& Успенский, 2017: 23–132]. Для XVI — начала XVII столетия, той эпохи, когда жил Борис Годунов, практика двукратной перемены имени в монашестве еще представляла собой большую редкость, а троекратная перемена не встречается вовсе.
28
Именно здесь, под пером исследователей, появляются такие русские княгини домонгольской поры, как, например, Добродея / Евпраксия, при том, что имя Добродея не фиксируется ни одним источником. О мнимых конвертациях христианских и языческих имен см. подробнее: Литвина & Успенский, 2006: 253254 [примеч. 48] (ср. также: Усачев, 2005: 251–255).
29
См.: Снегирев, 1843: 131; Кормовая книга Новоспасского монастыря, 1903: IV.
30
При этом необходимо иметь в виду, что сам по себе этот принцип подбора не обладал статусом абсолютного закона. Иногда монашеское имя, как и встарь, определялось датой пострига, а изредка оно могло выбираться по иным соображениям — решающую роль здесь играла воля игумена.
31
Так, Петр I несомненно почитал св. Исакия Далматского, на день которого родился (30 мая 1672 г.), но имени Исакий как такового у него, судя по всему, не было, как не было вторых имен у его отца, деда и всех их детей. Ср. также гл. IV в нашем исследовании, с. 170–172.
32
Аналогичным образом обладателям крестильного имени Глеб также «по умолчанию» был обеспечен патронат св. Бориса, и потому в каких-то других небесных заступниках, приобретаемых путем тезоименитства, у них тоже зачастую уже не было необходимости.
33
См. упреки Ивана Тимофеева, который утверждает, что на иконах при Годунове недолжным образом стали изображать одного св. Бориса, отторгая св. Глеба [РИБ, XIII: 337, л. 113–113об.; Державина, 1951: 61].
34
Так, человек, ставший в крещении Емилианом, Каллиником, Иваном, Леонтием или Карпом, вполне мог в повседневном обиходе зваться Борисом или Глебом (скончавшийся в 1644 г. боярин Борис / Емилиан Лыков, стольник и новгородский воевода в 1683 г. Борис / Иван Бутурлин, родившийся в XVI в. Борис / Карп Левашов, князь и сенатор Борис / Леонтий Куракин, умерший в 1764 г., дьяк и печатник XVI в. Борис / Каллиник Сукин и воевода эпохи Грозного, князь Глеб / Каллиник Оболенский). Хорошей иллюстрацией к этой довольно сложной модели служит антропонимическая история живших в XVII в. братьев Морозовых. Один из них, воспитатель будущего царя Алексея Михайловича, был Ильей в крещении и Борисом в публичной жизни, тогда как другой — супруг знаменитой боярыни Морозовой — в крещении был Борисом, а в публичной жизни именовался Глебом. Особняком стоит казус атамана верхотурских беломестных казаков, основателя Красноярской слободы Иакова / Бориса Лепихина (в монашестве Боголепа), у которого имя Борис, судя по всему, было крестильным, но при этом все же появилось второе христианское имя Яков (о Лепихине и его именах см. подробнее: Литвина & Успенский, 2018: 274–275). Казус этот довольно сложен, тем более что принадлежит он к концу XVII столетия, эпохе во многих отношениях переломной, но все же он сигнализирует нам, что описанная выше особенность использования имен Борис и Глеб является весьма мощной тенденцией, а не абсолютным законом.
35
Ср. Данную 1566 г. [Либерзон, I: 192, № 292].
36
См.: Бычков, 1897: 343; Крушельницкая, 2005: 678 (ср. о нем также в Житии Мартирия: Кушелев-Безбородко, IV: 52–53).
37
См.: Романова & Андроник Трубачев, 2002. Казалось бы, это обстоятельство открывает возможность для использования данного имени при крещении мирян, однако на деле сколько-нибудь заметного распространения оно в таком качестве не получило. В конце XVII–XVIII вв. отыскиваются лишь некоторые намеки, позволяющие заподозрить, что в ту пору оно иногда употреблялось как мирское, но все эти данные скудны, ненадежны и невыразительны. Так, в источниках встречаются: родовое прозвание Боголепов (ОР РГБ, ф. 304. III. № 25: л. 93об.), соответствующее патронимическое образование [Синодик Дедовской пустыни, 1877: л. 83] и упоминание некой Боголеповской торговой лавки («…лавка пуста Боголѣповская Плетнева») [Дионисий, 1892: 37], однако нет упоминаний мирян, которые напрямую назывались бы этим именем.
38
В одной из последних работ, где обсуждается монашеское имя Боголеп, ее автор, В. И. Ульяновский [2021: 91], почему-то исходит из крайней его неожиданности в антропонимическом досье Годунова и общей раритетности для средневековой Руси.
39
Как уже упоминалось в предыдущей главе, именины Бориса Годунова приходились на 24 июля, память свв. Бориса и Глеба (а, скажем, не на 2 мая, когда праздновалось перенесение мощей князей-мучеников). Судя по показаниям Вкладной книги костромского Ипатьевского монастыря (родовой обители Годуновых), в 1595 г. Борис Федорович, еще в бытность свою боярином и царским конюшим, дал вклад по себе и по своей жене. Соответственно, дата заздравного корма по нему самому определялась как «июлл въ к д [24] день, на памѧт Бориса Глѣба» [Книга вкладная…, 1728: л. 15об.]. «Память царю Борису, во иноцех Боголепу» указана под 24 июля и в других источниках коммеморативного типа, во Вкладной книге московского Новодевичьего монастыря [Павлов-Сильванский, 1985: 205, л. 380] и Кормовой книге вологодского Спасо-Прилуцкого монастыря [Суворов, 1861: 309]. В одном из синодиков Троице-Сергиева монастыря поминание царя Бориса и его семьи отнесено не к 24, а к 23 июля: «кг [июля] Кормъ по гсдре цре и великомъ кнзе Борисе Федоровиче всеа Русïи.
Поминати црѧ и великого кнзѧ Бориса во иноцехъ Боголѣпа» (ОР РГБ, ф. 304. I. № 814: л. 130об.–131). При этом следует учитывать, что в отдельных синодиках XVII в. Бориса Годунова предписывалось поминать на 2 мая, когда также празднуется память св. Бориса (ср., например: Титов, 1902: 6). Замечания об именинах Годунова по данным разрядных книг см. в работе: Козляков, 2017: 48, 279 [примеч. 29].
40
«Борис Годунов назывался кроме того и Яковом» [Харузин, 1899: 170]. Утверждение Н. Н. Харузина было воспроизведено в работах: Антонова & Мнева, II: 186 [примеч. 2]; Маргвелашвили, 1967.
41
Специальные выделения в этой цитате принадлежат автору.
42
Ср. сходный, но иначе оформленный пассаж в «Сказании о царстве царя Феодора Иоанновича»: «Попустилъ Богъ на него окаянного, грѣхъ ради
