уверенное давление жестких пальцев…
Нарисованная подушечками спираль…
Этого оказалось достаточно, чтобы я потерялась в пространстве.
Чувствуя, как сладкая судорога проносится по всем костям и мышцам, шумно зашипела, срываясь на крик и роняя голову вниз. Яркие искры закружили перед глазами, погружая меня в свой хоровод и окончательно меняя пол с потолком местами.
— Я ненавидел официальное обращение из твоих губ, — опрокинув безвольное тело себе на грудь, Адриан отлепил мою покрытую тонкой пленкой пота спину, на которой остались вмятины, от дверцы шкафа. — Но сейчас передумал.
— Не издевайся, — прохрипела я непослушными губами, продолжая прятать лицо в стыке мужского плеча и шеи.
Голова совершенно отказывалась соображать и даже не желала начинать поиски причин для самобичевания и морального наказания за то, что позволила вампиру так близко подкрасться к себе.
Возможно, попозже я найду поводы, но в данный момент у меня просто нет на это сил, и легкая сонливость тянула ресницы вниз, заставляя меня вяло хлопать глазами, пока мужчина, сменивший положение, сел на край кровати. Он не отпускал меня из кольца своих рук, устраивая безвольное тело на коленях.
— Ты всегда будешь свободна в выборе, — растеряв игривость, начал вампир. — Но о «нас» и «клане» все же подумай.
— Хватит, Адриан. Я не готова сейчас это обсуждать. Не хочу.
— Когда решишься, сообщи, femeia mea dorită (*рум. — Моя желанная женщина.).
— Что ты сказал? — собираясь с силами, чтобы покинуть мужские колени, спросила я, вырвав у судьбы еще несколько секунд.
— Что я желаю тебя, Аврора. И то, что произошло сейчас, только подтверждает, что мои чувства взаимны.
— Желания мало, господин Энеску.
Медленно, чтобы не запутаться в юбке, я поднялась, отступая от расслабленного, на первый взгляд, вампира. Но, как бы Адриан ни старался, я заметила горящее пламя в черной ночи его глаз и дрожащую от сердечных ударов грудь.
— Мы дадим тебе любовь — столько, сколько ее есть у нас. Всю, без остатка. Желание — это лишь малая часть того, чего ты так страстно ищешь. Я соглашусь с любыми твоими убеждениями — и о свободе, — Адриан поднялся на ноги, сразу же став выше и глядя на меня сверху вниз, — и об отсутствии клана, и даже что «нас» не существует. С любыми твоими словами, не имеющими фактического подтверждения. Но твои чувства я всегда буду вытаскивать наружу, как бы ты им ни противилась, потому что они есть, Аврора, они гудят в тебе, как растревоженный рой в улье, и рвутся на свободу.
Вновь оказавшись рядом, вампир резко повернул меня к себе спиной и как ни в чем не бывало принялся поправлять наряд.
Будто бы ничего и не было.
В его руках все определенно ладилось, ведь уже через минуту, не более, вампир с легкостью поправил на мне рукава и без препятствий застегнул пуговки на низкой спинке платья.
Не дожидаясь, когда я обернусь, Адриан ловко собрал мои волосы у основания и слегка потянул, наклонившись за щеткой перед зеркалом, чем вызвал у меня новый прилив мурашек.
Держи себя в руках, Аврора! Это случайность!
Взяв в руки инструмент, Адриан принялся водить им по прядям, распутывая узелки после беспокойного сна. Продолжая держать хвост в пальцах, все сильнее притягивал его к себе.
— Ты взволнована.
— Нисколько.
— Это не вопрос, — дав знать, что слышит, как стучит мое сердце, произнес мужчина. — То, что произошло…
— Адриан, меня не смущает то, что произошло, — призналась я, дождалась, когда мужчина подвяжет волосы лентой, и повернулась к нему. — Точнее, меня вовсе не смущает то, что произошло между нами.
— А что тогда? Почему ты дрожишь, Аврора?
Вновь оказавшись с вампиром нос к носу, а точнее, лицом к груди, я запрокинула голову, чтобы видеть его глаза.
— Потому что все это неоднозначно. Я практически не знаю тебя, не строю на тебя планов и не вижу нашего будущего.
— Очень жаль, — не слишком расстроившись, произнес он, делая шаг вперед, чем вновь заставил меня отступить, упираясь бедрами в столешницу туалетного столика. — Я плох?
— Конечно же, нет! Но, Адриан, помня ваше предложение, я не могу думать об этом всерьез. Это слишком для меня… неправдоподобно.
Наклонившись так, что мужское дыхание обожгло мне ушко, Адриан, понизив голос до мурчащей хрипоты, прошептал:
— Целуя Амадея вчера, ты так не думала.
Рассказал! Ну конечно же, рассказал! Кто бы в этой непонятной гонке смог промолчать, особенно о таком маленьком, но все же шансе на победу!
— Это было вчера, — скрывая волнение, я невольно зашептала в ответ.
— То есть, если сегодня он вновь тебя поцелует, ты его оттолкнешь?
— Разумеется!
— Лгунишка, — заставив меня запыхтеть от возмущения, вампир довольно улыбнулся — так, словно этот раунд за ним, а я потерпела фиаско. — Если бы ты знала Амадея чуть ближе, то понимала бы — теперь он будет прикладывать еще больше усилий.
— Значит, мне придется как можно быстрее уехать, чтобы не создавать неловких ситуаций.
Да, я знала, что давлю на больное место, и сама внутренне свернулась калачиком, поджимая колени к груди и издавая болезненный стон.
Что, если сейчас вампир ответит согласием? Если на этих словах все закончится и упомянутая вампирская потребность, как и я думала, окажется лишь приукрашенной симпатией?
— Что мне делать, Адриан?
Не выдержав молчания, подняла глаза, проглотив поднявшийся ком в горле.
Немота вампира действовала на нервы, играя на них как виртуозный арфист на своем инструменте, чутко перебирая пальцами струны, от вибрации которых я напряженно гудела.
— Оставайся, — наконец прошептал он и легко потерся носом о мою щеку, словно соскучился за эту ночь. — И дай нам шанс. Ты ничего не потеряешь, если попробуешь.
— А как же… мое сердце?
— Взамен мы отдадим тебе свои, — без сомнений ответил мужчина. — Если… если ты останешься к нам так же холодна, ты всегда сможешь уйти, вычеркнув нас из своей жизни. Обещаю тебе: если такое случится, никто тебя больше не потревожит, даю слово.
— Как долго?
— Пережди у нас зиму, — отмеряя срок почти в полгода, вампир явно оставил себе огромный запас.
Продолжая торги, я сделала свою ставку:
— До первого снега, Адриан.
Согласно кивнув, вампир отклонился, дав больше пространства и воздуха, но тут же поймал мои пальцы, переплел их со своими и легонько потянул за собой:
— Амадей уже ждет нас к завтраку.
Позволяя увести себя из спальни, я не торопилась отнимать руку и разрывать это соприкосновение, но и спокойствием не обладала.
Как посмотрит на это Амадей после вчерашнего поцелуя? Разозлится или, как и раньше, сделает вид, что ничего не происходит, и
