группы космических пиратов одна за одной продолжали попытки захвата. Пока родственники погибшей плели интриги других масштабов, естественно, не забывая о своей выгоде.
И во всем этом разнообразии мерзости только две светлые вещи заставляли Хранителя продолжать бороться: женщина, плачущая напротив, и планета, которую вывернут наизнанку в поисках наживы.
Как бы сердце не сжималось от желания обнять свою девочку, объяснить, что все ее страхи на счет него бессмысленны, он был обязан вывести ее из душевного равновесия, чтобы зачатие все же состоялось.
Чтобы женщины Земли, подвергшиеся нападению со стороны иных рас, не плодили смешанное потомство, Боги встроили защиту в самое ценное, что находилось внутри их тел — в яйцеклетку. Ее оболочка была непроницаема для проникновения инородных клеток, и только лишь высшие расы имели возможность силой мысли разрушить этот барьер. И то не сразу.
Ментальной силы часто не хватало, или она была направлена не в то русло, но Хранители, посвященные в эту древнюю тайну, знали, что нужно делать и называли это сонастройкой.
Будущую Хари нарочно выводили на эмоции, ослабляя ее внутреннюю силу. Хранитель считывал их, напитывался и возвращал обратно, тем самым усиливая чувства своей Хари. После атаки тело женщины уже не считывало его как нечто чужеродное, и зачатие происходило легко. Чего не скажешь о душевном состоянии землянки.
Не каждая выдерживала этот психический натиск, сходя с ума еще до того, как благая весть разносилась по Храму Звездных Врат. Обычно сонастройка происходила в первый же день, как только нога женщины ступала на священную территорию. Мало кого заботило состояние будущей матери. В первую очередь была важна безопасность планеты, а для этого всегда нужны жертвы.
Мать Рэя была первой, кто смог устоять перед ментальным натиском и переварить свои же эмоции, усиленные многократно, а после еще и прожить бок о бок с мужем, воспитывая их совместное дитя. Нынешний Хранитель желал и свою Хари сберечь, сохранив ее ум на долгие годы. Поэтому не стал совершать обряд в первую ночь, а делал все постепенно, давая время успокоиться и восстановить душевное равновесие после коротких попыток растревожить его.
И сейчас, когда его пара лила слезы, считая, что жизнь была к ней несправедлива и жестока, Хранитель чувствовал, как ей горько и обидно. Но назад хода не было. Безопасность вверенной ему планеты превыше чувств.
Глава 14
Я возвращалась в свою комнату, и мне казалось, что плыву в тумане. И не только из-за слез. Голова кружилась и совсем не хватало воздуха. «Ты проиграла. Смирись» — эхом кружилось в моей голове, не давая надежды ни на что хорошее.
Нита уже ждала меня с улыбкой на своем детском личике, но увидев мои опухшие глаза, ее настроение тут же переменилось.
— Я буду спать, — прохрипела я, падая в кровать и натягивая одеяло на голову.
— А как же подготовка? — растерялась она.
— И так сойдет. Много чести, — я окончательно завернулась в кокон из нежнейшего хлопка, и, как ни странно, действительно уснула.
Периодически я открывала глаза, и ко мне сразу же спешили незнакомые женщины с серебристыми косами, обмотанными вокруг головы, точно короны. Они плавали вокруг меня, похожие на сказочных царевен, и я, не понимая, сон это или явь, снова проваливалась в темноту.
— Нита, сообщи Хранителю.
— Я боюсь.
— А нам, что делать?
— Давайте подождем еще немного!
Женские голоса запели в моей голове, отражаясь эхом. Я открыла глаза, и обнаружила, что в комнате никого нет. Но кого, в таком случае, я слышала?
Резкий испуг, и я почувствовала боль в затылке, будто меня прибило к стене. Но я все так же лежала в своей мягкой кровати!
— Хранитель идет!
— Он нас сейчас убьет.
— Говорила же, сообщи! Теперь будем оправдываться.
Неужели опять? После того случая в медицинском блоке я и забыла об этом. Думала, почудилось. Мало ли, может быть ввели лекарство, обладающее побочным эффектом. Но сейчас я никаких лекарств не принимала.
Выпутавшись из нагретого моим теплом одеяла, я потрясла головой, пытаясь вернуть здравомыслие. Не может такого быть! Я не могу слышать чужие мысли. Неправда.
— Фален!
От недовольного громкого голоса Хранителя, ворвавшегося в мою комнату, меня бросило в холод.
Правда. Это правда.
Девушки увидели Хранителя, испугались, а я прочла их мысли.
Я попятилась назад, чувствуя, как слабеют руки, и без того ватные после сна. Их не убил, меня убьет.
Я вспомнила, как его пальцы жестко сжали шею, подавляя сопротивление, и представила, что он сделает со мной сейчас, когда я, похоже, проспала обряд. Точно убьет.
Напряженное лицо с резкими очертаниями не предвещало никакой пощады. Он был зол. Быстрым шагом он оказался у кровати, а меня будто льдом сковало. Я втянула шею и прикрыла глаза, испугавшись, что он просто меня сломает как тонкую веточку, а так я вроде уже не жива. Даже вот не дышу.
Матрас в метре от меня прогнулся. Тепло руки лизнуло щеку, а я дернулась, будто меня сейчас ударят.
Он поймал упавшую на лицо прядь и завел ее за ухо.
— Малыш, что с тобой?
Опасно верить человеку, который хочет воспользоваться тобой. Я нужна лишь как женщина, которая родит ему сына. Это не любовь! Не любовь!
— Ты боишься меня?
Он придвинулся ближе и повернул мое лицо. И как бы мне не хотелось отвернуться, пальцы, сжимающие подбородок, не давали сделать этого.
Его пристальный взгляд требовал ответа. А мне терять было нечего.
— Да. Я боюсь тебя, — с трудом выговорила дрожащими губами.
Он разочарованно выдохнул, надолго прикрыв глаза, и отпустил. Встал с кровати и пошел к двери.
Неужели передумал?
Эта мысль воодушевила настолько, что я почувствовала зарождающуюся улыбку, но тут же сникла. Хранитель забрал что-то у дев, стоящих за пределами моей спальни, и направился ко мне.
Сосуд, украшенный разноцветными стекляшками, парил, оставляя после себя голубоватый шлейф тумана. Рэй вернулся на то же место, где сидел минутой ранее и медленно поднеся к губам бутылочку, сделал глоток. Затем еще один и протянул ее мне. В нос ударил аромат аниса, смешанный с чем-то незнакомым, и я отвернулась, плотно сжимая губы.
— Не буду! — не хватало еще, чтобы меня опоили. Нет уж.
— Тебе понравится. Выпей, — ничуть не злясь, и как-то уж слишком приторно проговорил Рэй.
Да и черт с ними! Сбежать не дадут, хотя бы напьюсь, чтобы не помнить всего кошмара, что будут со мной вытворять.
Я перехватила бутылку, и выдохнув, опрокинула ее содержимое в себя.
— Глотка хватит!
Но я
