живых, как только узнаю, что он может летать. В тот момент, когда они оказываются в воздухе, начинается война. И только одному человеку разрешается выйти оттуда живым. Угадайте, кто никогда не проигрывал битв?
Водитель берет себя в руки и ободряюще кивает мне. — Мэм?
Поджав губы, я ныряю в машину.
Водитель захлопывает дверцу.
Я отодвигаюсь от Алистера как можно дальше.
В машине холодно. Я смотрю в окно на город, оживленно потирая руки. Мне на колени бросают куртку. Я удивленно поднимаю взгляд и вижу, что Алистер все еще смотрит на свой телефон.
Мои глаза сужаются.
Он кладет трубку и спокойно встречает мой взгляд. — Где ты живешь?
Я проговариваю адрес.
— Бернард, — говорит Алистер, не обращая на меня внимания, — сначала отвези мисс Джонс домой.
— Да, сэр.
Я дрожу, когда температура в машине поднимается до критического уровня. Что не так с этим парнем? Он что, хладнокровная рептилия? Нет необходимости путешествовать в ящике со льдом.
Мой взгляд опускается на его куртку. Даже заклятые враги прижимаются друг к другу, чтобы сохранить тепло во время кризиса. Кроме того, этот дорогой кусок ткани не причинил мне никакого вреда. Я не могу отвергнуть его только потому, что он служит высокомерному хозяину.
Плотнее натягивая куртку, я просовываю руки в рукава и закутываюсь в нее. Ткань поглощает меня. Она пахнет Алистером. Пряный и дорогой.
Пока в машине воцаряется тишина, звонит мой телефон.
Я беру трубку. — Привет, детка.
Голос Санни врывается мне в ухо. — Ты уже ушла из офиса?
Если Алистер слышит мой разговор, он не подает никаких визуальных подсказок. Он сидит, скрестив руки на груди и закрыв глаза.
— Я уже в пути, — тихо отвечаю я.
— Почему ты не отправила мне смс с номером машины?
— Меня подвез кое-кто другой.
— Кто-то вроде кого?
— Мой босс, — шепчу я. — Я скоро буду дома.
— Но…
Я вешаю трубку, прежде чем Санни успевает сказать что-нибудь компрометирующее. Язык, который я использую, чтобы описать Алистера дома… красочный. При такой тишине в машине и таком громком голосе Санни все, что она скажет, будет транслироваться в высоком разрешении.
Алистер ерзает на своем сиденье. — Кто-то, должно быть, беспокоится о тебе.
— Э-э, да. — Я постукиваю телефоном по ладони, удивленная тем, что он поддерживает разговор.
Он снова сдвигается. — Парень, верно?
Парень? Скорее, подонок, наносящий удар в спину.
Это напомнило мне. Все мои вещи все еще у Дрейка. Санни предложила достать их для меня, но я боюсь, что она изуродует Кожаное лицо бензопилой. Конечно, я бы с удовольствием посмотрела, как она кромсает диван Дрейка, бьет битой по его телевизору и поджигает его одежду, но мы не можем позволить себе выкупить эти вещи обратно. И я определенно не могу позволить себе внести залог за нее прямо сейчас.
Я ни за что не позволю ей там свободно себя вести.
Я качаю головой. — Нет, никакого парня.
— О. — Алистер откидывает голову назад.
Возможно, это игра света, но мне кажется, я вижу, как его губы растягиваются в улыбке. Выражение быстро исчезает.
Серые облака проливают легкий дождь. Окна запотевают, и я улыбаюсь. Прижимая палец к поверхности, я рисую круг и выколачиваю два глаза. Когда приходит время нарисовать улыбку, я бросаю взгляд на Алистера.
Он пристально наблюдает за мной.
Поворачиваясь назад, я меняю свой обычный смайлик на два рога и клыки. Вот. Это больше подходит для машины, на которой ездит Алистер.
Его губы снова быстро дергаются. — Хороший рисунок.
— Это вдохновлено кем-то, кого я знаю.
— Полагаю, в этой машине этого нет.
— О, определенно нет.
Он отворачивает голову, но я вижу, как он улыбается в отражении стекла.
Когда машина притормаживает перед квартирой Санни, дождь все еще идет. Алистер роется в поисках чего-то под водительским сиденьем и протягивает это мне.
Это зонтик.
— Не болей, — говорит он. Я почти тронута… пока он не рычит: — Это было твое решение остаться допоздна сегодня вечером. Я ожидаю, что завтра ты придешь на работу вовремя, даже если тебе придется нести коробку с салфетками.
Мой пульс учащается, я грубо стаскиваю с него куртку и швыряю ее обратно на стул. — Оставь свой дурацкий зонтик, — бормочу я.
Когда я начинаю выходить, Алистер останавливает меня. Взяв меня за руку, он вкладывает зонтик мне в ладонь. Его глаза темные и напряженные.
Раздраженно я хватаю зонтик, открываю его и топаю в квартиру Санни. Дождь льет проливными потоками, под стать буре в моем собственном сердце.
Холланд Алистер — невыносимый, бесчеловечный, буйно помешанный.
И теперь я уверен, что он нанял меня только для того, чтобы превратить мою жизнь в сущий ад.
На следующий день на работе я держусь подальше от Алистера, и, к счастью, он ушел чем-то заниматься для Fine Industries. Я избавлена от вида его великолепного, хмурого лица на несколько часов.
Но то, что кошки нет, не означает, что маленькие мышки — вроде меня — могут играть. Алистер оставил мне длинный список дел, которые я должна выполнить к концу дня.
Все это мне приходится втискивать в промежутки между встречами с менеджерами салона Belle's Beauty. И мне приходится продолжать приставать к отделу маркетинга с просьбой разрешить рекламную акцию в магазине.
Обед — это сэндвич с тунцом, который я запихиваю в рот, пока изучаю отчеты о продажах и составляю сводки тенденций рынка средств по уходу за кожей в соответствии с инструкциями, которые сыплются из моего почтового ящика.
Я в ужасном настроении, когда звонит мой телефон.
Становится еще хуже, когда на линии раздается голос Дрейка. — Кения.
Мой рот сжимается.
Он колеблется. Снова зовет меня по имени. — Кения?
О. Так вот как звучит предательство. Глубокое и бархатистое.
Его дыхание прерывается над линией. — Я знаю, что ты там.
— Да. — Мой голос дрожит. Я ничего не могу с этим поделать.
Разбитое сердце ощущается как тысяча острых стрел, впивающихся в кожу. Пахнет горчицей и размокшим хлебом. Это звучит как голос, который раньше шептал обещания вечности.
На меня нахлынули сладкие воспоминания. Дрейк заключает меня в объятия на нашем первом совместном концерте. Дрейк сжимает мой подбородок, когда мы целуемся на лестнице библиотеки. Дрейк приглашает меня переехать к нему.
— Чего ты хочешь? — Я рычу.
— У меня есть твои вещи, — говорит он. — Я собрал их для тебя.
— Я не просила тебя трогать мои вещи, Дрейк. Я спросила тебя, во сколько ты уйдешь, чтобы я могла забрать свои вещи.
— Кения.
— Во сколько ты уйдешь? Я не хочу тебя видеть.
Тишина
