.
— Хорошо.
— Может, отпустишь меня, чтобы я могла надеть футболку?
— Вообще-то, мне не хочется, но ладно. — Он прикусывает мою нижнюю губу, затем отпускает, и я надеваю футболку через голову.
— Уверен, что вам с мальчиками будет удобно спать здесь? — спрашиваю я, оглядывая номер с двумя двуспальными кроватями, комодом и креслом, которое раскладывается в кровать.
— Все хорошо. Я же сказал тебе перестать волноваться.
— Знаю. Мне просто жаль, что одному из вас придется спать на кресле, в то время как у нас с Обри по большой удобной кровати.
— В следующую поездку у нас будет свой номер, мальчики смогут жить вместе, а Бри достанется отдельный номер. Сейчас им, наверное, все равно, но я хочу дать этому…
— Я согласна с тобой, — подтверждаю я, прерывая его. — Еще слишком рано.
Он делает шаг ко мне, входя в мое пространство, и я откидываю голову назад, чтобы посмотреть на него.
— Я хочу, чтобы вы с Хантером были в моем доме, как можно быстрее. Хочу, чтобы ты спала в моей постели, рядом со мной.
— У тебя нет свободной комнаты, — тихо указываю я, и он наклоняется ближе.
— Тогда мы останемся у тебя.
— Как думаешь, Стивен не будет против? — тихо спрашиваю я, кладя руки ему на грудь.
— С ним все будет в порядке. — Зак заправляет прядь волос мне за ухо. — Хантер теперь его приятель, и ему нравится, как ты ведешь себя с Обри. Я знаю, что ему требуется больше времени, чтобы оттаять…
— Понимаю, — прерываю я. — Мне нравится, что он любит свою маму и предан ей. Для него это нелегко. Стивен потрясающий, действительно потрясающий во всем.
— У нас есть время, чтобы разобраться во всем этом, но я не хочу ждать год. Дети скоро пойдут в школу, а потом наступит зима, городская жизнь замедлится. Я бы хотел разработать какой-нибудь план до того, как выпадет первый снег.
— Ты говоришь о том, чтобы съехаться? — спрашиваю я, и мои глаза расширяются.
Зак садится на край кровати и берет меня за бедра, устраивая между своих раздвинутых ног.
— Съехаться, выставить мой дом на продажу. — Он скользит руками мне под футболку. — Если только ты не хочешь переехать ко мне. В таком случае, Хантеру и Стивену пришлось бы жить в одной комнате. Очень не хочу поступать так с ними. Я бы хотел, чтобы у каждого из них было свое личное пространство. У тебя на три спальни больше, чем у меня, так что для нас имеет смысл переехать к тебе.
— Ты серьезно? — выдыхаю я, и Зак наклоняет голову в сторону, изучая меня.
— Да.
— Не думаю, что это значит не торопиться, — указываю я, и он ухмыляется.
— Для меня и это медленно.
— Что, если дела пойдут плохо? — спрашиваю я, и он притягивает меня ближе, если такое, в принципе, возможно.
— Не вижу никаких предпосылок, но если от этого ты почувствуешь себя в большей безопасности, мы можем сдать мой дом на зиму приезжающим лыжникам, заработать на этом немного и пустить деньги на нашу свадьбу.
— Теперь ты говоришь о браке? — Я чувствую, как мои глаза распахиваются невероятно широко, и он смотрит куда-то вправо от меня, что-то бормоча себе под нос. — Это не медленно! — восклицаю я, хлопая его по плечу.
— Дети счастливы. Я счастлив, и, думаю, ты тоже счастлива, если только я чего-то не упускаю.
— Нет, не упускаешь. Я счастлива, и, думаю, дети тоже, но совместная жизнь и брак… — Зак тянет меня вниз, усаживая себе на бедро, затем подается вперед, так что наши лица оказываются в дюйме друг от друга, и запускает пальцы мне в волосы, удерживая меня на месте.
— Я хочу, чтобы мы начали совместную жизнь — ты, я и дети. Хочу возвращаться домой к тебе, ложиться спать рядом с тобой. Хочу слушать твое ворчание по поводу употребления овощей на ужин, и слушать, как ты называешь мою дочь красавицей так, как, я знаю, она это чувствует. Я хочу всего этого с тобой и даже больше, пока не испущу свой последний вздох.
— Если из-за тебя я расплачусь, то не смогу объяснить это детям, —
