— Что ты ей сказала?
— Арди. Мы взрослые люди, и Фацелия не ребенок. Она поняла, что лишняя и уехала. К тому же, Тайрен был очень настойчив, лично приехал за девочкой, а ты знаешь, с его стороны это большой шаг. Он беспокоится за нее.
С моей стороны большой шаг не вышвырнуть эту наглую лгунью прямо сейчас. Посмотрим, как далеко она зайдет.
— Значит, за ней приехал Тайрен. Хорошо. И метку моей ауры ты не сливала.
— Не сливала, можешь меня проверить, — твердо и спокойно проговорила Маниэль. — Я понимаю, насколько это важно и сделаю все для твоего спокойствия.
— Проверю, не сомневайся.
Подошел ближе и положил ладони на виски Маниэль. Темный холл озарился светом. С ладоней сорвались белоснежные потоки, ринулись к сознанию эльфийки, раскрывая его.
— Арди, — простонала Маниэль, хватая меня за предплечья. Проверка сознания болезненна, особенно, если маг вымотан и работает в стесненных условиях. Днем я был бы деликатней.
— У тебя есть символ моей ауры?
— Есть.
Перед внутренним взором золотая вспышка — не лжет.
— Кому ты его слила?
— Никому, Арден!
Она судорожно цеплялась за мои руки, царапая кожу ногтями. Ее худое лицо казалось совсем крошечным в моих ладонях. Хотелось ей верить, но перед внутренним взором — белоснежная вспышка, значит, есть что-то еще.
— Кто-нибудь разговаривал с тобой обо мне, о защите моего дома или моей ауре?
— Нет, — всхлип и перед глазами — красные искры.
Я с ненавистью отшвырнул ее от себя.
— Кто, Маниэль? Найт?
— Найт?
Эмоции искренние, значит мимо.
— Тогда он?
Рваными движениями загрузил изображение Каллохена на магоне и повернул его к Эльесте. Ее лицо исказилось от удивления.
— Это господин Найдер, — она провела ладонями по внезапно озябшим рукам и передернула плечами. — Когда я искала клинику для Мари, то вышла на него. Господин Найдер заслуженный доктор, хорошо разбирается в лечении душевнобольных и магически истощенных. Он лучший в своем деле.
— И ты с радостью выложила ему все исходные данные по безопасности моего дома? Где живет Мари, где проводит большую часть времени, чем занимается, выходит ли из дома? Выложила ему все, да? Молодец, Маниэль. Ты словно и не заканчивала академию Сатхейн. Что вообще ты там делала? Была красивой и сидела за партой?
— Перестань! Это всего лишь доктор, я не сказала ничего лишнего, я ведь не дура! Да, сказала, что она живет в саду, что любит копошиться в земле, словно червяк.
Стиснул зубы так, что они заскрежетали.
— Ладно, ладно, успокойся, не червяк, но согласись, она все время ходила в грязи… Я ничего лишнего ему не сказала, правда, ничего, что могло бы помочь ее похитить.
— Ты, может, и не сказала, но он способен вытянуть из тебя все, что ему нужно, вплоть до цвета твоих бикини или секретного кода банковской карточки.
— Не смеши, я не вчера родилась! На мне защита Дома Лунного листа, в конце-то концов!
— Каллохен — темный архимаг. Он — пожиратель душ! — схватил Маниэль за плечи и тряхнул. — Ты понимаешь, кому вручила ключи от моего дома? Ты фактически отдала ему Мари!
Я не хотел на нее кричать, но Небеса свидетели, не мог сдержать эмоций. Эльеста сразу заплакала.
— Арден, прости! Я думала, так будет лучше для всех. Я понимала, что ты никогда не согласишься отдать ее на принудительное лечение, поэтому искала выход…
— Похищение — это твой выход?
— Нет! — вспыхнула она. — То есть… то есть… я… Нет, конечно же. Он сказал, что всего лишь осмотрит ее и примет решение, следует ли поместить эту женщину в стационар. Я ведь хотела прийти с ним в твое отсутствие. Вот был бы сюрприз, что защита твоего дома меня не пропускает, если в нем нет тебя!
— Эту женщину? — прорычал, стискивая хрупкие плечи Маниэль. — Эта женщина — моя мать!
— Это все, что ты услышал? Арден, она тебе не мать. Твои родители погибли в автокатастрофе!
— Она. Моя. Мама! — прорычал, готовый разорвать нахалку на части. — Уйди с моих глаз, Маниэль. Убирайся из моей жизни, я больше не хочу тебя видеть, никогда!
— Но я же хотела как лучше! Я старалась для тебя, старалась для нас! — прокричала она в ответ, глотая слезы. — Арден, пожалуйста!
— Я тебя об этом просил?!
— Ты никогда ни о чем не просишь! Но как еще мне было до тебя достучаться? Только она сдерживала тебя от женитьбы на мне! Она, как ярмо, как балласт, как камень, который тянул тебя на дно!
— Уйди, Небом прошу, Маниэль, иначе я тебя ударю!
Она отшатнулась, прикрыв рот, словно и правда отхватила пощечину.
— Арден, — прошептала, растирая по щекам тушь.
— Тебя отвезут домой. Выспись. Прими успокоительное. Живи дальше. На этом все.
— Ты думаешь, я это так просто оставлю? Столько усилий, столько лет, подаренная тебе невинность…
Она и правда приложила немало усилий, чтобы затащить меня в постель, не спорю.
— Я знаю, как все исправить. Ты просто не оставил мне выбора, — прошептала она сквозь злые слезы, сжимая какой-то амулет на груди. Ее руки и губы дрожали, а слезы оставляли на щеках некрасивые черные дорожки.
— Маниэль, уйди достойно.
Ее губы исказила злая усмешка, за которой негромкий щелчок и темнота.
38Впервые вкус тьмы я познал после знакомства с Мари. Ее муж, темный маг, промышлял продажей ядовитых черных зелий и поколачивал жену. Добрая и отзывчивая, Мари пыталась от него уйти, когда обо всем узнала, тогда он подсадил ее на тьму. Привязал к своей магии, как я привязал Райс, хотя мог этого избежать. Он превратил мою мать в безвольную и бездушную марионетку, послушную куклу, которая помогала распространять дурь. Я долго не решался покорять стихии, но, когда мне открылась история Мари, вопрос отпал.
Сначала я подпитывал ее светом — всегда имел к нему склонность, передалось от отца. Стал интересоваться этим направлением магии, изучать его, чтобы помочь Мари. Но в итоге все подошло к тому, что без покорения стихии вытянуть ее на свет я попросту не мог. Сил юнца, светлого мага, начинающего безопасника не хватало.
Я знал, чем рискую, покоряя свет, понимал, что в случае успеха стану самым молодым архимагом в истории и шанс на этот самый успех — ничтожен. Но также я понимал, что без меня Мари погибнет. Она уже была близка к этому: сухая, словно тростинка, с впалыми щеками, синяками под глазами и кровяной коростой вместо губ. Ее было не узнать. Да. В пылу схватки я не рассчитал силу и убил Аната Клэйфорта. Я избежал ответственности, благодаря влиятельным друзьям из академии, точнее — их родителям. Это не повод для гордости, но и не причина для сожалений. Улицы стали чище, дури — меньше, тьма постепенно вытравлялась из Мари, хотя она тяжело переживала переход с тьмы на свет. Я балансировал на тонкой грани между вытравлением тьмы и выжиганием разума светом.
