в дом тащить, все руки мне пожгла. Теперь вот усыпить меня пыталась.
— Она знает? — только и смог спросить Кирилл.
Лесник отрицательно покачал головой.
— Спаси её, парень. Проклятие ведь не навсегда, а покуда не полюбит она кого всем сердцем и ей не ответят тем же. Вижу, любит она тебя. Коль и ты её любишь, иди и скажи ей. Тогда проклятье силу потеряет. Иначе она своей силой всю деревню сожжёт, никого не пожалеет.
Кирилл не мог пошевелиться. Он знал, что должен спасти любимую, но для этого ему нужно было преодолеть свой страх. Пройти к ней сквозь горящее поле. Все сомнения минувшего дня развеялись, как дым. Он был в центре самой настоящей волшебной сказки с ведьмами и проклятиями. Страшной, но волшебной. И только он мог привести героев сказки к счастливому концу, неважно, какой ценой.
И он шагнул навстречу своему кошмару. Прошёл по сгоревшей траве, обжигая ступни. Задыхаясь от дыма, минул стену огня, подошёл к Ждане и обнял её резким, порывистым движением, словно схватился за раскалённую железку. Миниатюрная девушка едва доставала макушкой ему до плеча. Цветы в волосах обуглились, рубаха почти сгорела. От её жара лопались сосуды в глазах и взгляд застилала кровавая пелена, а кожа на руках и груди шипела и плавилась, будто стейк на сковороде.
— Я люблю тебя! — сквозь рёв пламени прокричал Кирилл, чувствуя на лопнувших губах вкус собственной крови, а в тяжёлом воздухе — запах своей плоти.
Только не сказал Белояр ему всей правды. Утаил, что проклятие спадёт лишь тогда, когда Ждана своей силой погубит того, кто ей мил.
Вслед за кровавой пеленой пришла тьма. И во тьме Кирилл слышал её голос:
— Потерпи немножко. Скоро будешь дома. Ваши лекари слабые, им с такой бедой не справиться. Я твои раны подлечу и домой отправлю. Нельзя тебе здесь оставаться. Разные у нас дорожки, не пересекаются. Мне на роду написано одной быть, а у тебя вся жизнь впереди. Встретишь ещё свою судьбу. Тебе к родным нужно, они тебя любят и ждут. А я здесь должна остаться, своей семье помогать. Они теперь все моя семья, а я им всем мать. Я тебя всегда помнить буду, и ты меня не забывай. Но не ищи, всё равно не найдёшь. Только погибель свою сыщешь. Спи, любимый.
***
Кирилл открыл глаза. В них словно воды налили: и по ощущениям, и по качеству изображения. Но даже сквозь муть он видел, что находится в своём привычном мире и времени. Судя по обилию белого цвета и монотонному писку приборов, в больнице.
— Надо же, кто к нам вернулся! — раздался над ухом голос Андрюхи, младшего брата. — Мы уже и не надеялись. Ну и соня! Две недели в бессознанке провалялся.
— Что случилось? — прохрипел Кирилл и сам испугался своего голоса.
— Тебя в лесу нашли. Была гроза, и ты угодил в лесной пожар. Обгорел немножко. Но ничего страшного! — судя по голосу, брат улыбался. — Врачи говорят, всё поправимо. Зрение восстановится, руки тоже. Нейрохирургом тебе, конечно, не быть, но ты вроде и не планировал.
— Вот как, значит. А какое сегодня число?
— Двадцать второе июня.
Кирилл вздохнул. Вот и прояснилось всё. Выходит, он заблудился, попал в грозу и пожар, обгорел и провёл две недели в коме. И всё это был просто сон. И деревня, и Ждана, и ведьмино проклятие.
— Мы только не поняли, чего ты был в одних штанах и кроссах на босу ногу, — продолжал трещать брат.
Кирилл вздрогнул.
— Блокнот! В кармане штанов был блокнот?
— Не-а. Ничего там не было. Даже телефона. Пойду родителей позову, они за кофе пошли. Смотри, не усни опять!
Кирилл прикрыл глаза. Значит, всё-таки сон.
— А, это! — Андрюха снова заговорил, стоя в дверях палаты. — Твой медальон мама домой увезла. От греха подальше, мол, разные люди в больницах бывают. Правда, шнурок пришлось разрезать, он через голову не снимался.
— Какой медальон?
— Ну такой, с этим славянским символом. Как свастика, только много лучиков.
— Коловрат.
— Ага, точно. Прикольный, я у тебя его раньше не видел. Судя по виду, старинный. На раскопках спёр?
— Нет, — слабо улыбнулся Кирилл. — Знакомая подарила. Чтобы не забывал.
Страничка автора в ВК
https://vk.com/evgeniyaoman
Однажды в купальскую ночь
Татьяна Попова
Оксане казалось, что она попала в сказку. Дом Бабы Яги остался далеко позади. Река будто подпрыгивала в ожидании заката, как нетерпеливый ребёнок. Ветер бросался теплом. Босым ногам туристки было непривычно, но радостно шагать через лес. Длинное белое платье слегка сковывало движения — хотелось задрать его повыше и бежать неведомо куда.
С разных сторон слышался девичий смех. А вот и песня полетела:
— Купаленка, Купаленка, тёмная ночка, Купаленка!
Тёмная ночка, тёмная ночка, где твоя дочка — тёмная ночка?
Моя дочка, моя дочка — во садочке моя дочка…
Оксана замерла. Подпевала и против воли проваливалась в такой же июльский вечер десять лет назад. Тогда она, едва отметив совершеннолетие, поехала в деревню с друзьями. Всё было по традиции: и венки из разнотравья, и гадания, и костёр. Молодёжь гуляла у озера. Весело, шумно, бесшабашно.
— Прыгнем? — крикнул Володька, с которым они собирались пожениться.
Одноклассник, рыжий и рукастый, ходил за Оксаной с самого начала школы. Как признался после первой ночи (на сеновале, конечно!), та девочка украла его сердце, лишь взглянув. Всё время звал её Бедой из-за песни «У беды глаза зелёные».
— Давай! Только держи как следует, ладно? — ответила Оксана.
— Не надейся, не отпущу!
Да не знал Володька, что споткнётся, взлетая над огневым облаком. Чтобы не обжечься, пришлось паре расцепить руки. Как запричитали остальные!
— Горе накликали!
— Ой, плохая примета!
Влюблённые лишь отмахнулись. Кто в наше время верит в приметы? Прыгнули заново, крепко сжав пальцы. И пошли себе дальше. Купались до утра, катались по росе, смеялись досыта.
А по осени забрали парня в армию. Ни мгновения не сомневалась Оксана, что дождётся. Ошиблась. Через месяц семья получила страшную весть. Сослуживец «заигрался» с оружием и случайно выстрелил. Володька погиб на месте…
— Окса-а-ана… — громкие возгласы Ленки словно пробудили её. Смахнула слёзы, огляделась. Вечер подступал стремительно. Горизонт почти проглотил солнце. Но от комплекса «Кантри-хоум», где они остановились с мужем и подругой, шёл свет. «Экотур не для дур» — так называлась программа выходных. Номера между деревьями оказались удобными и необычными. «Дом Бабы Яги» и «Дом-сундук» сразу полюбились гостям.
— Я тут, — отозвалась и пошла навстречу.
