согласился, не будь оно высказано две тысячи лет назад.
Преподобный отец Опимиан:
— Так ведь, душенька, все почти суждения, с какими и следовало б соглашаться, тогда приблизительно и были высказаны.
ГЛАВА VIII
ПАНТОПРАГМАТИКИ[247]
Ψῡξον τόν οἶνον, Δώρι, —
Ἔγχεον σὐ δὴ πιεῑν˙
Εὐζωρότερόν γε νὴ Δί, ὤ παῖ, δός˙ τὸ γάρ
Ὑδαρὲς ᾅπαν τοῡτ᾽ ἐστὶ τῇ ψυχῆ κακόν.
Diphilus
Вино, о Дорис, охлади, налей-ка в чашу.
С водой не смешивай.
Ведь, разбавляя,
Ты бодрости лишаешь дух мой.
Дифил[248]
Очарованный новым знакомством, его преподобие дольше обычного не показывался в усадьбе мистера Грилла, а когда снова туда явился, тотчас сообщил о метаморфозе старой башни и об особенностях ее обитателей. Как всегда, обед у мистера Грилла был отличный и все ели и пили в свою меру.
Мисс Грилл:
— В вашем рассказе многое вызывает мое любопытство; но самое главное — что думаете вы о религиозных воззрениях юного господина?
Преподобный отец Опимиан:
— Я бы мог предполагать, что он принадлежит к англиканской церкви, судя по расположению его к моей особе, если б оно не объяснялось скорей нашей общей любовью к грекам. Правда, с другой стороны, он усердно подчеркивал, что святая Катарина — святая англиканского церковного календаря.
Мисс Грилл:
— Как мило, что день его заключается гимном, хором, исполняемым семью весталками.
Преподобный отец Опимиан:
— Я рад, что вы так судите о девицах. Не всякая барышня судила б о них с благосклонностью. Хотя они, я уверен, ее заслуживают.
Мистер Грилл:
— Недурно бы познакомиться с молодым человеком. Я бы хотел, чтобы вы привели его к нам. Хочешь ты с ним познакомиться, Моргана?
Мисс Грилл:
— Да, дядюшка.
Мистер Грилл:
— Вы уж, ваше преподобие, постарайтесь его сюда залучить. Скоро в гости к нам съедутся философы и поэты. Быть может, это его прельстит?
Преподобный отец Опимиан:
— Возможно. Но я в том не уверен; боюсь, он бежит всякого общества и любит только леса, моря и реки; греческую поэзию, святую Катарину и семь своих весталок; я, однако ж, попробую его пригласить.
Мистер Грилл:
— Но для чего бы, ваше преподобие, заводить ему столь обширную столовую и вообще так печься об устройстве своего дома, если б намеревался он жить затворником? Думаю, однажды забредя к нему, вы найдете у него общество самое шумное. Спросите-ка у него, не желает ли он играть в Аристофановой комедии?
Преподобный отец Опимиан:
— Превосходная мысль. Думаю, она придется ему по вкусу.
Мисс Грилл:
— Кстати о комедии, ваше преподобие: что сталось с лордом Сомом и его лекцией о рыбе?
Преподобный отец Опимиан:
— Да вот лорд Склок, граф де Линь, лорд Кудаветер и еще несколько архишарлатанов вздумали фиглярничать на новом поприще, которое именуют они наукой пантопрагматики, и уговорили лорда Сома кувыркаться вместе с ними; однако, когда похолодает, безумие уляжется; и мы еще услышим, как он будет разъяснять рыбакам Щучьей бухты, чем сельдь отлична от палтуса.
Мисс Грилл:
— Ради бога, ваше преподобие, скажите, что это еще за новая наука?
Преподобный отец Опимиан:
— А уж это, мисс Грилл, я вам затрудняюсь сказать. Я многих профессоров расспрашивал, но ничего от них не добился, кроме странного вздора. Оказывается, это такой подлинный способ толковать о способе мнимом учить каждого собственному его ремеслу. Пользы от него никакой, но в этом-то вся и польза. Нет от него и вреда, коль скоро он напоминает чтение Гамлета — «слова, слова, слова»[249]. Как в большинстве наук, и тут читаются лекции, лекции, лекции обо всем понемногу: один педант болтает о юриспруденции, другой о статистике, третий об образовании и так далее, crambe repetita[250][251] все того же вздора, который уже подавался «дважды остывший и дважды подогретый»[252][253] во многих объединениях, прозывавшихся научными.
Мисс Грилл:
— Значит, ваше преподобие, лекция лорда Сома будет большим облегчением для исстрадавшихся слушателей.
Преподобный отец Опимиан:
— Без сомненья, она будет более занимательна и в той же мере полезна. Никто не поймает ни одной рыбешкой больше, тем подведя итог научным изысканиям подобного рода. Я бы уж лучше послушал лекцию поварам о сборной солянке — неплохая эмблема для всего начинания.
Мисс Грилл:
— Человек с умом и талантом может читать лекцию о любом предмете. И сборная солянка может быть увлекательна. Однако мужи, погрязнувшие в унылых притязаниях на серьезность, едва ли смогут придать ей достаточно соли и остроты[254][255].
ГЛАВА IX
СВЯТАЯ КАТАРИНА
gli occhi su levai,
E vidi lei che si facea corona,
Rifflettendo da se gli eterni rai.
Dante. Paradiso, XXXI. 70-72
Я, не ответив, поднял взоры к ней,
И мне она явилась осененной
Венцом из отражаемых лучей[256].
Данте. Рай, XXXI. 70-72
Прошло немного времени, и его преподобие вновь посетил башню, чтобы просить юного своего друга об участии в Аристофановой комедии.
Он встретил живую готовность, и чуть не целый день провели они, обсуждая подробности предприятия.
Обед и вечер прошли совершенно как раньше. Наутро, когда они спускались в кабинет для продолженья приятных трудов, его преподобие подумал: «Я прошел по галерее, там много комнат, двери днем почти все отворены, но спальня моего приятеля всегда закрыта. Верно, тут какая-то тайна». И не склонный вообще к праздному любопытству отец Опимиан уже не мог выбросить из головы эту любопытную мысль. Наконец, набравшись храбрости, он сказал:
— Я видел кабинет ваш, столовую и гостиную; в устройстве дома столько вкуса, что мне хотелось бы осмотреть и прочие комнаты.
Мистер Принс:
— Но больше нечего и осматривать. Ваша спальня — одна из лучших в доме. Прочие на нее похожи.
Преподобный отец Опимиан:
— Сказать по правде, я бы хотел взглянуть на собственную вашу спальню.
Мистер Принс:
— Отчего же. Извольте. Просто я сомневался, быть может напрасно, по вкусу ли вам придется ее убранство.
Преподобный отец Опимиан:
— Надеюсь, там никаких вольностей.
Мистер Принс:
— Совершенно напротив. Как бы вам не показалось, что все там чересчур подчинено моим понятиям о чистоте идеальной красоты, воплощенной в святой Катарине.
Преподобный отец Опимиан:
— Напрасно, поверьте, вы этого опасаетесь.
