вкуснейший завтрак.
— У нас есть двадцать минут, — вдруг спокойным тоном заявил Бабай, наблюдая за тем, как я торопливо поглощала салат с курицей.
— Почему? — непонимающе спросила я, взглянув на Бориса.
— Потом выезжаем, — он допил кофе.
Я хотела задать следующий логичный вопрос «Куда?», но остановила себя. Узнаю обо всём уже на месте. Если едем, значит, так нужно. Поэтому свой завтрак я уничтожила быстрей, чем планировала.
— Лариса, спасибо. Всё было очень вкусно, — поблагодарила я домработницу и убежала собираться.
Заставлять ждать Бориса совсем не хотелось. Быстро надев бежевые бриджи и обычную белую блузку, я мысленно сделала пометку, что нужно будет перебрать гардероб. А потом внести в него минимализм.
Еще не привыкнув к своим укороченным волосам, я по привычке хотела завязать их в узел на затылке. Затем в конечном итоге просто наспех уложила их. Из-за резких движений чуть-чуть ныло внизу живота. Можно было воспользоваться обезболивающим, но я твёрдо отказалась. И так уже в свое время препаратами напичкала организм под завязку.
Схватив телефон, я покинула приделы спальни и спустилась в гостиную. Бабай стоял у окна, сложив руки за спиной и удерживая чехол с очками. Задумчивый взгляд был сосредоточен на какой-то точке, что явно находилась очень далеко отсюда.
— Готова? — спросил Борис, медленно повернув голову в мою сторону.
Я положительно кивнула.
Он ничего не ответил, лишь надел очки и направился в сторону выхода. В отличие от Вала, который предпочитал передвигаться быстро, но без лишней суеты, Бабай шел размеренным шагом. Твёрдым, широким, но неторопливым. Я быстро подстроилась под него.
На улице нас уже ожидал Дмитрий. Вместо красавца-Кадиллака, был современный седан премиум-класса. Я мысленно определила, что у нас запланирован какой-то важный визит, после которого Бабай уедет по своим делам. Ведь в противном случае, он бы воспользовался своей личной машиной.
В салоне было прохладно и пахло свежестью. Борис, не снимая очков, занял место рядом со мной. Дождавшись молчаливого кивка головы, Дмитрий завёл двигатель. Бабай расслабленно откинулся на мягкую кожаную спинку сидения и прижался затылком к подголовнику. Абсолютное спокойствие. Причем такое заразительное и правильное, что хотелось закутаться в него, как в тёплое одеяло.
И всё же каким Борис может быть разным. Днем — бесшумный, неторопливый, а ночью — жадный и горячий. День словно высасывал из него все силы, в то время как ночь, наделяла ими, вдохновляла. Я вдруг снова вспомнила о том, что произошло между нами. Показалось, словно я заново ощутила все откровенные прикосновения Бабая.
Тоже откинувшись на спинку, я прикрыла глаза, терпеливо ожидая, куда же нас должен привести Дмитрий. Путь был неблизким. Чтобы не уснуть, я решила прошерстить в интернете список вакансий. Хотелось понимать катастрофичность своего безработного положения. Да, у меня остались кое-какие сбережения от родителей, который выбил Борис. Но я же не смогу вечно сидеть ровно на своей пятой точке и просто транжирить их.
— Не дёргайся по этому поводу, — вдруг посоветовал Бабай. — Не надо ничего искать. У Стаса Катя работает в PR-агентстве. Она там всем заправляет и найдет для тебя вакансию.
— Она ведь подруга Дины.
— Катя сама по себе. Что у тебя там? Журналистика? Ничего страшного, Катя тебя натаскает.
— Не хочу по знакомству. Чтобы никто не думал, будто я сама ничего не могу.
— Злата, поверь мне, если ты проштрафишься или окажешься необучаемой, Катя щадить тебя не станет. Удерживать тоже. Я просто упростил тебе задачу поиска, чтобы не тратить время впустую. Не понравится, всегда сможешь найти что-то другое. Для старта этого будет вполне достаточно.
Пусть я и не видела глаз Бабая из-за тёмных стекол очков, всё равно была уверена, что он неотрывно смотрел на меня.
— Хорошо. Если Катя не будет возражать.
— Стас говорил, что ей требуются сотрудники.
Я не спешила раньше времени делать выводы. Всё-таки в универе я PR изучала поверхностно. Был дополнительный курс на полгода. Но если Катя всё же возьмет меня, я постараюсь ее не подвести и обучиться всему, что будет необходимо.
Машина вдруг плавно остановилась. Я посмотрела в окно и едва не задохнулась от внезапно возникшего прилива эмоций. Мы приехали на кладбище. Весь паззл тут же сложился у меня в голове. Я без лишних разъяснений догадалась, зачем мы здесь.
Борис снял очки, спрятал их в футляр и выразительно посмотрел на меня, как бы пытаясь повнимательней изучить мои эмоции. Горло мгновенно сдавило. Дмитрий уже хотел выйти из машины, но Бабай его остановил:
— Оставайся здесь. Мы сами, — он достал зонт, что лежал за нашими сидениями и вышел на улицу.
Я тоже поспешила выйти. Над кладбищем сгустились тучи. Борис смерил меня еще одним изучающим взглядом, затем молча предложил свой локоть. Я так же молча приняла его, мысленно представляя себе, как укрываюсь под мощным крылом Бабая.
Сердце стучало так быстро, так больно и тяжело. Казалось, что оно прижало лёгкие к ребрам, не давая мне нормально дышать. Если бы Борис сразу сказал, куда мы едем, существовал риск, что я откажусь. Потому что всё внутри поутихло, и я банально испугалась бы. Эмоции не позволили бы поставить финальную точку.
— Не нужно будет сюда постоянно приезжать, — тихим спокойным голосом произнес Бабай. — Раз уж взяла курс в будущее, оставь всё прошлое. Попрощайся, чтобы навсегда закрыть этот гештальт.
Я только кивнула, потому что сказать хоть слово сейчас физически никак не могла. А когда увидела могилы родителей в мыслях возникла застывшая пустота. Слёзы неконтролируемо заструились по щекам, собираясь на подбородке и срываясь на светлую ткань блузки.
Бабай не отошел в сторону, остался стоять рядом со мной. Его присутствие помогало и не позволяло уйти с головой в эмоции. Я ни разу не всхлипнула. Просто беззвучно плакала, принимая реальность такой, какая она есть. Без прикрас и жалости. Это было слишком больно, чтобы вот так сразу взять себя в руки и надеть маску тотального спокойствия.
Я вспомнила Прокурора. Он за всё поплатится. «Когда наступит момент, каждый расплатится за содеянное». Кажется, именно так сказал мне Борис. Я буду ждать этого момента. Терпеливо. Холоднокровно. Буду строить свою жизнь и жить всем на зло.
Вдруг начал накрапывать мелкий дождь. Послышался далёкий приглушенный рокот грома. Бабай открыл зонт, скрывая нас под его широким чёрным куполом. Я стёрла с лица слёзы. Борис не давил на меня, не успокаивал и не подгонял. И за это я ему была бесконечно благодарна.
Выровняв дыхание, я в последний раз посмотрела на могилы, затем глубоко вздохнула и произнесла:
— Можем идти.
Бабай кивнул.
